"Фантастика 2025-48". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– За мир и конец войны! – И мы выпили.
Инграм достал какую-то плоскую коробочку, нажал на какие-то кнопки и произнес в нее:
– Миссисипи, я Сиу.
– Слушаю тебя, Сиу.
– Приказ о прекращении боевых действий подписан. Войска полковника Кинга военнопленными не являются. Просьба прислать конвойных для военных преступников. Я остаюсь здесь, в гостинице «Сент-Луис».
– Вас понял. Отбой.
– Отбой. – И, увидев недоумение на моем лице, сказал: – Это югоросская техника, именуется радио. По ней можно передавать сообщения на расстояние.
– Эх, нам бы такие, – грустно усмехнулся я.
– Полковник, – спросил меня Инграм, – а что вы будете делать после войны?
– Не знаю, – я пожал плечами. – Наверное, вернусь на Запад.
–
– Нет уж. Присягу я давал Североамериканским Соединенным Штатам, нарушать ее не собираюсь. Ведь мои услуги еще, наверное, понадобятся. Вы не подумайте, я вас не осуждаю. А у вас какие планы?
– Меня приглашают в военную академию, создаваемую югороссами для союзников. А потом я собираюсь служить и дальше – но уже на Юге. А следующим летом я надеюсь жениться.
– На ком, если не секрет?
– На Лорете Ханете Веласкес.
– Однако… Мы ее здесь искали, с ног сбились, а она, оказывается, вам в Мобиле голову вскружила?
– Именно так, сэр. Вот только в январе у нее умер жених, и поэтому она в трауре.
– То есть она даже не дала тебе своего согласия?
– Она сказала мне, что предложение ей надлежит делать не ранее конца января. И присовокупила – мол, я уже была замужем три раза и один раз помолвлена. Так что подумайте хорошенько…
– Именно так? Значит, она, вероятно, согласится.
– Надеюсь, что да. И в таком случае я хотел бы пригласить вас на свадьбу.
– Спасибо. Если получится, обязательно приеду.
Генерал Джордж Бринтон Мак-Клеллан, губернатор независимого штата Нью-Джерси
Баюкая раненую руку на перевязи, я стоял вместе с другими почетными гостями недалеко от подиума, поставленного у входа в Индепенденс-холл – в городе, где я когда-то родился.
Именно в этом здании, тогда называвшемся Пенсильванским Капитолием, в далеком 1776 году тринадцать колоний, включая и мой Нью-Джерси, и южные Мэриленд, Делавэр, Виргинию, обе Каролины и Джорджию, объявили о своей независимости от Британской империи и положили начало будущим Соединенным Штатам Америки. А сегодня, через сто два года, эти семь штатов вместе с восемью другими и городом Нью-Йорк [88] собирались покинуть этот союз.
Конечно, не раз и не два то один, то несколько штатов выражали желание выйти из этого союза. Сначала эта инициатива исходила от северных штатов. Каждый раз Юг соглашался на компромисс, и каждый раз казалось, что угрозы распада страны больше нет. Потом, конечно, баланс сместился, и протестовать начали уже южные штаты, пока наконец в 1861 году большинство из них не решили хлопнуть дверью.
88
До 1898 года Нью-Йорк состоял лишь из Манхэттена.
Тогда я принимал самое деятельное участие в силовом их возвращении. Но я выступал за цивилизованное ведение боевых действий, ведь люди, с которыми мы сражались, еще недавно были нашими согражданами – и должны были вновь ими стать. В конце 1862 года, несмотря на ряд побед, Линкольн, невзлюбивший меня с самого начала своего президентства, снял меня с поста генерала-командующего, назначив вместо меня эту тусклую посредственность, генерала Бёрнсайда.
