"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32

— Ты путаешь алхимию с некромантией, — возразила мне Шейла, — как и многие. Я — не зомби, лишённый личности, в некотором отношении я почти не отличаюсь от обычных людей, таких как ты или кто другой. От этого, между прочим, мне очень больно, ощущать себя человеком, но не до конца, не хватает чего-то и это мне может дать только Килтия. Источник отравлен её силой, она может вернуть мне… Я даже не знаю, как сказать. Человечность, что ли?.. Снова стать женщиной, какой была до… раньше.

Как-то не очень верилось в эти её слова после событий в бывшем моём доме, в особенности, после того, как она этак небрежно бросила, что-де ей будет интересно узнать, что сталось с Виком после того, как он прикончил её. Нет, что-то тут определённо было не так, хотя, быть может, это у меня уже ум за разум зашёл от всех событий, произошёдших за последние недели, да и пребывание в Церковном Отстойнике никак не могло благотворно сказать на мне. Но всё же, всё же, всё же…

— А этот серый, Андерсен, так ведь? Он тоже хочет вновь стать человеком, так сказать до конца?

— Не говори о нём, Зиг. — Шейла содрогнулась в неподдельном ужасе. — Он — фанатик, помешанный на Вере. Он, между прочим, был ещё жив, когда Альфонсо творил над ним свои эксперименты. Кажется, он был охотником на ведьм и схватился, кажется, с вампирами и они оставили его подыхать, но раньше его подобрал Альфонсо.

— Меня это мало волнует, — отмахнулся я, — я с ним драться не собираюсь, особенно после того, что видел в особняке Мордовского бургомистра.

— Так ты поможешь мне? — напрямик спросила Шейла.

— Помочь тебе? — протянул я, как бы пробуя слова на вкус, и также напрямик бросил: — Я тебе не верю, Шейла.

— Твоё право, — кивнула она. — Но если ты любил меня, хоть когда-нибудь, помоги мне!

— Я не уверен, что буду помогать тебе, а не алхимику или кому ещё, вот в чём беда.

— Альфонсо? Зачем ему мощь Килтии? Он — алхимик, его сила — знание и использование законов природы.

— Тут ты сама себе противоречишь. Само, уж прости, твоё существование, Шейла, вызов всем законам природы.

— Не извиняйся, Зиг, я временами сама себе противна. Вот потому-то и прошу тебя о помощи.

— Ну хорошо, — вздохнул я, делая вид, что сдался ей, — но что я могу сделать для тебя. Про Килтию я ничего не знаю, за исключением того, что поведал алхимик.

— Её капище находится в руинах форта Острог, который вы с Виком, кажется, и развалили.

Да было дело…

— Альфонсо рассказывал, что окунувшись в огонь Килтии станет искать другие капища, чтобы пройти и через них, получив всю её силу. Поэтому-то рано или поздно Вик окажется в Остроге, его приведёт туда нечто вроде какого-то инстинкта. Альфонсо объяснял мне, но я так толком ничего не поняла.

— Вот сами им и занимайтесь, — отмахнулся я, сползая обратно на постель и демонстративно подтягивая одеяло, — я вам в качестве приманки больше не нужен, у вас, если верить тебе, есть кое-что получше.

— Альфонсо как-то обмолвился, что только ты и можешь убить Вика. Твой хаосит — Танатос — черпает свою силу в Смерти и Смерть — его сила, а с нею и Делакруа ничего поделать не сможет. Как говорят, она уравнивает всех.

— Да уж, я отлично помню как он развеял его в пыль, тогда в Вилле, пять лет назад.

— Он был тогда гораздо сильнее или, возможно, тратил свою силу гораздо щедрее чем теперь. Он ведь не стал превращать тот же Мордов в одно большое кладбище, как тот же Вилль.

— Это не о чём не говорит, — пожал я плечами, — как только он почувствует опасность для себя лично, тут же позабудет о гоноре и милосердии. И не забывай, Танатоса — больше нет.

