"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20

Девушка повела крохотным носиком как борзая, унюхавшая новую дичь.

— Спасибо, Юрий Алексеевич и Георгий Тимофеевич! — она ринулась в указанном направлении, цокая каблучками по бетону, курсом точно на следующих жертв, фотограф едва поспевал.

— Знали бы вы, чья она дочь, — проворчал Гагарин.

— Ох уже эти… вертихвостки, — проворчал Береговой.

— Вы американок, наверно, не видели. Те готовы ночью влезть в окно номера и поднять тебя с кровати: служба новостей Си-Эн-Эн, наши телезрители интересуются, господин Генеральный секретарь, начнут ли Советы ядерную войну с США в текущем году?

— Моё счастье, что не видел. Заграница — хорошо, а дома — лучше. Особенно когда дом такой большой — весь Советский Союз.

Главное — не зацикливаться на Москве и её окрестностях, мысленно добавил Гагарин, всё ещё полный идей, возникших после визита в Одессу. Что переведёт Вассермана в Москву — это хорошо. А если бы добиться, чтоб за научную часть программы «Русь» взялся академик Леонид Канторович, лауреат неофициальной Нобелевской премии по экономике, половина успеха уже в кармане, и пусть он сам вербует в Москву единомышленников.

Пусть социализм — не абсолютно эффективная общественная формация, у него ещё много неиспользованных ресурсов и возможностей, невостребованных в другое время и в другой вселенной.

Глава 9

9.

Мирослава Ивановича Ксения не приглашала домой даже на кофе. Отдавала себе отчёт в том, что с доходом папы и благодаря усилиям мамы их квартира на Садовом кольце выглядит не просто хорошо — шикарно, для непривычного к роскоши — ошеломляюще. Одной только хрустальной посуды и хрустальных люстр, всё только из Чехословакии и ГДР, больше чем в ином магазине, этим товаром торгующем. В отсутствие родителей и Андрея сама поддерживала чистоту, поначалу чувствовала себя одиноко в большой квартире, но ведь сама сознательно перебралась в неё из дома в Серебряном Бору, хотелось иллюзии независимости. Позже поняла, насколько привязана к родителям, не столь материально, пусть продолжала пользоваться дарованными благами, сколько ментально. Бывало, несколько дней не только не виделась с ними, даже не созванивалась. Мама занята, папа в бесчисленной командировке — за границей или мотается по СССР, дальность его перелётов в атмосфере, миллионы километров, намного превзошла вояж к Луне, не говоря о единственном витке вокруг Земли. И всё равно грело сознание: они есть. Они близко.

Встречаясь с Мирославом, она не пускала его не только в жильё, но и в эту часть своей жизни, обрезала любые разговоры о семье, тем более — о космосе. Да и самой хотелось отвлечься, профессиональных разговоров хватало на работе.

В начале октября в число пациентов их отделения добавился Андрей, прибывший на обследование после полёта. Зайдя к нему в палату, услышала странноватые звуки, просьбы «тише». У брата был смущённый вид, у троих соседей-лётчиков — заговорщицкий.

— Что здесь происходит?

Ответ сам вылез из-под одеяла и тявкнул на неё. На неё брехала та самая мохнатая собачка с фотографии, с белым пятном у носа.

— Ты совсем с ума сошёл? Это же больница!

— Куда её деть? Не выбросить же на улицу после всего, что мы с ней пережили.

Надо было сказать: не моя проблема, марш отсюда, не то доложу зав отделения, и он тебя выгонит, невзирая на родство с Юрием Алексеевичем.

— Ну а что ты себе думаешь? Собрался возить с собой на тренировки в Звёздный? Ещё и в космос потянешь? Я понимаю, любимое животное, мечта детства о собаке и так далее, но всему есть разумный предел, ты его давно перешагнул. Сомневаюсь, ты в своём уме?

