"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20

— Горе ты моё…

Сдав назад подальше от забулдыг, дочка проверила ему переносицу — цела, затем выскочила из машины и прихватила аптечку, лежавшую на полке под задним стеклом. Скатала ватные затычки и заставила вставить их в нос.

— Мама скажет: всего на пять минут доверила тебе машину и отца, — гундящим голосом произнёс Гагарин.

— Она всегда найдёт что сказать. Покатались, и хватит. Разворачиваюсь. Ох, ну и тормоза! На «жигуле» точно подняла бы ближайшего на капот.

— Реакция у тебя что надо.

— Это у мужиков реакция хреновая. Хоп — и подруга беременная.

— Ты-ы?

— Нет, папа. Я аккуратная. Да и не спала ни с кем давно. Правда, возник один товарищ. Из ниоткуда и из детства. Мой школьный учитель биологии. Я на него смотрела два года влюблёнными глазами.

— Ну! Он же старый для тебя.

— Восемь лет — не критическая разница. Дело в другом. Я совсем иначе его представляла. Понимаешь? Не только время прошло, детская влюблённость угасла, оно, конечно, так и есть. Просто узнаю его заново.

— Женат?

— Разведён, платит алименты на сына. Со мной крайне деликатен. Сходили в театр, ленинградская Мариинка приезжала, поужинали в ресторане, гуляли по Сокольникам, фотографировались. Ни единого намёка: поехали ко мне. И когда провожает, ни разу не намекнул — давай я поднимусь на рюмочку чая, потом на палочку чая.

Гагарин осторожно вытащил затычки. Вроде больше не кровит.

— Ты обижена? Считаешь себя недостаточно сексуальной на вид?

Ксения усмехнулась.

— Нет, конечно. Прекрасно понимаю: щелчок пальцами, и побежит как миленький, сбрасывая штаны на ходу. Но я сама не определилась, хочу ли этого. Разовые отношения, как говорят — секс для здоровья, мне ни к чему. Посмотрим. Потому и приехала одна. Если бы позвала знакомиться с родителями, вышло бы, что прошусь за него замуж. И да, он не голубой и вряд ли болен СПИДом, по твоим меркам — проходной вариант.

— Есть ещё мамины мерки.

— О, да. Не удивлюсь, если она просматривает европейские газеты и смотрит, не завалялся ли какой необручённый датский или британский принц. Тогда уж лучше к султану в гарем, всегда есть свободные вакансии, и не так напряжно: обязанности распределены в коллективе.

— Зарина, Джамиля, Саида, Хафиза… Открой личико, Гюльчатай!

Ксюша засмеялась. В никабе точно себя не представляла. Действительно легче стало после посещения родительского дома!

Правда, не призналась отцу, что отношения с Мирославом Ивановичем неуклонно идут к близости. Да каким Мирославом — просто Славой. Порядочная девушка не даёт на двух первых свиданиях, там — как сложится, у них уже три минуло.

Но дело не в количестве встреч. Да, возникла какая-то химия, Ксения, конечно, не сохнет по нему так, как в прошлом, с благоговением уставившись на кумира с первой парты, но ждёт следующей встречи и всё же себе отдаёт отчёт: этот человек не вполне понятен. Зато привлекателен физической мощью. Если бы не врубила заднюю, удирая, встреченные на дороге гниды могли и не узнать Гагарина, ввалили бы обоим и отмудохали. Ну а Слава вышел бы и раскидал пьянчуг как котят, да к нему и подойти побоятся.

В общем, рациональная часть сознания говорила: присмотрись и не спеши, зато инстинкты тянули к сильному мужчине.

Пока что сохранялось равновесие.

Глава 7

7.

Благородное имя «Джульетта», присвоенное, наверно, лишь ради смеха маленькой беспородной сучке с мохнатой мордочкой, немного смахивающей на терьера, шло ей как корове седло. Андрей знал, биологи Байконура звали дворняжку «Жулькой». В космос и раньше, и сейчас летали исключительно девочки без родословной, отловленные прямо там, в Казахстане, из них отбирали молодых и сравнительно спокойных, главное — здоровых, таких на улицах много. Выдержавшие естественный отбор обычно куда крепче малых декоративных собачек, спариваемых преимущественно ради «правильного» экстерьера. Космонавток стерилизовали, фиксировали в собачьем ложементе, в лапу вводили иглу, попадая в вену. Псинка до запуска проходила простейшее обучение — тянуть воду и питательный бульон из трубочек, другие таланты не требовались.

