"Фантастика 2025-50". Компиляция. Книги 1-23

Ответом ему был непонимающий взгляд карих глаз.

— Месть? Авианалёт? Удар с орбиты? Для чего?

Если бы не этот взгляд, Костас подумал бы, что над ним издеваются. Но Зара выглядела по-настоящему растерянной.

— Эм…

Какой красноречивый ответ, что тут сказать. Но Костасу ничего не могло прийти в голову лучшего — так его удивили растерянность и искреннее недоумение идиллийки. Забыв про выпивку, китежец пытался подыскать наиболее краткое и в то же время понятное описание прописных — для любого военного — истин.

— Потому что это война, — наконец выдал он и замолчал, злясь на самого себя за то, что так и не смог разродиться на что-то более внятное.

— Похоже, что война — это самое бессмысленное занятие во вселенной, — сделала вывод Арора.

В этот момент распахнулась дверь и в кабинет ввалились Нэйв и Ракша.

— Полк неврастеников! — с порога заявил Грэм. — Объявили, на картах отметили: вот, чёрт подери, озеро, в котором кормятся летающие волки. В обязательный инструктаж даже ввели. И нет, блин, каждая каналья, проезжая мимо, начинает оглашать эфир истерическими воплями об “охрененно огромных тварях с вот такими зубищами!”. Причём так, словно это его уже из броневика выцарапывают, а не рыбу из озера! О, а это что? — контрразведчик недоумённо уставился на заваленный харчами стол.

— Жратва, — сдвинув его с пути сообщила Ракша. — Я понимаю, что вы с Гефеста, капитан, но хоть на картинках-то должны были видеть.

Она уселась в кресло у заставленного едой журнального столика, сняла шлем, стащила перчатки и поспешно протёрла руки гигиенической салфеткой. Глазами Дёмина уже пожирала каждое блюдо.

Костас ожидал, что гефестианец в ответ выдаст шутку, на которую Ракша прямо напрашивалась: про кандидата в командиры “рати засранцев”. Но к его удивлению, Нэйв промолчал, и вряд ли из-за того, что не додумался.

— В общем, — вернулся к прежней теме гефестианец. — Пришлось собирать заступающую смену и как грёбаную школоту вести на экскурсию к озеру. И наглядно объяснять, что там, да как.

— Помогло? — полюбопытствовал Костас.

— Вроде бы да. Ну, по крайней мере, пока никто в эфир не верещал, — ухмыльнулся Грэм.

— Уже хорошо. Бренди? — щедро предложил Костас.

— Нет, благодарю, — поспешно отказался капитан. — А, и сейчас дежурный доложил: у нас ещё прибавление в засранцах. Опять голытьба из диппля.

— Что за “дипля” такая? — переспросила Ракша, накидывающая на тарелку всего понемногу под смеющимся взглядом идиллийки.

— Трущобы Блесседа, — объяснил Нэйв. — Понимае…те, лейтенант, на Эдеме по сути один город — Блессед. Это единственный населённый пункт, где есть именно горожане, которые не вассалы или рабы конкретного лорда. И они платят налог городу. Так вот, городская беднота живёт в дипплях — это трущобы по окраинам Блесседа, на отшибе.

Он вынул комм и продемонстрировал Дане, а заодно и остальным, голограмму, больше похожую на кадр исторического фильма про Землю докосмической эпохи. Скопище невообразимого вида лачуг, построенных и крытых как и чем попало. Куски металла, корявые брёвна, листья вместо кровли, завешенные тряпками дверные и оконные проёмы, а между всем этим — лужи и кучи мусора.

— Там нет ни коммуникаций, — продолжал Грэм. — Ни даже полов — просто утоптанная земля. Смертность зашкаливающая. Преступность — тоже. Десятилетняя проститутка или четырнадцатилетний главарь банды там — норма.

— Какой ужас… — прошептала идиллийка, глядя на голограмму. — Как можно творить такое со своими людьми?

