"Фантастика 2025-43". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
— Томас, так тем и прекрасен роман. Когда наслаждаешься каждым словом, каждой фигурой речи, неспешно следя за ходом повествования.
— Здесь я с тобой не соглашусь. «Луки и секиры!» — так кричали саксонцы, когда их теснила арабская конница. И сразу чувствуется, что именно так они и должны были кричать! Краткость, выразительность и простота определяют истинный дух нации. Все высокопарное приводит в уныние английских солдат. Нам по душе сдержанность. Немцы идут в бой, распевая псалмы Лютера. Французы приходят в восторг от песен о славе и отечестве. Наши матросы в Африке тащили на себе тяжелые орудия и распевали: «Вот еще кусочек сахара для птички…» Наш полк вступал
— Томас, я даже не догадывался, что ты такой романтик.
— Настоящие романтики — это русские. Мне недавно рассказывали удивительную историю. Пока русские солдаты проламывали брешь в крепости на Дунае — они все время с увлечением распевали песни. Представляешь, со стен крепости стреляют, бросают камни. А они, как ни в чем не бывало, распевают и проламывают брешь, пока несколько солдат, оставшихся в живых, не утвердились победоносно наверху стены… Мне недавно кое-что объяснял один умник из отдела аналитики. Простой монотонный звук в бою заменяет звук тамтама, раздававшийся в битве дикарей, и, гипнотизируя солдат, призывал на подвиг…Знаешь, Джеймс, русские — достойные противники. И давай больше не будем называть их
варварами…
— Хорошо,– кивнул я.
Мы вернулись в каюту. Вскоре Томас уснул, но мне вовсе не спалось. Все эти месяцы я тщательно изучал менталитет англичан, в особенности военную стратегию на морях. Британские адмиралы утверждали, что неприятельским десантным армиям нужно навязать бой на море до того, как они «набьют свои желудки нашими кентскими каплунами». Убеждение в превосходстве Королевского флота на море было твердым и непоколебимым. Да, англичане действительно опережают нас в модернизации вооружения, технологиях, воинской дисциплине и тактике ведения боя. Но я точно знал, что в любой крепости имеются и уязвимые места…
Глава 11
Валахия, 26 мая 1854 г.
Вечерело. Казачий разъезд неторопливо скакал по степи. Ротмистр Вахрушев вдыхал полной грудью ветер с Дунайских берегов, невольно вспоминая родную степь и жгучий запах полыни, заволжские затоны и плёсы.
— Ротмистр! — окликнул хорунжий Степан Дыгайло и показал на заросли у сопок.– Башибузуки!
— Вперед! — крикнул Вахрушев, на ходу оголяя боевую шашку.
Башибузуков было всего четверо. Они собрались возле повозки, которую пытались загнать в заросли. Заметив казаков, лиходеи не стали испытывать судьбу и пришпорив коней, сразу дали деру.
На повозке, среди вороха сена и мешков, лежали двое связанных в нижнем белье: коренастый блондин и худощавый брюнет со свежей ссадиной на щеке. Оба изрядно потрепанные и избитые.
Блондин оживился, когда дозорные подъехали и кивнул Вахрушеву:
— Ротмистр, я фельдъегерь Васильев. У меня срочное донесение к полковнику Казицкому от фельдмаршала Паскевича.
— Донесение при вас?
— Уничтожил, как только увидел этих басурман. Передам устно.
Парней развязали. На повозке в мешках нашлась их одежда и сапоги. Оружие башибузуки прихватили с собой.
— Налетели как черти! — нахмурился фельдъегерь.– Будто из под земли вылезли!
— Полк Казицкого за рекой, в пятнадцати верстах,– показал ротмистр.– Но у моста турки. Вам придется ехать в обход.
— В обход долго. Донесение нужно передать к утру, кровь из носу…– проскрипел зубами фельдъегерь.– У вас много казаков? Может атакуем турков у моста?
