"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32

— Дзин-Эмон, где ёрики? Я, вообще, не вижу слуг закона в этом городе.

Немолодой самурай, вполне оправдывавший оба своих прозвища, покинул третий отряд Синсэнгуми после того как его командир спасовал перед Самураем-с-крестом, и ушёл из столицы в провинциальный отряд самураев, оставив службу в Волках Мибу. Теперь Деревянная башка был вторым самураем в отряде после Сейсиро, который иногда был готов придушить старого буси своими руками, однако молодой командир понимал, что опыт Дзин-Эмона был жизненно необходим Сейсиро.

— Беззаконье правит нынче на Ритэн-Кё, — бросил Дзин-Эмон, перекладывая своё кама-яри [379] с одного плеча на другое. — Прислушайтесь к тому, что говорят хэймины м вы всё поймёте.

Каким образом старому Дзин-Эмону удавалось почти мгновенно собирать информацию просто гуляя по улицам города для Сейсиро оставалось загадкой.

— И что же услышал ты? — спросил молодой командир старого самурая.

— Злодейское трио, покончить с которым мы приехали сюда, — начал свой рассказ Дзин-Эмон, — уже несколько месяцев правит на острове. Мати-бугё и мэцукэ покинули его, гарнизон, стоявший в городе вырезал некий Аоки Тоума, предводительствующий воинами этого самого трио. О нём чаще говорят, как о Воине-Демоне и Чудовище с красным мечом. Кроме того, на стороне трио сражались женщины — жрицы или хранительницы некой древней гробницы, находящейся в старом замке Тенгэн.

379

Кама-яри — копьё с прямым наконечником и дополнительными боковыми клинками.

— К какому культу они принадлежат? — несколько рассеяно поинтересовался Сейсиро, в мозгу которого пульсировали лишь два слова «Аоки Тоума».

— О нём позабыли давным-давно, — пожал плечами Дзин-Эмон, отчего его кама-яри слегка подпрыгнуло, — помнят лишь, что это всегда были женщины. К ним часто уходили нелюбимые жёны или дочери, которых не устраивала доля, отпущенная богами. И что самое интересное, все находили у них приют, и власти ничего не могли поделать. Ведь в Тенгэн приходили не только отчаявшиеся женщины, но другие люди со своими заботами и проблемами, жрицы помогали им во всём не прося платы.

— И теперь эти же женщины сражались на стороне Злодейского трио, — мало слушавший старого самурая Сейсиро не очень разобрался в чём дело.

— Это и удивительно, — согласился Дзин-Эмон.

— Разберёмся со всем, — кивнул ему Сейсиро, продолжая рефлекторно шагать по улице, погрузившись в воспоминания, от которых хотел избавиться ещё сильней нежели от памяти о службе в отряде бесчестного (с точки зрения молодого идеалиста) Ёсино Рана.

— Я пришёл за мечом, учитель, — голос Аоки как обычно холоден и жёсток, — отдай мне его. Я имею право на него.

— Нет, — спокойно ответил отец Сейсиро, полируя новый меч — их совместный с Аоки шедевр, ещё не получивший имени. — Тебе нельзя доверять оружие, подобное этому мечу. Твои помыслы не были чисты, когда мы вместе работали над его созданием, и это опечаталось на его клинке.

Сейсиро, притаившийся за занавеской, отделавшей мастерскую отца от жилых помещений дома, присмотрелся и понял, что отец прав. Клинок катаны отдавал фиолетовым. Такие клинки ещё не разу не выходили из-под руки отца.

— Я делал этот меч для себя и никому другому он не достанется! — вскричал Аоки. — В моих руках клинок его покраснеет и обретёт подлинную силу. Ту силу, что нужна мне!

— Именно поэтому ты его никогда не получишь, Аоки, — отрезал отец Сейсиро, убирая меч в специально для него предназначенные ножны, изготовленные буквально сегодня давним другом отца Сейсиро.

— Я заберу его с твоего трупа! — рявкнул Аоки, выхватывая свой меч.

Отец Сейсиро и не пошевелился, когда остро отточенный клинок катаны рассёк его едва ли не надвое. И сам Сейсиро не мог шевельнуть и пальцем, скорчившись за занавеской. Он смотрел как Аоки поднимает меч и обнажает его, небрежно бросив свой на тело его отца. Освобождаясь от ножен клинок медленно менял цвет с фиолетового на тёмно-багровый, как и предсказывал Аоки. Полностью вынув клинок тот рассмеялся и спрятал его, после чего покинул мастерскую через второй выход, не проходя жилые помещения на счастье Сейсиро.

Мальчик не мог после точно вспомнить сколько времени простоял за той злополучной занавеской, но когда он пришёл в себя, то первым делом бросился к телу отца. Конечно же, тот был мёртв. Тогда Сейсиро подобрал катану, принадлежавшую Аоки, и молча, про себя поклялся, что когда-нибудь она отведает крови убийцы.

«Теперь пришло время держать эту клятву», — подумал Сейсиро, крепче стискивая рукоять того самого меча.

* * *

Дзюбей замер. Здесь, на полном всяческих опасностей Ритэн-Кё, наёмнику было довольно и тени звука, чтобы насторожиться. Тем более, если этот звук очень напоминал выстрел тандзю. Следом до слуха наёмника донеслись более характерные для островов Такамо звуки — звон стали и воинственные выкрики.

— Любопытство кошку сгубило, — попытался урезонить сам себя Дзюбей, но ноги уже несли его в сторону, откуда донеслись выстрел и звон стали.

Он обнаружил на небольшой лесной полянке молодого самурая в тёмно-синем кимоно и серых хакама [380] , отбивающегося от нескольких женщин, вооружённых камами на коротких рукоятках и вакидзаси. Парочка их уже валялась на траве — одна зарубленная, а вот другая — как ни странно, застреленная. Отчего-то эта картина напомнила Дзюбею о заварушке с «золотом Асикаги». Был там один тип, тоже всё стрелять любил.

380

Хакама — длинные широкие штаны.

Размышлять дольше Дзюбей посчитал неуместным. Он спокойно подошёл к сражающимся и в своей обычной манере громким голосом поинтересовался:

— Помощь не нужна?!

Все замерли на мгновение, недоумённо уставившись на возникшего словно из ниоткуда человека в соломенной шляпе и с мечом в ножнах, переброшенных через плечо. Наёмник слегка кивнул всем сразу, тронув пальцами край шляпы.

— Так помощь не нужна? — снова поинтересовался Дзюбей.

— Кому? — удивилась одна из женщин.

— Одному мужчине справиться с тремя женщинами сразу — весьма непросто, — улыбнулся Дзюбей. — Я обращаюсь к нему.

— Твоя любая из них, — усмехнулся парень в синем кимоно, делая приглашающий жест обнажённой катаной.

— Благодарю, — кивнул Дзюбей.

Опомнившиеся женщины вновь кинулись в атаку, но теперь две из них противостояли наёмнику и лишь одна самураю. Выбор их объяснялся крайне просто — самурай был вымотан схваткой, в то время как вновьприбывший оказался для них «тёмной лошадкой».