"Фантастика 2025-43". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Что же касаемо негра, то тот понятия о фехтовании, похоже, не имел никакого, надеясь лишь на свою грубую силу и страхолюдный вид. Что ж — разъяренный бык тоже страшен, однако быков на скотобойне бьют!
Хладнокровное и спокойное поведение — основной принцип дестрезы. А еще — чувство клинка и чувство такта, возможность предугадать действия соперника. Вот как сейчас. Что сейчас сделает этот чертов мавр? Да бросится, как бык, напролом, бестолково махая саблей. Ну, так и пусть — дурное дело нехитрое. Ну, давай, давай, нападай — оп-пля!
Негр так
Да не тут-то было, ага! Чуть выждав, Никита слегка сместился влево, пропуская мимо с себя черного ревущего оглоеда. Бедолага, тот едва не слетел с палубы в море! А Бутурлин еще и успел нанести вражине укол в предплечье… а потом — сразу, по пальцам…
Мавр завыл, словно оборотень!
Удерживая щпагу перед глазами, Бутурлин спокойно ждал, что будет дальше. В конце концов, даже такое мускулистое тело — всего лишь тело, а мускулы — не броня, никакой преграды клинку не составит.
Истекая кровью, великан выронил саблю… Однако до победы было еще далеко! Впрочем, и любопытствующей толпы рядом уже не было — все сражались с каперами! Вынуждены были сражаться… Хотя кто-то уже предпочел сдаться, и таких отыскалось немало — вон они сгрудились на корме, вон…
Между тем раненый мавр, оглядевшись по сторонам, схватил валявшееся на палубе, у левого борта, бревно, вернее сказать — стеньгу. Схватил, ухмыльнулся недобро… И, подняв исполинскую дубинушку, словно соломинку, снова пошел на врага!
Ну, теперь шпага тут вряд ли поможет. Остается одно дело — бежать. Просто прыгнуть за борт. Так бы Никита Петрович и сделал. Да только не успел…
Глава 6
Мавр дернулся, застыл на короткий миг и, обмякнув, тяжело осел на палубу. Огромная стеньга, выпав из ослабевших рук, грохнулась рядом. Где-то там же, чуть позади, у фок-мачты, в клубах порохового дыма показалась щуплая фигурка Игнатки с пистолетом в руке. Он и стрелял, и, надо сказать, вовремя…
Поблагодарить верного холопа Никита Петрович не успел, не до того было. Битва на корабле продолжалась, и победа неуклонно клонилась на сторону каперов! Петруша Волк, возникнув здесь же, за мачтой, с двумя абордажными саблями в руках, вызвал у оставшихся матросов «Красы морей» самую настоящую панику. Свирепый, здоровущий — уж никак не менее рослый, чем только что застреленный мавр, Петруша недобро поглядывал на врагов, столпившихся на носовой палубе, с его широкой сабли каплями стекала кровь, на голове краснела косынка.
— Сдавайтесь! — хмыкнув, посоветовал Бутурлин. — Иного выхода у вас нет.
Да был выход, честно-то говоря. Многие матросики холька давно уже сиганули за борт. Река — чай, не море, берег-то рядом — вот он. Правда, на бережку беглецов уже ждали. Дюжина истинных головорезов под командованием «крапивного зипуна» детинушки Ровиня тут же хватали выбиравшихся на берег матросов, вязали руки да усаживали возле старого дуба,
кружком. Так вот пленники сидели, гадая о своей будущей судьбе. Впрочем, судьба эта оказалась отнюдь не худой.Когда недолгое сопротивление последних защитников корабля было наконец сломлено, Бутурлин приказал собрать всех важных пленников на корме, у штурвала. Кто-то был ранен, кто-то просто дрожал от страха, капитан же, герр Клаус Бойзен, выглядел ничуть не угрюмее, чем обычно, восприняв нападение пиратов весьма философски. Ну разбойники, ну напали, захватили корабль — бывает.
— Прошу по каютам, господа, — сунув шпагу в ножны, галантно предложил Никита Петрович. — Пока посидите там… А потом посмотрим.
Остальных пленников каперы тут же заставили вытаскивать все добро из вместительных трюмов холька. Кипы доброго английского сукна, оловянные и медные крицы, пузатые бочонки вина и прочее, прочее, прочее. Все это можно было выгодно продать, причем — быстро, через подставных лиц, в том же Ниене или Спасском. На худой конец увезти в Выборг или ту же Нарву — не так уж и далеко. Что же касаемо пленников и самого судна, то возиться с ними Бутурлин вовсе не собирался за полным отсутствием времени. Воевода ведь просил сладить все побыстрее. Вот и торопились.
В спокойные-то времена, уж конечно, лишний навар каперы бы не упустили. Хольк бы, сняв с мели, продали по дешевке союзным датчанам, а пленников — торговцам людьми из Ярославля: те уж перепродали б татарам или персидским купцам. За купца и приказчиков можно б и взять выкуп. Было бы время, однако — увы…
Никита Петрович, однако же, ни о чем подобном не переживал, памятуя пословицу — не в деньгах счастье. Слава Господу, первый «морской» блин оказался не комом — была и немаленькая добыча, и страху на купчишек нагнали.
Впрочем, насчет страха тут же высказался Петруша Волк, ничтоже сумняшеся предложивший «для усиления ужаса» казнить каждого десятого, а лучше — каждого пятого. Кого повесить, кому — отрубить голову, а кого и утопить в протоке!
— Ты еще колесовать предложи, — положив руки на штурвал, задумчиво усмехнулся лоцман. Красивое лицо его вдруг просияло, озарившись самой веселой улыбкою — словно солнышко выглянуло в пасмурный ноябрьский день. — Предложи, предложи, — подмигнув, Никита Петрович похлопал детинушку по плечу. — Да погромче. Чтоб все наши пленные хорошо все услышали… — тут лоцман понизил голос: — Да сбежали. Была охота с ними возиться, вот еще!
Детинушка — ай, не дурак! — понял все правильно. Уперев руки в бока, прошелся по палубе, громко перечисляя все виды казней, коими пираты намерены вскорости подвергнуть каждого пятого пленника.
— А продать их мы, так мыслю, все одно не успеем? — покончив с этим делом, Петруша сошел по спущенным сходням на берег, где Бутурлин вел тщательный подсчет всей захваченной добычи.
— Та-ак… Олово, медь — сла-авно! — потирая руки, деловито подсчитывал Никита Петрович. — Сукно, двадцать четыре кипы. Славно, славно. Эй, как бы не вымокло.