"Фантастика 2025-47". Компиляция. Книги 1-32
Шрифт:
— Что зачем?
— Рисунки эти на мне, наколки, зачем? Никак не могу найти важную причину для этих ваших… Народных «художеств».
— Художеств, говорите… Так, чтобы не было между нами недопонимания, сразу уточню — это не моя идея. Это распоряжение… Приказ, если быть точнее, вышестоящего… Вышестоящих руководителей. А приказы не обсуждаются, товарищ Овечкина!
— Понятно, что ничего не понятно. Так зачем же все-таки? Не томите женщину в неведенье, Александр, не будьте жестоки!
— Очень хочется узнать?
— Очень, Сашенька, очень. Я прям вся сгораю от любопытства!
Действительно, сгораю, жарко мне. Температура, что ли, поднялась? Где-то продуло? Немудрено, в тех ужасно грязных вагонах было столько щелей!
— Хорошо,
— Разве я давала вам какой-либо повод для таких мыслей?
— Нет, не давали. Но для дополнительной гарантии и во избежание глупых идей или замыслов, могущих навредить вам и нашему делу…
Стилет прошел к двери, со скрипом оттолкнул от себя толстую железную плиту, выглянул наружу, громко крикнул:
— Перидиев! Специзделие дай!
Через пару минут чьи-то руки протянули в дверной проем темной кожи длинный кофр, туго стянутый двумя ремнями. Стилет ловко втянул внутрь вагона внушительный по виду и весу багаж, стукнул медными уголками боковых оковок по столешнице, устанавливая чемодан на середине, щелкнул замками, раскрывая.
— Вот, товарищ Овечкина, разработка одного немецкого ученого, усовершенствованная нашими советскими учеными. Специально для вас. Ну, не совсем для вас именно — Стилет как-то нехорошо хмыкнул, недобро улыбнулся одними глазами — но на вас решено было испытать. Так что, вы у нас Елена Александровна, так сказать, первопроходец. Можете гордиться, на вас целый коллектив закрытой лаборатории работал! Там даже один профессор есть.
Я подошёл к столу, осторожно заглянул во внутрь кофра. Что здесь у нас? Гиперболоид инженера Гарина? Нет, не гиперболоид. Загадочная, громоздкая, сделанная из дерева, лакированная хрень размером сантиметров сорок пять в длину и шириной в тридцать. Вверху штуковины круглой стеклянное окошко в медной оправе, под стеклом циферблат со стрелкой, но деления непривычные, излишне упрощенные — «единица», «двойка» и «тройка». Сектор «тройки» закрашен красным цветом. Внизу, друг напротив друга, две поворотные рукоятки. То же медные. А нет, это накладки медные, а сами рукояти выполнены из эбонита. Не хватает надписей: «Вкл» и «Выкл», а так все более-менее понятно, этой включил, этой выключил. Стрелка указывает напряжение или силу разряда. Но назначение специзделия мне непонятно, тем более, как средство противодействия моему побегу. На шею привяжут? Или к ноге прикуют? Ладно, голову ломать не буду, просто спрошу. Сашеньку вон так и распирает от желания поделиться со мной «страшной военной тайной».
— Это секретная радиостанция?
— Нет, Елена Александровна. Не угадали. Я знаю, что у вас гуманитарное образование, но ведь азы химии вы изучали? — я согласно киваю головой — вам знаком химический элемент под названием уран?
Я снова киваю головой, медленно перевожу взгляд с деревянного ящика на Стилета. Он… Шутит? Не похоже…
— Что с вами, Елена Александровна? Вы так внезапно побледнели. Вам нехорошо?
— Мне? Ах, да… Мне… Мне нормально. Пока.
Вру. В моем горле сухо и пустынно, мое нёбо шкура старого матерого дикобраза, мои ноги бумажные полоски. Мои руки… Мои руки не красные, гиперемия еще не началась? Вроде бы нет. Нет рвоты и тошноты, и в туалет меня не пока не тянет.
— Скажите, Саша, а фамилия у этого немецкого ученного случайно не Гейгер?
— Да, Гейгер. Знаете, Елена Александровна, вы не устаете поражать меня своими…
— Заткнитесь, Саша. Сколько граммов порошка урана вы добавили в краску?
— Гм. Не знаю точно, но что-то вроде половины. Или еще меньше. Нас заверили, что этого количества вполне будет достаточно для работы специзделия. В вас, в ваших «художествах» на плечах и спине, источник этих лучей. Черт, забыл, как они называются! То ли дамма, то ли… Да, а как вы догадались?!