Когда «Красная Пресня» пришвартовалась к центральному отсеку с противоположной стороны от «сапсана», и экипаж открыл люк, контейнеры с животными оказались первыми, доставать зверушек было гораздо приятнее, чем электрооборудование, обещавшее повторный ремонтный марафон — снимать времянки и ставить постоянные узлы. Для одной макаки и чёрной собачки мало что изменилось — они отправились в конец биологического отсека, ничем не защищённый от космических лучей. Четвероногая возмущённо гавкнула и унялась. Андрей протянул к её морде водяную трубочку, под хвостом прикрепил сборник для приёма фекалий и мочи. Жульку точно так же закрепил, но при первой возможности, как только по дневному графику выдался свободный час, поплыл к ней в отсек, игнорируя обед.

Освобождённая от пут, собачка выскользнула из рук и принялась потешно барахтаться в невесомости, очень медленно дрейфуя к противоположной стенке. Вопреки известному выражению Петра Нестерова «в воздухе везде опора», она такой опоры не нашла и обиженно тявкнула. Вислые уши приподнялись и распластались по обе стороны от головы.

Дав повисеть с минуту, Андрей поймал собаку, подтянул к себе и дал лизнуть с ладони пюре из говяжьей печёнки. Судя по выражению мордочки, жизнь для Джульетты заиграла новыми красками. Мохнатая девочка моментально повернула нос в сторону тубы с пюре и снова тявкнула. Наверно, готова была уплетать вкуснятину, пока не лопнула бы, но не получила.

— Всё! Хорошего понемножку.

Он почесал её под челюстью и за брюшко, собачка благодарно лизнула руку.

На станции имелась неплохая подборка кассет с фильмами, советскими и современными иностранными с одноголосым переводом, иногда — до странности гнусавым, книги, музыка, но Гагарин-младший к ним больше не притрагивался. Он таскал Жульку в бытовой отсек и пытался дрессировать, сразу въехав: многовековой опыт человечества мало чем поможет. Как привить базовые команды «сидеть», «рядом», «служить», если собака технически не в состоянии их исполнить?

Андрей прижимал её к стенке отсека, уговаривая «спокойно», «тихо», награждал, если она не сучила лапками. Затем отплывал к противоположной стене, звал по имени и добавлял «ко мне».

После нескольких повторений собака въехала, что передвигаться в этом более чем странном мире можно единственным способом — оттолкнувшись ножками от стенки или переборки, перелететь на противоположную сторону, там во что-то вцепиться зубами и лапами либо снова оттолкнуться и опять лететь.

Проблема в том, что в бытовом отсеке по стенкам вились электропроводка, трубы системы жизнеобеспечения, шланги, подающие рабочее тело в буксир, если транспортный корабль причалил к переднему стыковочному узлу. Там же установлены холодильники для продуктов, приспособления для приготовления пищи, санитарный блок, спальные места, всё совершенно не ждущее собачьих клыков и когтей, они оставляли царапины. Но не сравнить с тем, что натворила шестикилограммовая макака-резус.

Харитонов дня три выдерживал дисциплину и гонял её исключительно в биологическом отсеке, где всё прикрыто панелями и рассчитано на подобные упражнения. На четвёртый обнаружил, что Андрей отправил на Землю своё изображение, прижимая светло-коричневую мордочку Жульки, украшенную белым пятном, к своему лицу. И как-то решился привести сюда обезьяну.

Существо, генетически приспособленное сигать с ветки на ветку и контролировать тело в полёте, приспособилось к прыжковому передвижению в невесомости быстрее собаки. Но если Жулька, смешно подгребая лапами, по зову Андрея двигала к нему — за кусочком печёнки или за почесуху пузика, обезьяна носилась по бытовому отсеку как шальная. Её задница, укрытая памперсом, мелькала по всему помещению. Слабо закреплённые предметы отправились в полёт, некоторые — с прокусами от клыков. Космонавтам удалось её поймать, только когда макака унюхала холодильник, открыла и влезла в него по пояс, снаружи остались только задние руко-лапы, попа в памперсе и хвост, именно за хвост её и ухватили.