"Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23

А после шагнул к двери и уверенным движением распахнул её настежь, вдыхая холодный воздух раннего утра. Он был таким свежим после затхлости коровника и порохового дыма.

Я замер на пороге коровника, который должен был стать моей могилой, и пропустил сокрушительный удар. Я совсем забыл о князе Росене, который привёз меня сюда. А вот он обо мне не забыл. И отпускать живым явно не собирался.

От удара я полетел обратно в коровник, проехавшись спиной по грязному полу. Князь вошёл следом, и массивная фигура его закрыла свет, идущий от дверного проёма, полностью.

Едва я поднялся на ноги, как на меня обрушился новый удар. Лишь чудом я остался стоять, но вот после второго – чудовищно сильного удара в живот – буквально повис на князевом пудовом кулаке. Я отчётливо почувствовал, как внутри меня что-то лопнуло, но не хотел знать, что это было. Третий удар отправил бы меня в глубокий нокаут, а то и вовсе прикончил бы – не будь я уже почти полгода как мёртв. Кулак разворотил мою скулу – я ощутил во рту вкус крови. Надсадно кашлянув, выплюнул сразу несколько зубов на грязный пол коровника. Князь приложил меня снова – теперь уже сапогом, не особенно целясь. Затрещали рёбра, внутри противно захлюпало, будто там было болото, а не мои внутренности. Правда, при таком раскладе они очень скоро могли стать наружностями.

Удар ногой оказался столь силён, что отбросил меня на несколько саженей. Я покатился по полу, отплёвываясь кровью и зубами. Остановил меня труп Щекаря, что-то твёрдое ткнулось мне в бок. Я машинально схватил это, чтобы проверить, что же это такое. Оказалось, рукоять талышского кинжала, которую покойный атаман всюду таскал с собой. А ещё через мгновение я понял, что Щекарь ещё жив. От ран в живот так быстро не умирают. Тело атамана ещё содрогалось в предсмертных конвульсиях, а изо рта вырывался едва слышный хрип. Как и все раненные в живот, он просил пить.

Я вовремя успел сомкнуть пальцы на рукояти кинжала. Следом надо мной склонился князь Росен. Он ухватил меня правой рукой за горло и поднял – да так, что ноги мои оторвались от земли и носки ботинок болтались теперь в паре вершков от пола. Стальные пальцы сомкнулись на моём горле клещами. Я почувствовал, как под ними сминается гортань, и трещат все мелкие косточки, какие только есть в горле.

— Живучий ты, как собака, — прошипел мне в лицо князь, — но сейчас сдохнешь. Придушу, как собаку.

Быть может, он и ещё что-нибудь хотел сказать, но я ударил его щекаревским кинжалом. Длинный клинок его вошёл прямо под массивный подбородок князя, и остановился, упершись в прочный череп. Глаза Росена тут же остекленели. Стальные пальцы разжались, выпуская моё горло, и я повалился на пол, не понимая, на каком же свете всё-таки нахожусь.

Безумный кашель рвал горло, казалось, я сейчас лёгкие выплюну. Все внутренности хлюпали взбесившимся болотом и одновременно скручивались в тугой узел боли. Наконец, я отключился, провалившись в спасительное забытье.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ Предательство

Глава 1

Начштаба Хлад обладал просто идеальной внешностью для командира любого звена и служебной категории. Главным образом из-за взгляда. По-рыбьи равнодушные глаза его глядели одинаково и на начальство и на подчинённых, и те, и другие при этом чувствовали себя крайне неуютно. Вот и сейчас сразу два командарма пытались устроить ему разнос, но ничего не получалось. А виноваты были, конечно же, неприятные рыбьи глаза Хлада.

— У нас достанет сил атаковать Болботуна! — надсаживал глотку Будиволна. — Мы сомнём его безо всякой помощи. Зачем ещё тянуть жилы из столицы? Зачем нам небесный крейсер? Без него обойдёмся! Сколько раз твоя же разведка, товарищ Хлад, докладывала – нет у врага сил в небе. Только аэропланы наёмников, а против них у нас имеется пять своих эскадрилий народных воелётов.

— Военлётов после годичных курсов подготовки, не нюхавших толком пороху, на старых «Ньюпорах» и «Альбатросах», помнящих ещё Первую войну, — ледяным под стать имени голосом заметил Хлад, — а против них будут наёмники, привыкшие драться и убивать в небе. Это быстро сведёт всё наше преимущество в небе на нет.

— У Болботуна нет никакой авиации, — резонно заметил Вершило, — а когда дело дойдёт до наступления на гетманскую столицу, к нам как раз и придут подкрепления, без которых вы так отчаянно не желаете отправлять людей в бой.

— Отправлять людей в бой – это ваша прерогатива, — покачал головой Хлад, — я – начальник штаба, и могу только, основываясь на имеющемся у меня опыте, давать вам советы, когда это лучше всего делать.

— Ты нам тут головы своими умными штабными словечками не пудри! — вспылил пуще прежнего Будиволна, которого злость брала от того, что он понял едва ли половину из сказанного, хотя давно уже не был тем станичником, что ушёл когда-то на фронт Первой войны. Он получил образование и закончил военную академию, но такие вот слова, что роняли, бывало, в Гражданскую военспецы, неизменно выводили его из себя. — Ты мне лучше вот что скажи: перед нами поставлена конкретная задача – выбить всю сволочь из Прияворья, и по возможности выйти на прежние границы Народного государства, так или нет?

— Именно так, — кивнул Хлад, — и разработанный мною план подразумевает один мощный удар тремя клиньями, — он снова показал на расчерченную красными стрелками и синими прямоугольниками карту. — В центре – разгромить, не разбить, а именно разгромить Болботуна, так чтобы от его армии и памяти не осталось. Но главный удар будет нанесён именно по городу и именно на флангах. В идеале наши дивизии просто обойдут связанного боем Болботуна, и, не вступая с ним в столкновение, быстрым маршем двинутся на город. Именно эти дивизии будут поддерживать оба наших бронепоезда и небесный крейсер. Этой силой мы добьёмся тотального превосходства. Надеюсь, смысл слова тотальное мне объяснять не надо?

— Мы понимаем, что вы нам говорите, товарищ начштаб, — впервые вступил в разговор Бессараб. — Но не можете ли вы сказать нам – сейчас у нас без крейсера нет этого вашего пресловутого, — он сделал акцент на этом слове, — тотального превосходства? Так ли нужен нам на данном этапе небесный крейсер?

— Быть может и нет, но это лишь на данном этапе. Вы отлично понимаете, что вместе с крейсером к нам придут новые приказы – и на прежних границах мы уже не остановимся. Мы собрали в Прияворье слишком много сил для этого. Наступление надо будет развивать.

— Значит, выходить не только на границы, — произнёс то, что опасались высказать вслух остальные, Бессараб, — но и за них.

Молчание Хлада стало для него лучшим ответом.

Мостик «Народной славы» чрезвычайно нравился маркизу Боргеульфу. Ведь выкупленный народным правительством у воздушных пиратов крейсер был построен на верфях Блицкрига, и не для кого-нибудь, а для самого адмирала Тонгаста. И если внешне хищные, похожие на клинки мечей небесные корабли Блицкрига, выглядели крайне просто, отдавая дань функциональности, то внутри их царил просто имперский стиль. Конечно, относилось это в основном к линкорам и крейсерам первого ранга, таким как флагманский «Дерфлингер».