"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32
Шрифт:
— Факт, — кивнул я, — однако прежде чем лезть в логово некромантов вампиров, стоит наведаться к одним моим очень старым знакомым. Я пойду один — и никому не советую следить за мной.
— К кому это ты собрался? — поинтересовался Боргофф, внимательно глядя на меня.
— Говорю же, — невозмутимо ответствовал я, — к старым друзьям. Они посторонних не любят и в этот раз все может обернуться не так легко, как в прошлый раз. Я предупреждаю всех и за последствия для вас и нашего дела ответственности нести не собираюсь. Те, к кому я собираюсь, шутить не любят.
Все пожали плечами с разной степени равнодушия, хотя не во всех я был уверен. Особенно в Боргоффе и Эльгене. Однако против некромантов-вампиров могут помочь некроманты-люди. Я говорил вам, что у меня очень
Трое сошли с дилижанса, ехавшего из Мейсена, они были, как один одеты в длинные зеленые камзолы, перетянутые ремнями, но это была не единственная их странность. Эти трое были вампирами и их ничуть не смущало то, что на небе светило яркое солнце, по идее, смертоносное для ночного племени, как считали люди, смертельное для них заблуждение. Однако и вампиры могли бы несколько смутится их внешним видом. Предводитель их был представителем клана тзимицу и, пожалуй, единственный из них выглядел так, как и положено демону. Высокий, светловолосый (хоть волосы его и имели несколько зеленоватый оттенок, но этот факт терялся на фоне «боевой раскраски» остальных), с невозмутимым лицом, общее впечатление портило лишь кольцо в нижней губе, подлинный тзимицу во всей красе. А вот его спутники. Тощая девица с выкрашенным в нелепый розовый цвет волосами, почти безумными глазами и блуждающей по лицу полуулыбкой принадлежала к кайтиффам и Становление ей дал благородный вентру в порыве Безумия, поглотившего его, хотя ее вполне можно было принять за малкавианку. Третий принадлежал к тремере, хотя принять его можно было за кого угодно, но только не за колдуна, он то и дело издавал нечто среднее между смешками и всрюкиваниями, приглаживая растрепанные волосы ядовито-синего цвета.
Встречал из тзимицу, на сей раз вполне похожий на классического демона, одетый в черное и с саблей на боку. Он коротко кивнул прибывшим, сказав лишь одно короткое и непонятное большинству смертных в этом мире слово: «Тал'махе'Ра». Тзимицу с зеленоватыми волосами кивнул и последовал за своим братом по клану.
Охотники думали, что я не сумею уйти от них. Да, Хофф не мой родной город, но я прожил здесь столько лет, сколько ни Боргофф, ни Лейла не жили на этом свете. Я скользил по вечерним улицам столицы Билефельце, которые помнил еще совсем не такими, ну да не время сейчас для воспоминаний. Я специально оделся в форму императорского исполнителя, дабы никто не мешал мне ходить по улицам, да и в сгущающихся сумерках я в нем был куда менее приметен, чем в любой другой одежде. Мне стоило определенных трудов уговорить Кристофа отложить рейд на банк Джованни на следующую ночь, тем более, что я не мог точно сказать куда иду и чего ждать от этого визита.
Оторвавшись, наконец, от охотников, я свернул в неприметный переулок — маленький такой отнорок от Внешнего кольца, давно потерявшего свой зловещий статус приюта убийц и грабителей всех мастей — Хофф очень сильно разросся с тех пор. В этом аппендиксе цивилизации помещался небольшой магазин под названием «П. Шайлер и сыновья». На самом деле, это был приют билефелецких некромантов, как не странно принадлежавших к одной семье Шайлер. Я вежливо постучался в ветхую дверь магазина, оттуда тут высунулась морщинистая морда бессменного слуги Шайлеров, Финча, от которого за версту разило чесночным духом, который в свою очередь маскировал сладковатый запах тления — Финч был зомби, очень старым зомби.
— Че надо? — изрек он одну из доступных его простенькому мозгу фраз.
Я просто оттолкнул его с порога и вошел. Финч рассыпался на глазах, при каждом его движении на пол в прямом смысле сыпался песок, он никак не мог мне помешать. А вот кто вполне мог, так это их распорядитель Герман, фамилии его я не знал, хотя очень сильно подозревал, что он был одним из младших сыновей Петра Шайлера — нынешнего владельца магазина.
