"Фантастика 2025-3". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Постум! – догадался Гет и вскинул плоскую голову. Стрелой вылетел в галерею. Стоящий на часах преторианец глянул в недоумении на огромного змея.
– Они пришли! Они здесь! Постум! – выкрикнул Гет, и огромное пёстрое тело заскользило по полу.
Авл Домиций, не спрашивая ни о чем, побежал следом. Но они были слишком далеко. Ну почему, почему Гет не ночевал сегодня в комнате императора. Ясно почему – остался на кухне пожрать дольше обычного, а спальня императора далеко…
Гет ударился всем телом в дверь детской. Одетые в чёрное фигуры метнулись в стороны. Он кинулся на них. Сбил одного с ног. Второй замахнулся мечом.
У колыбели, крыльями раскинув руки, застыла женская фигура. Её лицо мелькнуло белым дрожащим пятном.
– Они пришли его убить! – прошипел Гет. Кормилица и сама знала это. Потому и нависла над малышом, защищая. Гет кинулся к кровати. Убийца топал следом. Женщина отлетела в сторону, ударилась о стену. Гет выхватил ребёнка из колыбели. Меч убийцы проткнул пурпурный матрасик. Пух взметнулся белым снежным облачком. И тут меж Гетом и убийцей вновь возник таинственный заступник. Меч сверкнул и погас под красной струёю крови. Постум проснулся и заплакал. Гет постарался заслонить своей плоской головой происходящее от глаз крошечного императора. Как будто малыш мог понять, что означают эти красные брызги на полу и стене.
– Не смотри, – шептал он. – Только не смотри.
Но смотреть было уже не на что. Убийцы кинулись вон из спальни. Грохотали калиги гвардейцев в коридорах. Возня человеческих тел, чей-то предсмертный вскрик. Удаляющийся топот – напрасная попытка спастись последнего незваного гостя.
– Я обещал Элию охранять ребёнка, сказал спаситель. И Гет наконец его узнал.
– Логос, не уходи! – взмолился он. – Я же гений. Если я умру, я умру навсегда.
– Если понадобится, я вновь приду. Вер шагнул к окну. И исчез. Гет знал, что он улетел. Но не видел, как он это сделал. Постум плакал навзрыд.
Бенита разбудили посреди ночи и доложили о покушении. Он сначала не понял, потом пришёл в ярость. Покушение устроила Криспина – больше некому. Идиотка, какая идиотка! Теперь противники все свалят на Бенита. Бенита непременно замажут. Больше других будет стараться Флакк и его продажный вестник. Скажут:
«У диктатора родился сын, и Бенит решил убрать императора». А Бениту малыш-император пока совершенно не мешает. У диктатора достаточно других сильных и подлых соперников. Нужно было посеять сомнение, чтобы в удобный момент им воспользоваться. Криспина могла ему в этом услужить. Вместо этого она решила идти напролом. Что теперь делать? Остаётся одно – отдать Криспину на растерзание. Сама виновата, дурёха.
Диктатор вызвал к себе Курция. Бенит клялся всеми богами, что убийц накажут по заслугам. Он брызгал слюной, вращал налитыми кровью глазами. Курций верил, что Бенит был искренен в своём гневе.
– Найти заказчика будет несложно, – сказал Курций. – Двое задержаны. Один уже даёт показания.
Он глянул Бениту прямо в глаза. Смутится? Испугается? Но тот лишь ещё больше взъярился.
– Никому пощады! Никому! Я лично прослежу.
«Криспина, – подумал Курций. – Нет сомнения, это Криспина. Глупая телка!»
«Курций сейчас, конечно,
будет торжествовать, – думал Бенит. – Но он заплатит за своё торжество. И очень скоро».Бенит вызвал к себе Норму Галликан. Вызвал, но она не пришла. Он послал за нею во второй раз. Опять не явилась. В третий раз её привели исполнители.
Она была раздражена, как будто это она была диктаторшей, а Бенит её подчинённым. На неё не произвели впечатление ни огромный таблин Бенита, ни пурпурный наряд диктатора. Она без приглашения уселась на стул и закурила.
– Для тебя не писаны законы? – спросил он зло.
– Я не признаю тебя за правителя, – отвечала она. – Твой приход к власти незаконен. Но раз уж встретились, давай поговорим. Я выскажу все, что думаю о твоих нелепых теоретических изысках и о твоих смехотворных проектах.
Бенит опешил. Так с ним разговаривала только Летиция. Но там – спятившая от горя девчонка, вообразившая, что её защитит один титул Августы. А здесь взрослая женщина. Впрочем, бабы не умнеют с годами.
– Что ты бормочешь? – он со всеми был одинаково «вежлив», и с исполнителями, и с сенаторами, и с женщинами, как с гвардейцами. – Сенат признал меня. Рим признал меня. Ты видела данные опросов? Восемьдесят девять процентов поддерживают меня.
– А Элий бы не поддержал. Упоминание этого имени привело Бенита в ярость.
– Твой Элий – слюнявый идиот, который ничего не понимал в политике. И ты не понимаешь. А повторяешь лишь глупости, которые тебе внушили.
– Кто внушил? – с невозмутимым видом поинтересовалась Норма Галликан.
– Трион. Или ты думаешь, я забыл, что ты работала в лаборатории этого предателя? И ты ещё не искупила свою вину перед Римом.
– Не искупила, – согласилась Норма. – Но стараюсь делать это каждый день.
Но дней мне не хватит, даже если я доживу до ста лет. Так что незачем попрекать меня моей виной. Она безмерна.
– Я дам тебе шанс оправдаться. – Бенит самодовольно ухмыльнулся.
Норма не спросила – как. Она лишь приподняла бровь. Странно было слышать такое от Бенита.
Так и не дождавшись вопроса, Бенит продолжал:
– Ты создашь для меня Трионову бомбу. Норма вздрогнула. Когда-то она сама предлагала подобное Элию. Какое счастье, что Цезарь тогда ей ответил «нет». И теперь она с удовольствием выдохнула это «нет» в лицо Бениту.
Он не ожидал, что она откажется. Был уверен, что услышит «да». И потому на мгновение опешил. Но лишь на мгновение.
– У монголов бомба! – заорал он. – Или ты забыла про Нисибис? Нам надо срочно создать свою. Иначе Трион наделает их столько, что варвары уничтожат Рим.
– Пошли диверсионную группу, пусть они уничтожат Триона, Плацидиан.
Это обращение, напоминавшее об его усыновлении, привело Бенита в ярость. Он давно отбросил унизительную приставку от своего имени, никто его отныне так не именовал. А эта дрянь осмелилась.
– Она мне указывает, что делать! Что ты понимаешь в военном деле или в политике? Ничего. Занимайся своей наукой и оставь политику нам, профессионалам!
– Я и не знала, что у тебя есть профессия, Бенит. Можно узнать, какая?
– Я отдам тебя под суд за участие в создании бомбы, и тебя казнят старинной римской казнью.
– Пусть казнят. Но я не буду создавать для тебя бомбу, Бенит.
Несколько мгновений он смотрел на неё в упор, будто пытался загипнотизировать, потом неожиданно расхохотался.