"Фантастика 2025-43". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Неожиданно для Бутурлина, у новоявленной боярыни вдруг оказалось невероятное количество денег! Хватило на три мельницы и даже на общественную баню, открытую на посаде по разрешению отцанастоятеля (с ним же и на паях) Богородичной обители, которой, собственно говоря, и принадлежал весь Тихвинский посад и еще многие окрестные землицы.
Баня! Мельницы! Аа, вот зачем она ездила в Ревель, в контору Амстердамского банка! Похоже, вовсе не только затем, чтоб оформить сделку по продаже землицы. Вот вам и бедная бедолажка!
Никита Петрович, конечно, прекрасно себе представлял, что за поместье под Кокенгаузеном столько не выручить… Тут всю Лифляндию продать надо! Откуда такие деньжищито,
– Ты, милая моя, давайко расклад полный! – перекрестившись на висевшие в красном углу образа, строго промолвил Бутурлин.
С небольшой аккуратной бородкой и длинными, как у князя Прозоровского, волосами, он сейчас выглядел куда как солидней и строже, нежели с бритым лицом и в немецком платье. Впрочем, кафтан Никита Петрович ныне носил легкий, польский. Хоть и боярин, а всякие там шубыферязи не жаловал – неудобно дела делати! Впрочем, таковые деловые и при царском дворе преизрядно имелись. Тем более – чинто Бутурлину был жалован вполне себе европейский – рейтарского полка подполковник! Да, уже не майор, и жалованье на целый рубль выше – не четырнадцать рублей, как у майора, а все пятнадцать! Между прочим, справный дом на Москве десять рубликов стоил! Вполне можно было и выстроить, прикупить. Что Никита, конечно же, давно уж и сделал.
Вздохнув, Никита Петрович, прищурившись, глянул на супругу:
– Как у нас говорят, муж и жена – одна сатана! Давай, рассказывай, а то осерчусь!
– Ты? На меня? – Марта, а ныне – Маша – хмыкнула и расхохоталась. – Сарафан мой не смеши, тоже!
Сарафан она полюбила носить – удобно. Особенно хорошо, что пуговицы жемчужные спереди, да и фасон Мария Федоровна заказала такой – впритык! – изгибов своих пленительных не скрывала. А что? Пущай мужу завидуют! В церковь, правда, нескромно… Так в церковьто, чай, можно и сверху легонький летник накинуть, да и голову платочком невесомым покрыть. Тем более, обителито, да игумену лично, изрядно пожертвовано, изрядно!
– Ну, продала, да… – сверкнув глазищами, все же призналась боярыня. – Голландцам… Африканскую землицу.
– И много ль?
Марта не стала скрывать, чего уж:
– Так от Карлсборга до Белой скалы, а там и до саванны…
– Хо! – услыхав, Бутурлин чуть не свалился с лавки. – Так это ж, почитай, весь датский Золотой берег!
– Ты ж сказал, его шведы обратно вернули. Вот пускай теперь с голландцами за него и воюют!
Про то, что шведы все же забрали у датчан часть своих африканских факторий, Никита Петрович узнал еще в августе от знакомых купцов, и нисколько по этому поводу не переживал – знал, это все ненадолго! Не удержать шведам Африку! Ни при каком раскладе. Они вон, даже разорив Курляндию, на курляндскието фактории в Гамбии рта не разевали. Не дураки, понимали – не удержать! А кто все там замутил? Хенрик Карлофф! Ну, и Никита Петрович его подтолкнул… Так, немножко…
– Нам бы не худо корабликов прикупить, – усевшись на лавку рядом с мужем, Марта прижалась плечом. – Хотя бы парочку. Можно – двухмачтовых. Только надежных, морских.
– Негров в Америки возить решила? – сразу смекнул Бутурлин. – Что ж, попробуй. Только, если пираты вдруг? Нам кораблито никак не защитить будет!
– Да какие пираты? Все же плавают и ничего!
– Твои деньги. Ты и рискуй.