Вахрушев призадумался и окликнул молодого носатого казака:
— Прошка, скачи к Елагину. Пусть всех поднимает!
Через четверть часа Вахрушев смотрел с
холма в трофейную подзорную трубу. Турецкие солдаты построили у моста настоящие укрепления. Три небольшие пушки тщательно забросали и замаскировали ветками. За неделю они разбили здесь настоящий форпост.— Ротмистр, сколько их?– нетерпеливо спросил фельдъегерь
— Около сотни…– вздохнул Вахрушев и кивнул в сторону. По степи мчались тридцать всадников.
— Маловато у вас людей…– пробурчал фельдъегерь.
— Пока немного выждем. Начнем после полуночи! — кивнул Вахрушев.– Сами не лезьте, как освободим мост — сразу скачите к полковнику Казицкому!
В полночь ротмистр отправил в турецкий лагерь лазутчиков-пластунов. Четверых караульных незаметно зарезали и спрятали тела в кустах. Но один из турецких командиров все же проснулся и поднял тревогу, выстрелив в воздух. Турки сразу забегали и засуетились. Повсюду слышались басурманские крики и беспорядочная стрельба. Но было уже поздно. Казачья конница смертным вихрем ворвалась в лагерь, сметая все на своем пути. Вахрушев лично зарубил двоих. Турки попытались открыть стрельбу из укрытий, но вскоре и там их достали. Многие бросились к лодкам и попытались переплыть через речку. К мосту никто из турецких солдат не побежал, слишком открытое место.
Звон шашек, выстрелы и крики раненых пронзили ночную тишину у речного лагеря. Однако все это продолжалось недолго. Тридцать турецких солдат сдались в плен, побросав оружие. Девять сбежали на лодках. Трупы остальных беспорядочно лежали по территории лагеря. Казаки потеряли шестерых при атаке, еще восьмерых ранили. Вахрушев слегка подвернул ногу, когда падал с подстреленной лошади.
В пылу боя фельдъегерь и его подручный успешно пересекли мост на лошадях и отправились к полковнику Казицкому, передать срочное донесение.
Связанные пленные сидели у каменой стены, зыркали черными глазами и тихо переговаривались. Среди них было много раненых. Турки не могли поверить, что на лагерь напал совсем небольшой казачий отряд.
Когда начало рассветать, ротмистр приказал пленным вырыть большую яму в ста саженях от лагеря, куда снесли и предали земле погибших турецких солдат.
Казаков похоронили на холме и по православному обычаю каждому погибшему поставили крест.
Пушки очистили от веток и тщательно пересчитали боезапас. У турок оказалось много новеньких английских винтовок. Похоже они ждали подкрепление.
Только к полудню слегка перекусили. Вахрушев отправил казака Ермолая осмотреть продовольственные склады на окраине лагеря, а сам свернул козью ножку и закурил, присев на пенек. Неожиданно раздался истошный женский крик. Ермолай приволок темноволосую черноглазую женщину:
— В погребе пряталась. Бросилась на меня с ножом, сучка…
— Что тут баба делала? — удивился Прошка. Он и интересом смотрел на молодку.
— Известно что, кашеварила…
Вахрушев спросил у женщины на местном языке:
— Откуда ты, фата?
— Карачево…– женщина обернулась в сторону пленных турок и презрительно сплюнула.
— Может оставим бабенку? — с надеждой спросил Прошка.
— Отпускаем! — приказал Вахрушев.– Мы с женщинами не воюем. К тому же басурмане, похоже, насильно ее притащили, местная она…
Ермолай кивнул и отпустил женщину. Она слегка поклонилась ротмистру, подобрала подол и почти побежала в сторону леса.
На следующий день с десятитысячным войском прибыл генерал Шильдер. Он приказал продолжать укреплять форт у моста. У реки оставили сотню солдат, остальное войско двинулось к Силистрии, не встретив больше на пути турецких укреплений и пикетов.