Вместо того чтобы сообщить мне об этом лично, президент прислал своего военного секретаря, Эдварда Мак-Мастерса Стэнтона. На мой вопрос о причине отставки – все-таки я только что разбил генерала Ли при Антитаме – тот ответил, что моя вина заключается в том, что я не послал армию в погоню за отступающим противником. Мои аргументы о том, что это было бы самоубийственно, так как мои части нуждались в отдыхе и пополнении, его не впечатлили. Он лишь приказал мне вернуться в Трентон и
ждать там нового назначения. Такового, естественно, не последовало, несмотря на то что в первые несколько месяцев после моей отставки наши силы несли одно поражение за другим, лишь изредка сдобренные победами. Да и после этого южане то и дело били нас то там, то здесь.Зато наши действия на Юге все больше превращались в вакханалию насилия и грабежа. Газеты про это не писали, но у меня оставалось много знакомых в действующей армии, так что я был знаком с истинной картиной происходящих событий. И в 1864 году я решился и выставил свою кандидатуру на президентских выборах на платформе восстановления единства страны более цивилизованными методами. Увы, я проиграл те выборы – в первую очередь, как ни странно, из-за армейских голосов, хотя меня в армии и любили. Мне рассказывали, что бюллетени солдат во многих частях проверяли, прежде чем их отдавали на пересчет, и отсеивали большую часть неправильных бюллетеней. Более того, тех, про кого было известно, что они голосовали за меня, нередко наказывали.
Как бы то ни было, после того как я объявил свою кандидатуру, я получил письмо от Стэнтона с приказом немедленно подать в отставку, иначе мне грозил трибунал «за трусость». Вообще-то я не боялся этого трибунала, но он сделал бы мою кампанию невозможной, и я написал соответствующее прошение, а через день мне уже сообщили о том, что я теперь человек штатский. Сразу после окончания войны, не желая участвовать в тирании, названной Реконструкцией, я отбыл в Европу, где и провел три года до выборов, приведших к власти моего друга и соратника Улисса Гранта.
Увы, Грант не положил конец этой позорной политике, хоть и снизил ее накал, и я, поработав инженером в Нью-Йорке, не выдержал и вновь уехал в Европу. В Америку я вернулся лишь после того, как было объявлено о конце Реконструкции.
К моему удивлению, Демократическая партия штата Нью-Джерси, где я жил после возвращения из Европы, захотела выставить мою кандидатуру на губернаторских выборах в конце прошлого года. Я не отказался, и пятнадцатого января этого года стал губернатором штата. Время было непростое, особенно после объявления Второй Реконструкции, но я сделал все что мог, чтобы мой штат не был вовлечен в эту ужасное беззаконие. И это несмотря на то, что я знал сенатора Хоара и некоторых его дружков и был абсолютно уверен, что убийство президента Хейса так или иначе на их совести.
Когда арестовали всю нашу делегацию в Конгрессе, я все еще надеялся уладить этот вопрос – и даже получил негласное обещание от вице-президента Камерона, что их отпустят «в самом скором времени». Конечно, я знал цену их обещаниям, но альтернативы я не видел – как мой маленький штат может противостоять всей мощи Соединенных Штатов, даже если власть в них захватила кровавая клика? Именно поэтому я отказался поддержать сенаторов штата, когда они выступили с угрозой выйти из состава САСШ, если нашу делегацию не выпустят, – после чего следующей же телеграммой Камерон дал мне знать, что он больше не считает себя связанным этим обещанием.
А четыре дня назад ко мне в Нью-Брансуик прискакал сенатор Кроуэлл Марш на взмыленном коне.
– Мистер губернатор, срочно! Войска из Пенсильвании обстреляли Капитолий в Трентоне, а затем перешли через реку! Все сенаторы, кроме меня, задержаны! Объявлено, что Вторая Реконструкция теперь распространяется и на Нью-Джерси!
– Спасибо, сенатор! А теперь расскажите обо всем чуть подробнее.
Должен заметить, что Марш сумел за четыре минуты весьма точно описать все произошедшее. Поблагодарив его, я погрузился в раздумья. Ситуация была в общем-то безвыходная. Против нас действовал Экспедиционный корпус неизвестной численности, усиленный конницей и артиллерией. Причем, если судить по массированному обстрелу трентонского Капитолия, мы для них в одночасье стали такими же нелюдями, как южане либо индейцы. Сопротивляться было по большому счету нечем. А нападения врага, по моим прикидкам, можно было ожидать в худшем случае часа через полтора-два.