— Это не так, — возразила Шейла. — У тебя же есть хаоситы, Альфонсо говорил, что они созданы с помощью алхимии, а на капище Килтии — тоже богини Смерти — можно восстановить Танатоса, вызвать его обратно в наш мир из Хаоса Изначального. Ты ведь сам упоминал как-то, что ни один хаосит не умирает — они лишь возвращаются в родную им стихию — Хаос.

— Говорил, — признал я, — но как мне вернуть его оттуда, без Сферы или тех же статуэток, какие делал для меня Эдвард. Эдвард — это алхимик, сопровождавший меня в Мордове.

— За статуэткой дело не станет, — отмахнулась Шейла, — у Альфонсо целая коллекция таких, изображающих и людей, и нелюдей, и даже хаоситов. Стащить одну фигурку не составит труда.

— А если он обнаружит пропажу? — задал я вполне обоснованный вопрос.

— И что? — усмехнулась Шейла. — К тому времени я получу то, чего хочу, а если дело не выгорит, какая разница — жить так, как живу сейчас, больше сил нет.

— А при чём тут я и Вик? Сама отправься в Острог и пройди через капище этой твоей Килтии.

— Только Вик может распечатать капище, — ни мне, ни Альфонсо это не под силу.

— Тогда, по-моему, у тебя ничего не выйдет. Вик расправится с нами обоими ещё до того, как ты или я подойдём к капищу.

— Но попробовать-то можно, — с отчаяньем в голосе произнесла Шейла. — Ты же сам сказал, что отправишься искать Вика, что же тебе мешает ещё и помочь мне?

«Недоверие», — подумалось мне, но вслух я ничего не сказал.

Решив, видимо, что моё молчание — знак согласия, Шейла поднялась на ноги и выскользнула в дверь, плотно притворив её за собой.

Одного Рыцаря Смерти отличить от другого практически невозможно. Все они носят зловещего вида доспехи — чаще всего, готические, — украшенные иногда довольно затейливой резьбой или филигранью. В частности, разница между теми двумя, что стояли в подвале давным-давно заброшенного дома заключалась лишь в одном — первый носил топхельм, второй же — «сахарную голову» [211] , видимо, в шутку над своим прозвищем, которое носил при жизни — «Сахар». Рыцари Смерти стояли друг напротив друга, сложив закованные в сталь руки на нагрудниках кирас, ни звука не было произнесено обоими, в словах они не нуждались, разговор их вёлся на совсем ином уровне, людям недоступном.

211

«Сахарная голова» — sugarloaf helm, переходная форма шлема, нечто среднее между большим шлемом и бацинетом: закрытый шлем с заостренным, как у бацинета, куполом и закрытой, как у большого шлема, лицевой частью. В последней четверти XIV века были полностью вытеснены бацинетами с забралом.

— Итак, — говорил один из них, Хайнц, — что решил Совет Праха и Пепла?

— Они слишком долго обсуждали, решали, обдумывали, — раздражённо бросил второй, Александр, когда звавшийся Сахар и бывший карайским бардом и шпионом по совместительству.

— Оставь, я лучше тебя знаю какое болото этот наш Совет, — отмахнулся Хайнц. — Что они, всё же, решили?

— Они признали действия да Косты противоречащими Кодексу Праха и Пепла [212] , - кивнул «сахарной головой» Сахар, — и постановили удовлетворить твоё ходатайство и прислать помощь.

212

Кодекс Праха и Пепла — основной закон сообщества некромантов.

— И где она? — будь Хайнц живым человеком в его голосе сейчас прозвучало бы нетерпение, но он давно уже не был ни человеком, ни тем более живым.

— В развалинах форта Острог, — ответил Сахар, — где обнаружено ещё одно капище Килтии.

— Так вот зачем он отравился на запад, а меня оставил здесь, — качнул топхельмом Хайнц.

Видимо, слова Шейлы о таинственном капище в развалинах форта Острог пробудили воспоминания о событиях тех дней и мне приснился этот сон.

— Это и вся помощь, которую нам обещали? — недоверчиво покосился на нас комендант (если быть точным его и.о. — самого коменданта убили несколько дней назад при штурме внешней стены, в тот же день и павшей) — У нас в лазарете вон десятка два таких валяется. Все с истощением — не выдержали боёв, а вас всего-то двое. Надолго ли хватит-то?