"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32
Шрифт:
— Он ещё своё пиво не выпил. — Над нами вырос здоровенный детина в кирасе и с палашом в руке. — Заплатил, а не выпил — подозрительно.
— Если бы было наоборот, было бы куда подозрительнее, — усмехнулся в бороду я.
— А может вы оба — шпики! — Он принялся недвусмысленно поигрывать палашом.
Не желая больше болтать, я выхватил из ножен меч и продолжением движения распластал детинушку вместе с кирасой. Возвращённый инквизицией клинок ничуть не уступал любому из легионных, он резал сталь брони, как бумагу.
— Пошли отсюда, Эдвард, — пряча меч в ножны, повторил я, —
Но было поздно. Вся гостиница уже стояла на ногах, каждый наёмник был готов отомстить за друга, товарища по оружию или вообще малознакомого человека, лишь бы оружием всласть намахаться, да кого-нито на куски порубить. Я отступил к выходу, закрывая Эдварда собой, и привычно воззвал к Танатосу…
Пустота, поселившаяся на месте хаосита, рванула меня изнутри, заставив согнуться, зайдясь как и прежде надсадным кашлем. Наёмники с победным воем обрушились на меня, потрясая мечами и секирами, до древкового оружия дело пока не дошло.
Эдвард вовремя отпихнул меня, швырнув в нападающих какой-то небольшой предмет, предварительно сжав его в кулаке, а затем, с силой, которой я и не заподозрил бы в его теле отшвырнул меня к выходу и захлопнул за нами дверь. Взрыв казалось встряхнул «Меч и секиру» от фундамента до крыши, из окон гостиницы повалили клубы густого дыма, изнутри раздались вопли недоумения и ярости, сменившиеся вскоре кашлем, словно всё внутри «Меча и секиры» окутал густой табачный дым.
— Уходим, Вархайт, — совершенно спокойно бросил мне Эдвард, ребята скоро придут в себя и отправятся искать нас.
— Это и есть легендарная Церковная алхимия? — спросил я у него, когда мы двинулись проч.
— Она самая, — не без мальчишеского самодовольства ответил он.
Я решил несколько поубавить его отличное настроение и как бы невзначай заметил:
— Не ожидал, что такой коротышка как ты, сумеет так лихо швырнуть меня вон.
Да уж, тут я наступил ему, как говориться на любимую мозоль. Юный алхимик просто взвился при упоминании его низкого роста.
— Я — НЕ КОРОТЫШКА! — заорал он, наливаясь краской от гнева. — ВО МНЕ РОВНО ПЯТЬ ФУТОВ И ПЯТЬ ДЮЙМОВ!!!
— Не знаю, как ты, а сказал бы, что пять с половиной футов — несколько маловато, — с самым невинным видом бросил я, очищая клинок меча от крови.
— А я бы сказал, что кое-кто поступил чрезвычайно глупо, прикончив того детину в гостинице, — голосок Эдварда сочился ехидством, — тогда не пришлось бы наводить там такой грандиозный шухер.
— Э, да какие словечки мы знаем, — усмехнулся я. — Они не к лицу Церковному алхимику.
— У меня было непростое детство, — разом как-то поникнув, буркнул Эдвард.
— А у кого оно было простое, Эдвард. — Я понял, что зашёл в своих комментариях несколько далековато. — И вообще, жизнь сложная штука.
— Будь она простой, — мрачновато усмехнулся алхимик, — наш мир был бы Раем Господним.
— Рановато для таких мыслей, юноша. — Я почувствовал уважение к парню, который, похоже, понимает в жизни куда больше чем я в его годы.
— Эти слова практически всё, что осталось от моего отца, — бросил Эдвард ни к кому не обращаясь. — Мама часто повторяла их.
— И кто же твой отец? — поинтересовался
я, не подумав как-то о последствиях вопроса, но они оказались совсем не такими как я мог бы подумать.— Ты и вправду не знаешь, кто был мой отец? — округлил глаза Эдвард. — Легендарный Альфонсо Фьестро — создатель Церковной алхимии.
— Я довольно долго был оторван от общества, — пожал я плечами, — да и раньше делами Церкви не слишком-то интересовался. А ладно, хватит об этом, не знаешь цирюльня Старины Бритвенника ещё работает?
— Гхм, — слегка смутился Эдвард, — я, понимаешь, ещё не бреюсь.
Мы от души рассмеялись.
Оказалось, что гном-цирюльник по прозвищу Бритвенник (настоящего имени он не раскрывал никому) жил и работал, не смотря ни на какие перипетии в политической жизни страны. Он лично усадил меня в огромное кресло, не доверив никому из своих подчинённых, а ведь среди них числились только лучшие парикмахеры и брадобреи Винтертура, однако всех их старый гном считал не достигшими подлинного мастерства в обращении с бритвой и ножницами.
Бритвенник принялся срезать мою бороду, попутно костеря на чём свет стоит за то, что до такой степени себя запустил. Я же, дав гному выговориться, аккуратно повернул разговор на последние новости и, в особенности, всякого рода странности.
— Ай, — вздохнул гном, беря другие ножницы и принимаясь ровнять мне волосы, — да много всего. Про короля ты, думаю, и так знаешь. Про салентинцев трепать языком я сам не хочу. — Он обвёл взглядом помещение цирюльни. — У них повсюду шпики. И вообще, по городам начали какие-то хмыри бритоголовые шляются, народ супротив нас, нелюдей, баламутят. Говорят, мол, все мы людей честных только и желаем порезать да кровушку повыпить, срам! — Он взмахнул ножницами в опасной близости от моего горла. — На меня уже дважды нападали, ха! Я им показал! А вот кое-кого из эльфов и полуэльфов крепко говорят потузили. Ну да ничего, мы ещё соберёмся — и покажем им. Ух, как покажем, засранцам!!!
— И тем самым докажете, что они правы, — бросил Эдвард, заскучавший молча сидеть в углу.
— А воще помалкивай, алхимик, — последнее слово Бритвенник словно выплюнул и так яростно заскрёб по моей шее бритвой, что начал всерьёз опасаться за свою жизнь. — Спёрли, понимаешь, наши магические секреты и туда же! Ничего вы своими силами сделать не можете.
— Так уж и ничего? — вступился я за род людской, гном как раз убрал бритву от моего горла и принялся за щёки. — Легион, к примеру, чисто наше изобретение.
— Ваше, как же, держи карман шире. Вам его Ворон подарил, а вы его потом — на костёр отправили. Вот и вся ваша, людская благодарность.
— Потише о людях ты, обезьяна бородатая! — рявкнул со своего места здоровенный парнюга, которому в тот момент намыливали и так не избалованную растительностью голову. — Всех вас, карлов и прочих надо обратно в ваши горы да леса загнать. Это наша земля, наша страна, а вы припёрлись, понимаешь…
— Заткнись! — оборвал его я, не давая покрасневшему от ярости Бритвеннику наорать на парня, явно не подозревающего, что сейчас находится в считанных шагах от могилы. — И лучше тебе отсюда свалить поскорей.