— Просил маму — возьми хотя бы на время госпитализации, отказалась, едет на какой-то симпозиум в Ленинград. Папа умотал в Новосибирск, там сверхважный эксперимент по сверхпроводимости. Всё у всех — сверх. Только мы с Жулькой не сверх, а обычные.

— Ты — сверхъестественный болван, если принёс пса в лечебное учреждение.

Она протянула палец с длинным лаковым ногтем, сучка утробно зарычала, уловив её негатив к хозяину, и показала крохотные верхние клычки, приподняв нос. Уже не смотрелась умильно-мультяшной, скорее — маленькая волчица.

— Тогда выписывай. Обследуюсь амбулаторно.

— Не положено! Как ты не понимаешь? Твоё здоровье — не твоя личная собственность. Ты вообще себе не принадлежишь. Нам надо узнать всё об изменениях в твоём организме под действием облучения на высокой орбите. Вон твой Харитонов лежит в соседней палате и клеит медсестёр. Если бы и он макаку привёл, не знаю…

Андрей подумал несколько секунд, потом решительно поднялся.

— Ладно. Прикрой меня до вечера. Сгоняю в Звёздный. Кому-то в семью космонавтов пристрою. На время. Как коллегу. Жулька — тоже космонавт.

— Как и ваши тараканы с крысами? Не пори чушь.

— Ага… — он стянул больничные пижамные штаны и надел треники. — Дай ключи от машины, быстрее обернусь.

— Поцарапаешь.

— Вредина.

Ксения тоже поднялась.

— У неё хоть поводок есть?

— Конечно.

— Тогда гуляй до полседьмого по Сокольникам, потом ждёшь меня на стоянке. Заберу. Поживёт дня три на Садовом, потом мама из Ленинграда приедет. Она официально обязана забрать Жульку в институт на анализы и УЗИ. Что твоя собака ест?

— Говяжью печень и всё, что содержит протеины. Ты — прелесть, хоть и строишь из себя невесть что.

Он чмокнул сестру в лоб, сунул несопротивляющуюся дворняжку в холщовый мешок и кинулся к выходу из отделения, преследуемый окриком старшей медсестры «лейтенант Гагарин, вам через час на ЭКГ», но даже не обернулся.

Собачка оказалась чистоплотной, терпеливо ждала возвращения Ксении со службы, чтобы оправиться во дворе, не испачкав квартиру. Девушку встречала радостно, но всё равно часами сидела у двери и скучала, иногда поскуливала. Явно страдала от разлуки с Андреем. Он — тоже, постоянно спрашивая о Жульке, затем досаждая маме, когда та приняла собачью вахту по возвращении.

В понедельник после утреннего обхода Ксения зашла к брату в палату, оторвав от важного дела — тот играл с соседом в шахматы и, похоже, проигрывал, потому что охотно прервал партию.

— Пойдём, Корчной, посекретничаем.

В холле, где никто не слышал, она рассказала, что анализы готовы не все, но с вероятностью более девяноста процентов комиссия даст заключение: годен к следующим полётам.

— По крайней мере, ни в щитовидке, ни в других органах у тебя не обнаружили никаких последствий того, что подвергся облучению. Быть может, родится внук с тремя ушами, но современная наука не в состоянии предсказать генетические нарушения.

— Ты другим обследуемым тоже говоришь про три уха? — изумился Андрей.

— Нет. Но ты же — мой брат. Тебе можно знать правду, — глядя на его вытянувшееся лицо, она засмеялась. — Не ссы, военный. Здоров как бык, даже радиация тебе не страшнее летнего дождика, вопрос в другом. Нас ориентировали, что из отряда космонавтов выделяется группа подготовки к полёту на Марс — восемь человек.

— Да-а!

— К ним повышенные требования. Кто-то должен испытать марсианскую ракету стартом с Луны. На Марс полетят двое, плюс двое дублёров и двое запасных, как всегда. Папа настаивает тебя в марсианскую восьмёрку не включать.