"Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Наконец, когда численность врага сократилась на две трети, подъесаул что-то крикнул. Казаки прекратили бойню и стали конями сгонять в кучу уцелевших и насмерть перепуганных янки. Тех, кто замешкался, они подгоняли ударами шашкой плашмя.
Василий подъехал ко мне, на ходу вытирая кровь на клинке подобранным на поле боя синим кепи.
– Господин полковник, противник уничтожен, – доложил он, приложив руку к своей лохматой шапке. – Взяты пленные, где-то с полусотни. Наши потери, – тут есаул нахмурился, – четверо убитых да с десяток раненых. Сколько этих янки сбежало – не знаю. Впрочем, я полагаю, – тут есаул неожиданно хитро улыбнулся и подмигнул мне, – что это даже хорошо. Те, кто уцелел, расскажут
Я ничего не сказал Василию и вместо слов низко поклонился казакам – больше сделать я ничего не смог.
Бригадный генерал Джордж Крук, командующий Четвертой дивизией армии САСШ
Позади остались двое суток изматывающего путешествия по Виргинии, Северной и теперь Южной Каролине. Да, на Западе, где я служил до недавнего времени, железные дороги намного лучше, чем то убожество, которое я увидел на главной артерии мятежного Юга, от виргинской Александрии до Шарлотты в Северной Каролине…
Наш поезд шел со скоростью не более тридцати миль в час, и на многих участках приходилось сильно замедлять ход, причем не раз и не два. Загрузка угля и воды также отнимала много времени, а один раз сломался паровоз второго состава, и нам пришлось ждать, пока его починят.
Но лишь когда поезд после бункеровки в Шарлотте повернул на колумбийское ответвление и мы оказались на Южнокаролинской железной дороге, я наконец понял, что такое ад на колесах. Дорога эта была скверно восстановлена, после того как по ней прогулялись люди генерала Шермана в конце войны. Скорость состава упала до пятнадцати-двадцати миль в час, а на отдельных участках до десяти или и того меньше. При этом вагоны немилосердно тряслись, и наше путешествие превращалось в сплошную муку. В утешение мне говорили, что между Колумбией и Чарльстоном дорогу обновили и по ней будет можно ехать относительно комфортно. Но ведь сначала нужно было доехать до этой самой Колумбии.
Согласно приказу генерала Шермана, моей дивизии предписывалось прибыть в Колумбию и временно встать там на постой. В записке, переданной мне в дополнение к приказу, указывалось, что после того в мое подчинение должна была перейти Пятая кавалерийская дивизия полковника Мерритта. А пятого сентября рано утром планировалось отправиться в Оранжбург, после чего мы пойдем на Риджвилл и далее на Чарльстон. И зло – а убийство моего бывшего подчиненного и хорошего друга, президента Рутерфорда Хейса, иначе назвать было нельзя – будет наконец отмщено.
Костяк моей дивизии имел неплохой опыт войн с апачами и сиу. А эти индейские племена – весьма храбрые и умелые противники, что бы там ни писали про них в газетенках. И, кстати, люди слова – мне было больно, что приходилось с ними воевать. Но я в первую очередь солдат и обязан выполнять приказы. Когда же я выйду в отставку по выслуге лет, то, скорее всего, постараюсь сделать все, чтобы добиться облегчения их участи и соблюдения имеющихся договоров с индейцами [83] .
83
В реальной истории так и случилось, но, увы, Крук практически ничего не добился на новом поприще.
Единственной крупной станцией на нашем пути оказался Спартанбург. Но его мы проскочили, даже не замедлив хода. То же произошло и в Литтлтоне, после чего наш поезд –
а за ним и три других с личным составом и лошадьми – вышел на финишный перегон. До Колумбии оставалось чуть больше двадцати пяти миль.Неожиданно я услышал снаружи раскат грома, и в воздухе промелькнули странные силуэты, не похожие на птичьи. Такие же я видел три дня назад в Александрии – они пролетели над Вашингтоном, после чего, как мне рассказали, над городом были сброшены какие-то листовки. Что было дальше, не знаю, хотя первого числа в столице и была слышна перестрелка. Увы, ни на одной из станций нас так и не смогли проинформировать об этом – телеграфные линии почему-то не работали, и никаких новостей из Вашингтона не поступало.
Но сейчас эти «птички» сбрасывали явно не листовки – послышался грохот где-то в голове поезда, и состав начал медленно заваливаться набок. Я подскочил и схватился за металлический поручень. Но когда вагон лег на землю и продолжал по инерции ползти вперед, я не смог удержаться и сильно ударился головой и боком о стенку. В глазах у меня потемнело, я почувствовал сильную боль в плече и в голове, после чего потерял сознание.
По моему лицу текла вода. Я с трудом попробовал открыть глаза. С третьей попытки мне это удалось. Передо мной на коленях стоял солдат, ливший мне на лицо воду из фляги.
– Сэр, простите меня, – сказал он, заметив, что я смотрю на него, – но вы долго не приходили в себя. Мы уже думали… – солдат замолчал, встряхнул пустой флягой и отбросил ее в сторону.
– Где я? – голос мой звучал тихо, едва слышно, а язык с трудом ворочался во рту.
– Сэр, – сказал солдат, – я вытащил вас из разбитого вагона. Почти все офицеры вашего штаба погибли. Эти страшные железные птицы прилетели, наверное, из самой преисподней и устроили нам ад на земле.
– Скажи, они улетели? – спросил я.
– Да, сэр, улетели.
– А где все? – спросил я.
– Не могу сказать вам, сэр. Кто-то убежал, кто-то лежит мертвый. А большинство не может прийти в себя.
– Помоги мне встать на ноги, – приказал я солдату. – И, кстати, как тебя зовут?
– Том Андерсон, сэр. Держитесь за мою руку. Вот так…
Я вцепился в рукав солдата и с большим трудом поднялся на ватные ноги. То, что я увидел, заставило мое сердце сжаться. Почти все вагоны нашего эшелона были сброшены с рельсов и лежали на боку. Часть из них выглядели так, будто какой-то великан лупил по ним огромной дубиной. Паровоз был искорежен и окутан облаком дыма и пара. Рядом с вагонами лежали солдаты и офицеры моей дивизии – мертвые и раненые. Уцелевшие, словно сомнамбулы, бродили вдоль вагонов с выражением ужаса на лице.
А «птиц» над нами больше не было – но где-то за нами раздавались взрывы. Так что, наверное, и другие поезда разделили нашу участь…
– Сэр, смотрите! – воскликнул Том Андерсон, указывая дрожащей рукой куда-то вбок. – Боже праведный, что это!
Повернув голову, я увидел, что через вытоптанное пшеничное поле к нам приближаются странные повозки. Причем двигались они сами по себе, но дыма от паровых котлов у них я не заметил. Ничего подобного я раньше не видел, но, как я понял, эти механизмы были явно военного назначения.
Я насчитал пять таких повозок. Двигались они довольно быстро, издавая рычание, подобное рычанию диких зверей.
Один из офицеров схватил ружье и начал стрелять в эти повозки. Но, видимо, пули их не брали. Они продолжали свое движение. Потом на одной повозке закрутилась какая-то круглая штука, издали смахивающая на каску средневекового пехотинца. Из нее торчало нечто похожее на пушку, точнее, там была пушка и еще одна палка. Эта палка оказалась орудием – из нее забило пламя и загремели выстрелы.