"Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23

Он даже прихлопнул кулаком по раскрытой ладони.

— Вы всё ещё предпочитаете называться плебейским именем? — поинтересовался рейхсграф у своего племянника, предпочетшего карьеру разведчика неизменной в их роду карьере офицера пехоты.

— Я уже привык к имени Вадхильд, — пожал плечами шпион. — Столько лет с ним прожил.

— Ты только не забывай, — строго наставительно произнёс рейхсграф Онгемунд, — что ты отпрыск старинного рода рейхсграфов Онгемунд. И станешь наследником всех наших владений.

А вот это шпиона интересовало меньше всего. Как и родовое имя, которое он на самом деле уже начал подзабывать. Сейчас его длительная, многоходовая операция вступала в решающую фазу. И от этого будто ток по коже бежал. Он сделал всё, что мог, теперь слишком многое зависело от других. Это Вадхильд очень не любил. Но до поры ему в операции, им же и разработанной, отводилась роль пассивного наблюдателя. Действовать предстояло другим.

И начнётся всё с вроде бы бессмысленной войны с Народным государством Урд. Войны на два фронта.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Атака мертвецов

Глава 1

Камера. Размером два на четыре метра. Посередине стул. Он крепко привинчен к полу, так чтобы допрашиваемый не превратил его в оружие. Связывать меня не стали. Просто усадили на него и ушли. Два неразговорчивых конвоира. Те, кому меня буквально с рук на руки передали нашедшие меня недалеко от разбитого аэроплана урдские пограничники.

— Вот это ты вооружен, нарушитель, — усмехнулся тогда командир разъезда лёгкой кавалерии. — Всех нас перестрелять мог бы.

Я ничего не стал ему отвечать. У меня забрали мой револьвер, с которым я не расставался ещё с войны. А потом и здоровенный пистолет с котсуолдским револьвером, что я взял у мёртвого Вадхильда. Я расставался с оружием легко. Ведь если уже распрощался с жизнью, то, как говорится, по волосам плакать поздно.

Меня доставили на ближайшую заставу, а оттуда в кузове грузовика под охраной двоих бойцов переправили в Дешт. Там определили почему-то на гарнизонную гауптвахту, а не в обычную тюрьму. Интересно, кем меня считали здешние народники. Может, баджейцем, успевшим сбежать до атаки.

Впрочем, судя по тому, что меня водворили в допросную камеру, ждать осталось недолго.

Представившийся стражем Пролетарской революции и следователем по некоему «моему делу» человек больше напоминал матроса. В кителе, под которым неизменная полосатая тельняшка. На голове – бескозырка с шитой золотом надписью «Орёл». На поясе висит деревянная кобура, кажется, такие были у здоровенных пистолетов, какие предпочитал Вадхильд.

— Гамаюн, — представился он, снимая бескозырку. Но понял, что положить её в камере некуда – не на пол же кидать – и, помяв, водрузил обратно на голову. — А вас как величать?

— Можно Готлиндом, — пожал плечами я, поднимаясь. Как-то неудобно было разговаривать сидя со стоящим человеком. Тем более, что этот самый Гамаюн был выше меня на полголовы. — Так мама с папой звали.

— Вот и славно, — кивнул Гамаюн. — Да ты садись, Готлинд, садись. Разговор у нас долгий будет.

Я воздержался от вопроса – о чём будет этот долгий разговор. Можно было нарваться на казённую фразу: «Вопросы тут задаю я»; хотя мне почему-то казалось, что вряд ли я услышал бы её от Гамаюна. Не такой он человек. Вообще, странно, как он оказался в стражах. Ещё бы в ЧОНе – это было бы понятно, но в стражах…

— Поговорить мы будем вот о чём, — сказал Гамаюн. — Кто ты такой будешь, а, гражданин Готлинд? Совсем с тобой всё непонятно. Откуда ты взялся? Куда летел на своём аэроплане? Кто его прострелил тебе?

Сколько вопросов. И как на них ответить. Конечно же, сложнее всего будет отвечать на самый первый. Остальные намного проще. Хотя вся моя авантюра словно сошла со страниц дешёвого приключенческого романа. А ведь мне, как и героям подобных романчиков, удалось выжить каким-то чудом. Или невероятным стечением обстоятельств.

Оказавшись на пороге домика, я глубоко вздохнул – и ударом ноги вышиб хлипкую деревянную дверцу. Радист, сидевший внутри него, удивлённо обернулся ко мне. Увидев на пороге человека с парой револьверов в руках, радист, к его чести отреагировал быстро. Но недостаточно. Он ещё только тянулся к кобуре, а я уже сделал шаг к нему – и приставил ствол револьвера к шее. Ногой захлопнул дверь, чтобы не болталась.

— Медленно вынимай оружие, — тихим, но достаточно убедительным тоном произнёс я, — и кидай его в угол.

Радист явно героем становиться не стремился. Собственно, я его отлично понимал. Как-то пересматриваешь свои взгляды на жизнь, когда в шею тебе уткнулся ствол револьвера. Он выбросил свой револьвер. Тот стукнулся о деревянный пол и отлетел в угол небольшого помещения.

— А теперь передавай то, что я тебе говорю. Хочешь жить, передавай.

— Куда передавать? — поинтересовался тот.

— Народникам, — ответил я. — На ближайшую их радиостанцию.

Радист вскинулся было, но я сильнее упёр ствол револьвера ему в шею. Он отвернулся. Но мне показалось, что я слышу, как он скрипит зубами. Он недолго искал нужную частоту. Покрутив ручки, быстро кивнул мне.

— Уничтожить Баджей, — принялся диктовать я радисту. Тот передавал. — Немедленно уничтожить Баджей. Большие запасы психотропных веществ. Немедленно уничтожить Баджей. Угроза для всего Народного государства. Повтори трижды. Понял меня? Трижды, — радист послушно повторил. — И моли бога, чтобы народники пришли.

— Это ещё почему? — не оборачиваясь, злобно спросил у меня радист.

— Дай-то бог, — что-то часто я стал вспоминать о боге, — тебе об этом никогда не узнать.

И ударил радиста рукояткой револьвера по голове. Тот дёрнулся и свалился со своего стула. Ещё двумя ударами я разбил радиостанцию. Надеюсь, что испортил её надёжно.

А вот теперь для меня встала во весь рост проблема. Что же делать дальше? Я ведь не думал об этом. Совсем не думал.

Сдаваться офицерам Добрармии у меня желания не было. Значит, остаётся только одно – продолжать эту безумную авантюру. А из окна на меня так призывно глядели аэропланы. Всё-таки небо – моя стихия. Если уж гибнуть, то как положено летуну, в небе!

— Значит, ты ту радиограмму нам передал, — потёр внушительный подбородок Гамаюн. — А ведь не врёшь, наверное. Текст слово в слово повторил. И вещества эти, будь они неладны. И что три раза передано. И кто же такой выходишь, гражданин Готлинд? Спаситель Народного государства. А может, шпион очень хитрый? Может, кончил ты настоящего спасителя и сейчас под его видом к нам прокрасться желаешь?