"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43

Мы выпили, зажевали картошечку прямо со сковородки, что поставил Ершов на стол с плиты.

— А ты дома не сиди, — парировал я. — На работу устройся. Чего киснуть?

— Ага… возьмут меня хромого куда-то, как же. Да и что я делать-то умею? Только собак дрессировать. По следу ходить. Хотел в милицию вольнонаемным проситься — к кинологам, хоть кашеварить собачкам да вольеры чистить, да только видишь — сам еле ноги волочу. Слава богу, уже получше, но все одно с лопатой и метлой не слажу.

— А какое у тебя образование? — спросил я.

— Зоотехник. По диплому — коровам хвосты крутить должен. Во как… а в армии в караульную кинологическую роту попал, так и прикипел к собачкам-то. Там и научили меня старшие товарищи, с какой стороны к псу подходить. Вот с тех пор всю жизнь с ними и вожусь. А Мухтарка у меня лучший. Это ведь в него бандюган стрелял. Тогда… В тот день… — Ершов сглотнул. — Я поперек встал.

— Ты… Мухтара спас? — вытаращился я, а рука так и застыла с картошкой на вилке в воздухе.

— Да чего уж теперь вспоминать, — поморщился Жора и торопливо смахнул накатившую слезу. — Не жалею ни о чем… Дай бог и сам выкарабкаюсь…

Глава 2

— Ты Мухтара собой закрыл? — будто не веря услышанному, переспросил я, нахмурившись, а самого пробрало до глубины души. Вот тебе и алкаш, оказывается, он Муху спас.

— Что было, то было! — отмахнулся Жора и делано попытался натянуть уголки губ вверх.

Улыбка далась ему с трудом, но он быстренько сунул себе в зубы сигарету и с задумчивым видом закурил.

— Не куришь? — опомнившись, предложил он мне открытую пачку.

— Не-а.

— Ну и правильно… я тоже бросаю, уже лет сорок как… Все бросить не могу, а сейчас, с такой жизнью, и смысла не вижу завязывать.

— Слушай, Жора, — я положил ему руку на плечо. — А что там у тебя со здоровьем? Я понимаю, что ранение, а конкретно? Что врачи говорят?

— Да что они могут сказать? Время, мол, лечит… Нет, я против эскулапов ничего не имею, да только они коварные — спрашивают, где болит, а потом давят туда.

— Прогноз-то какой? — допытывался я.

— Жить буду, и слава богу.

— А ходить? Хромота пройдет?

— Этого они не знают. Представляешь, врачи сами удивились, что я вообще на ноги встал. Но как от кровати оторвался, так сразу выпнули, то есть выписали.

— Короче, Георгий… — проговорил я. — Тебе на работу надо, иначе скиснешь — верно тебе говорю. Опять же, двигаться будешь, может, и недуг пройдет.

— Да куда я пойду? Я же только с собаками управляться умею, а в грузчиках теперь не потяну.

— С собаками, говоришь? — я крепко задумался. — А если я тебе такую работу организую, с собаками…

— Это как?

— Пока сам еще не знаю, но есть пара мыслишек, нужно разузнать и почву пробить. Сообщу, — я услышал Жорин вздох, глянул на него и увидел, как он горько и мелко кивает — не очень-то мне верит. И добавил: — Это не разговор по пьяной лавочке, я серьезно.

— Ну, если срастется, я, Саня, по гроб жизни тебе благодарен буду, — Жора проникновенно ударил себя кулаком в грудь.

— Рано пока благодарить, а вот с горькой придется подзавязать. Давай приходи в себя, постригись, марафет наведи. В человека обратно превращайся. Сам знаешь, что собаки пьяниц не жалуют.

— Знаю, — повесил голову Ершов. — Одна радость в жизни осталась, и как не пить?

— Тебе что важнее? Заливать горе или жить без него дальше? Радость тебе заменим на настоящую, когда при деле будешь — не до выпивки окажется. Ну и с собаками заниматься надо будет, как ты и любишь.

— Слушай, а точно с собаками? Не окажется потом, что дворником каким-нибудь или сторожем-вахтером?

— Мы же коллеги… Специальность у тебя для нашей области редкая, не хочу, чтобы ты свои знания зарывал. Да и дворником тебе здоровье не позволит. Кстати, о здоровье, ты мне свои диагнозы тоже приготовь, собери бумажки все, что врачи написали. Покажу знающим докторам.

— А есть у нас такие? — снова скептически прищурился тот.

— Найдем, — уверенно кивнул я, а про себя подумал, что понятия не имею, как тут с местным здравоохранением дела обстоят, но ведь что-то делать с Жорой действительно надо. Если он стал ходить, значит, не все потеряно и прогресс все же возможен. Нужно просто знать, в каком направлении и как двигаться.

— Да меня в Москве, в госпитале ведомственном, не выходили, а ты говоришь, местные врачи…

— Ты не спорь. Собери все, на днях заеду — и определимся и с работой, и с больничкой. А пока переходишь в режим трезвления. Понял?

— Угу… Спасибо, Саша…

— Не за что пока. Ладно, я пошел, телефон твой записал. Вот тебе тоже мой рабочий, — я протянул клочок газеты с циферками, — звони. Если что.

Я хитро смотрел то на Мухтара, то на Ершова. Поглядывал, что он дальше делать будет. Пока не говорил ни слова про пса, ждал, когда хозяин этого дома сам тему поднимет.

— Ты это… — Ершов жевал губу и оттягивал на груди тельняшку, будто она душила его или стала вдруг неожиданно мала. — Забирай Мухтарку. А? Ему с тобой лучше будет. Не годится боевому псу в квартирке томиться. Ему работать надо, гадов ловить. Вижу, ты человек хороший, ты его любишь, уважаешь, а он к тебе тянется. Забирай, в общем…

— Спасибо, — я положил руку на плечо кинолога. — Но ты не вешай нос, если все выгорит, скоро будет тебе с кем заниматься. Пока.

— Пока, — вздохнул Ершов и крепко пожал мне руку.

Я взял Мухтара на поводок и вышел из квартиры. Спустился во двор, открыл дверь «шестерки».

— О! Мухтарыч! — воскликнул Эдик. — Ты вернулся!

— А ты сомневался? — улыбался я.

— Фу! Это от тебя так водкой пахнет? Ну дела…

— От него, — хитро кивнул я на пса. — Поехали.

Эдик завел машину, и мы тронулись.

— Ну все, победил ворюгу! — радовался Эдик, кивая через плечо на подъезд Ершова.

— Да нормальный он мужик, просто чахнет с тоски. Один остался. После ранения хромает, говорит, врачеватели вообще не давали прогнозов, что на ноги встанет. Карабкается, как может, вот и решил Мухтара забрать, чтобы радость в жизни была.