— Ну, официально говоря, это они сами, — Грэм отключил голограмму и убрал комм. — Их никто не заставляет там жить. А вот вынуждает — да. Люди, живущие в диппле, не являются вассалами лендлорда, поэтому должны сами заботится о себе. Ну а эдемское общество такого, что бедняк там — существо низшего сорта, который каждый волен помыкать так, как ему заблагорассудится. В рамках эдемского законодательства, само собой. Вот и получается, что те, кому удаётся найти работу, получают гроши, которых с трудом хватает на налоги и пропитание. И то поесть досыта удаётся крайне редко. В эдемском батальоне треть солдат были с недобором веса, пришлось на двойной паёк сажать. Про образование — и речи нет, оно банально беднякам не по карману. Соответственно, о какой-то карьере, чтобы выбраться из нищеты, речи нет. Улететь с планеты — опять же, деньги. Девушки, которым удаётся подписать контракт на другую планету — пусть даже и в бордель, — считаются счастливицами. Для парней — только армия. И как бы смешно не звучало, но война стала для них благом — набор в войска позволил многим вырваться из этой дыры.

— Если бы правительства думали о благе граждан — не было бы войн и желающих вырваться из родного мира, чтобы разграбить чужой, — в голосе идиллийки впервые на памяти Нэйва звучали гневные нотки.

— Если бы всё было так просто, — улыбнулся её наивности Грэм.

— Воистину, — отсалютовал бокалом Рам. — Политика, госпожа Зара, это как сбор каннибалов: пока в комнате горит свет, все сидят и улыбаются друг другу. Но стоит ему погаснуть — раздаются хруст, чавканье, и когда свет загорается вновь, то за столом опять улыбающиеся морды, а под столом — обглоданные кости самого слабого.

Словно иллюстрируя неприглядное описание, Ракша набила полный рот еды и начала шумно пережёвывать. Идиллийка же горестно вздохнула и повторила:

— Вы живёте в странном мире…

— Тут можно спорить бесконечно, а у нас еда стынет, — ухмыльнулся Костас. — Давайте уже жрать, пока Дана всё сама не уплела. Капитан, вам что, особое приглашение нужно, с герольдом и фанфарами?

Нэйв смущённо улыбнулся и уселся на ближайший стул.

— А с чего тут начинать? — осторожно поинтересовался он, изучая незнакомые кушанья.

— С того, что призывно смотрит, — просветил его Костас. — Берите пример с Ракши.

Та, явно стремясь пополнить ряды счастливых обжор в госпитале, активно работала челюстями. Грэм взглянул на неё и тоже приступил к еде.

Глядя на него, Рам лишний раз удостоверился в правильности тезиса: обычаи, в которых мы выросли, всю жизнь будут с нами. Так и с Нэйвом — училище и служба не смогли выбить из него привычку есть по-гефестиански: неторопливо, неся ложку или вилку над кусочком хлеба, чтобы ни капли не упустить. И молча. Гефестианцы крайне редко говорили во время еды, делая исключение лишь для чего-то действительно важного. Конечно, со стороны это казалось чопорным снобством — особенно на фоне Ракши, в словаре которой слова “этикет” и “этикетка” занимали одну позицию, — но любой, хотя бы поверхностно знакомый с жизнью на Гефесте, знал, что это не так.

Идиллийка ела мало, больше отдавая предпочтение вину и синим ягодам. И лишь когда все утолили первый голод, вновь заговорила о делах.

— Полковник, через три-четыре дня перед нами встанет проблема переполненных складов. Наша логистика рассчитана на экспорт, но в связи с начавшейся войной космопорт не работает, транспортники не вывозят товар и скоро нам негде будет хранить продукцию.

— Срань господня, — выругался Рам.

Проблема действительно серьёзная. Если зерновые культуры в жарком климате Идиллии можно было хранить на открытом воздухе, лишь избегая сырости, то с остальной продукцией так не поступишь. Фрукты, овощи, мясо, рыба — им нужны холодильники.

— Консервные заводы, — подал голос Грэм.

— Что— консервные заводы? — не понял Рам.

— Вновь запустить, — пояснил капитан. — Снимут львиную долю проблем с хранением. Попутно упростит продовольственное снабжение войск на передовой.

— Вы запретили жителям покидать границы города, — напомнила Зара, — а производства вынесены за пределы Зелара. Заводы по консервации продукции пришлось закрыть.

— Запускайте, — скомандовал Костас. — С утра. Пусть руководство заводов пришлёт списки работников, сделаем им пропуска.