— Это называется гамма-лучи, Саша.
— Да, совершенно верно, гамма-лучи. Так вот, если вы вздумаете сбежать, то с помощью
этого прибора мы вас сразу же и найдем!— Идиоты!
— Что?!
— Боже мой, боже мой! Как нелепо, как глупо! Подохнуть из-за рядовой человеческой некомпетентности! Обычной глупости! А я-то дура магию сюда приплела, восточный оккультизм! А все так до дебилизма просто! Солдаты-обезьяны, лучи смерти, теперь вот радиометка в виде наколки! Бодро шагает по стране Советов наш пролетарский ученый, гордо неся факел новых знаний! Господи, какие же вы дремучие, тупые идиоты! Чертовы экспериментаторы! Хреновы Менгеле! Моральные уроды! Как же я вас всех ненавижу! Вас, идущих по трупам! Вас, готовых ради своего долбанного важного дела или ради химерических идеалов всемирной революции убить любого! Убить, сгноить заживо…
— Да как вы смеете так говорить, гражданка Доможирова! Да я вас!
Пальцы Стилета гневно царапнули кобуру.
— Что ты меня, Сашенька? Пристрелишь? Ну, давай, стреляй. Только уже поздно, вы меня уже начали убивать, чертовы революционные кретины, когда рисунки набивали! Я тебе только спасибо скажу, что убьёшь меня сейчас, а не когда я изойду кровавым поносом и покроюсь язвами. Когда начну умолять пристрелить этот кусок гнилого мяса, загибаясь от общего сепсиса — я медленно поднял голову, ткнулся взглядом в белые от бешенства глаза Стилета — ты хоть знаешь, что такое радиационное облучение, что такое лейкемия? Когда люди умирают заживо, когда адски, невыносимо, каждую минуту болят кости, потому что сгнил костный мозг, а есть ты можешь только через трубочку, потому что у тебя отек слизистой рта и прямая кишка в язвах? И срать ты не можешь, потому что это очень-очень больно?! Знаешь? Нет, ты этого не знаешь, ты этого не видел и дай Бог тебе этого не увидеть и не узнать, а сдохнуть от пули или честной стали. Дай Бог, Саша, дай тебе Бог легкой смерти. А сейчас иди.
— К-куда мне идти, Елена Александровна?
— К черту, к дьяволу! На станцию иди, придурок! За водкой, за молоком, за солеными огурцами! И еще пусть твои бойцы найдут свеклы, моркови и семян льна. Много! Много моркови, много свеклы, много семян! Я ведь тебе нужна здоровой, а не срущаяся каждые полчаса с выпавшими волосами и зубами?
— Мне все ясно, Елена Александровна, я немедленно отдам необходимые распоряжения. Вы действительно нужны нам совершенно здоровой. Не знаю, на основании чего вы так… Так экспрессивно охарактеризовали наши действия, но я вам верю. Так не обманывают. И я вас уверяю — виновные в этой диверсии будут наказаны со всей строгостью пролетарского закона! А это, кстати, вам поможет?
— Что именно, Саша? Наказание виновных или водка с молоком?
— Водка, молоко, свекла, морковь.
— Это поможет. Радионуклиды хорошо выводятся из организма алкоголем, свекольный и морковный сок стимулируют образование эритроцитов. Лен превосходный сорбент. А молоко нужно для вязкости отвара.
— А огурцы?
Я с недоумением посмотрел на растерянного и взволнованного Стилета. И почему я его так раньше боялся? До дрожи в коленках, до вздрагивания при звуке его голоса? Ведь он совсем еще молодой, всего тридцать пять лет, юноша, по сравнению со мной, совсем мальчик. Зловещая тень системы? Пугающий ореол власти, кровавый отсвет могущества бездушного государственного механизма? Наверное. Ах да, он же снова, но в этот раз терпеливо ждет моего ответа!
— А огурцы, Саша, нужны чтобы закусывать водку молоко. А потом просраться. То есть очиститься. Клизмы же у вас нет, в этом борнегробе? Ну вот. Да, а водки мне нужно литра четыре, дорога ведь дальняя. Не беспокойтесь, женскому алкоголизму я не подвержена. И еще пусть готовят куриный бульон и варенное куриное мясо.
— Понятно — Стилет быстро шагнул к двери, взялся рукой за кремальеру, но вдруг обернулся — Это голоса?
— Что голоса? Я не совсем вас поняла, Саша.
— Ну, все это — Стилет неуверенно обвел рукой пространство вагона — Они подсказали. Гамма-лучи, эта ваша очень страшная болезнь лейкимия…