– Значит – разрешаешь! Ах, милый…
Юная боярышня с жаром поцеловала супруга в губы. Тот хмыкнул и погладил жену по животику, немного уже округлившемуся. Ну что – скоро пора и рожать было.
– С банейто у нас нынче как? – вдруг осведомился
Никита.– Велю натопить…
– Да я про общую!
– Аа! К концу недели доходы посмотрим… Отцуигумену долю не забыть.
– Да уж, милая, не бойся. Забудем – напомнит!
Засмеявшись, Бутурлин чмокнул жену в шею и принялся расстегивать сарафан, вообщето считавшийся одеждой домашней. Но Марта в нем ходила везде, летник только сверху накинет.
– Ох… Судя по животику – мальчик будет!
– Да не видно ж еще!
– А нука, иди сюда, моя краса… Ах…
Минут десять слышались охивздохи, да поскрипывала широкая лавка, накрытая для мягкости волчьею шкурой. Крепкая, вроде, лавка, тогда почему скрипит?
Располагавшаяся на посаде баня (владельцы – Бутурлины и отецигумен) работала четыре дня в неделю, и управлялась двумя целовальниками, собиравшими деньги за мытье и обеспечивавшими баню дровами, водой и березовыми вениками. Еще были наняты два водолея и два сторожа, следившие за одеждой клиентов – а то ведь народецто на посаде ушлый, на ходу подметки режут!
Баня пользовалась большим успехом, количество посетителей в день достигало сотни человек, а в ярмарку да в зимнее время – и куда больше. Небольшое помещеньице при входе в баню снимал продавец кваса, он же мог пригласить и веселых дев – для такого рода свиданий имелась пристроечка на задворках, ее очень любили неженатые купеческие приказчики…
Со стороны монастыря целовальником был монах Ипатий, от Бутурлиных же – некто, записанный в грамоте, как Жузеп Алвишев, он же – Жозео Алвиш.
Едва не угодив на виселицу в Дании, прощелыга уехал вместе с Бутурлиными, вернее сказать, бежал. Никита Петрович его не прогонял, да и Марта давно успокоилась – такой хитрованвыжига вполне мог пригодиться для разного рода дел.
Назначенный целовальником португалец очень быстро обрусел, облачился в кафтан и, отрастив живот, сделался важным – чистый боярин! Да и успел уже жениться на местной вдове, между прочим – небедной. Та его и откармливала.
За Алвишем негласно приглядывала Ква, Квада, в православии – Феврония. Чернокожая красавица на посаде привлекала многих – от женихов не было отбоя… Впрочем, девушка пока выбирала, а все домашние звали ее постарому – Квася.
Алвиш же…
– Ты Жузепа на корабли не пускай, – на всякий случай предупредил Никита Петрович. – У меня тут для него дело найдется.
– Как скажешь, – Марта повела плечиком. – Моряков и в Ревеле нанять можно, и в Нарве… А что за дело?
– Так…
– Нуу… мы же «одна сатана», нет?
– Ты знаешь, сколько стоит в Стокгольме одна медная крица? И сколько – здесь?
Устраивая свои дела, Никита Петрович не забывал и о государевой службе. Летом одна тысяча шестьсот шестьдесят первого года, он – опять же, вместе с князем Прозоровским – участвовал в переговорах со шведами на мызе Кярди близ ЮрьеваДерпта. К тому времени военное положение России в войне с Речью Посполитой снова ухудшилось, и новый конфликт со Швецией мог стать гибельным для России.
Переговоры шли туго, Прозоровский с Бутурлиным отстаивали каждую мелочь… уж, что могли. Швеции пришлось отдать все завоеванные и отошедшие к ней по Валиесарскому перемирию земли – эстляндские и лифляндские города: Кокенгузен, Дерпт, Мариенбург, Анзль, Нейгаузен, Сыренск, со всем, что в этих городах было взято, и, кроме того, русские обязались оставить в этих городах запасы из десяти тысяч бочек ржи и пяти тысяч бочек муки. Была восстановлена граница, установленная еще Столбовским миром тысяча шестьсот семнадцатого года.