— Что привело вас к нам? — вежливо, но очень холодно поинтересовался он. Его, похоже, весьма смущала моя одежда императорского исполнителя.
Я оттянул повязку, скрывавшую лицо, и подмигнул Герману.
—
Мне надо поговорить с Петром Шайлером или кем-либо из его сыновей.Герман кивнул и пропустил меня к задней двери магазина, ведущей в небольшой заклинательный покой, используемый, как правило, для приема клиентов, зашедших в магазин не случайно. Я прошел туда и понял, что в этом мире ничего не меняется. Петр Шайлер сидел в кресле, у подлокотников которого стояли двое с длинных черных плащах с капюшонами, наброшенными на лицо. П. Шайлер и сыновья во всей красе.
— Юрген, — никогда не мог понять кто же из них говорит, — что тебе нужно?
— Я думаю вы почувствовали активность вампиров в Хоффе, — начал я, — в частности, прибытие сюда Вукодлака — Патриарха тзимицу.
— Да.
— О том, где сейчас находится Вукодлак, скорее всего, знают джованни. Я со своими друзьями собираемся проникнуть в их Убежище и вызнать все, что нас интересует. Уверяю вас, мы — достаточно сильная команда, можно сказать, вместе прошли через Вышеград, восстановившийся и рухнувший, у нас получится воплотить задуманное в жизнь. Однако с вашей помощью сделать это будет намного проще.
— Иными словами, против некромантов проще использовать некромантов же.
— Использовать вас, — усмехнулся я, — покажите мне того, кому это удалось. Вы ведь всегда интересовались ритуалами джованни, так почему бы вам ни воспользоваться нашим рейдом для того, чтобы выяснить что у них к чему.
И тут свершилось небывалое. Заговорил сам Петр Шайлер, хотя до того сколько раз я не бывал здесь, он всегда сидел молча, не подавая никаких признаков жизни.
— Не суйся в это дело, Юрген, — сказал он лишенным каких-либо интонаций — воистину мертвым! — голосом. — В Хофф этим вечером приехали эмиссары Тал'махе'Ра — это исключительно сильные в вампиры, они сами разберутся с Вукодлаком.
Я потрясенно молчал несколько секунд и только собрался открыть рот, чтобы возразить Петру, как он заговорил снова.
— Вижу, тебя не изменить, ты слишком сильно желаешь во всем разобраться сам. Помни, любопытство кошку сгубило, может погубить и тебя. Я не могу в сложившихся обстоятельствах рисковать своими детьми, но и не помочь тебе просто не имею никакого права, после того, как ты уладил наши проблемы с Советом Праха и Пепла, натравив на его эмиссаров этого бесноватого Майнца. — (Ну да, было дело, я тогда ее хотел перед Церковью оправдаться, не вышло, а потом меня выперли из «ученых-историков» — и завертелось) — Проникнуть в Убежище джованни можно через подземелья из бывшей обители розенкрейцеров, разрушенной во время войны. Они ведут прямо в подвал банка джованни, торгаши таким образом хотели обезопасить себя на случай новых гонений со стороны инквизиции или других кланов. — Он также сухо и безжизненно рассмеялся и вновь замер.
— Запомни эту ночь, — произнес один из сыновей Петра, как всегда, непонятно какой из двоих, — наш отец и при жизни говорил мало с кем, а после смерти — и того меньше. Советую прислушаться к его совету.
Так значит Петр Шайлер — покойник, хоть и не умерший окончательно, что не удивительно для некроманта.
Четверо вампиров мгновенно насторожились, тзимицу из Старого клана схватился за эфес сабли, хотя все они понимали, что против вышедшего прямо из стены вампира в красном кардинальском плаще и широкополой шляпе, на красном шарфе, завязанном вокруг его шеи была вышита маленькая черная рука и два белых крыла. Этот костюм выдавал в нем Серафима Черной руки, никакого отношения к Тал'махе'Ра не имевшей.
— Что привело вас сюда? — почти с ненавистью спросил тзимицу Старого клана.
— Остыньте, — усмехнулся вампир, демонстрируя в улыбке практически все зубы, среди которых особенно выделялись, естественно, клыки. — Драться нам сейчас совсем не с руки. Тем более, что я здесь не как частное лицо, а как официальный представитель Шабаша. Будь вы хотя бы из Маскарада, вас еще можно было б понять, но вы ж независимые.
— Ты один из тех, кто присвоил себе наше имя, — произнес тзимицу с кольцом в губе, — и нам это не нравится на вполне законных основаниях.