"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Дальше приключения продолжались. Из инструментального отсека раздался писк сигнализации, что-то из систем станции потребовало личного внимания космонавта.
— Держи тварь, я метнусь! — скомандовал Харитонов и исчез в люке, ведущем в центральную часть «салюта».
Как назло, тут же заморгала лампочка на терминале связи и прошёл вызов с Земли. Вачнадзе окликал их в среднем шесть-восемь раз в день, и надо же было этому случиться в самый неподходящий момент, когда Андрей левой рукой держал за шкирку собаку, правой — обезьянью конечность. По уважительной причине — из-за отсутствия третьей руки — он не уцепился ни за что,
Когда на терминале связи обозначилось суровое горское лицо полковника (хотя какие в Бобруйске горы?), макака вдруг крутанулась и очень больно цапнула Андрея за пальцы, потом оттолкнулась от него и полетела прямо в экран, где начала визгливо лаять, затем с размаху влепила когтями по стеклу. Наверно, эта длиннохвостая овчарка в памперсе привыкла считать Андрея и Павла за своих, а полковника — вторгшимся чужаком, но попробуй угадай, что там переклинило в голове приматки.
Диалог получился не очень содержательным, потому что на обезьяний лай Вачнадзе ответил энергичными и нецензурными выражениями, примерно столь же информативными, как реплики макаки. Только к концу конкретизировал, что сделает с обоими попечителями зверушек, если только Гагарин и Харитонов вернутся на Землю живыми, а не погибнут от того, что обезьяна включила расстыковку отсеков станции.
Когда оба животных вернулись на положенные места, а космонавты прибрались, наводя порядок после обезьяньего шабаша, Андрей заметил:
— Ходили слухи, что наши обсуждали вариант присоединиться к американцам по программе «Барсум».
— Что за Барсум?
— Это название Марса у марсианских аборигенов на марсианском же языке. Из фантастического романа Берроуза. Программа — аналог нашей «Аэлиты», только помпезнее, с отправкой сразу человек восьми.
— Да, слышал краем уха, — Павел раскрыл упаковку с вишнёвым соком. — Предложили, чтоб кто-то из наших полетел на их корабле?
— Если такое и рассматривалось, мы только что зарубили эту возможность. Они перехватывают наши радиообмены. Кто в здравом уме пригласит в космос людей из страны, где к браздам управления космическим аппаратом допускают макаку?
— Да… Непростительная глупость. Сам — долботрах, не знаю, как решился притащить сюда эту дурёху.
— Любовь зла. Я понимаю тебя как мужчина мужчину, на тридцать шесть тысяч километров больше не найти ни одной женщины-примата.
— Иди ты… На тебя насмотрелся, как ты балуешься с собакой и получается даже в невесомости.
— Так взял бы чёрную, её Снежинкой зовут.
— Нет уж! С зоофилией завязываем. Хочешь свою собачку тягать — только по биологическому. Мне не жалко, она смирная. Но если ЦУП снова неожиданно включит камеры и ущучит тебя с Жулькой за пределами био, мне точно влетит как командиру. А уж я обязан воздать тебе и занести взыскание в торец с последующей записью в бортовом журнале.
— Есть три наряда вне очереди, тарщ майор!
— Вольно. Разогрей ужин, что ли. Потом обратно в биологический. Нас ещё «УДОД» ждёт по программе.
Это — не птица, «УДОД» расшифровывается так: «Устройство дыхания под отрицательным давлением», космонавт втягивает разреженный воздух, за счёт этого снижается избыточный кровоток в голове в невесомости.
Достаточно большой полезный объём биологического отсека позволял держать там огромное количество аппаратуры и проводить десятки медико-биологических экспериментов. В качестве
подопытных кроликов выступали сами космонавты, фиксируя малейшие изменения состояния организмов в невесомости, и животные из обеих частей — экранированной и открытой.Четыре-пять часов ежесуточно у каждого отводилось работе в противоположном отсеке. Андрей отвечал за прибор «Кристаллизатор», на котором проводил образование биологических макромолекул и получение биокристаллических плёнок в условиях невесомости, Павел по соседству занимался плазменно-пылевыми кристаллами. И это была всего лишь небольшая часть возможного, станция рассчитывалась на четырёх человек постоянного экипажа, причём в момент смены вахты на ней находилось одновременно восемь космонавтов. Кроме того, к четырём исследователям однажды прилетит корабль с одним профессиональным пилотом и тремя платными пассажирами, кому мало экскурсии на околоземную орбиту и хочется посмотреть на родную планету издали.
В конце сентября Вачнадзе сообщил о завершении подготовки четвёрки космонавтов, первого регулярного экипажа после временного ремонтного из двух человек.
— Принимайтэ смену!
— Так точно, товарищ полковник, — отрапортовал Харитонов. — Станция в идеале. Сами видите, всё устранено, повреждённое оборудование сменили, отрегулировали, заменённое работает штатно. Нашим наследникам предстоит только расходники менять да регламенты делать.
— Абиззяну больше к пульту не пускаэшь?
— Никак нет! Виноват, товарищ полковник, это было в первый и последний раз, ущерба от нарушения правил содержания животных нет. Собаки и обезьяны находятся в биоотсеке.
— Харашо! Да, сабак забирай на Землю.
Он рассказал, что идут сложные переговоры с американцами. Те попросили запустить на «Салюте-13» новую программу биоэкспериментов с подопытными карликовыми шимпанзе, убедив советских коллег, что эксперименты с собаками не так показательны, как с высшими приматами, у которых генофонд более чем на девяносто процентов совпадает с человеческим. Мохнатые американцы уже отправлены на Байконур, осталось совместить оборудование их клеток с системами очередного «сапсана».
Значит, миссия Харитонова и Гагарина близится к завершению… И тут в голове Андрея промелькнула крайне неприятная мысль.
Жулька и Снежинка по первоначальному замыслу должны были провести на орбите более двух лет и лишь потом опуститься на Землю, где подвергнуться умерщвлению и изучению. Два года — это довольно много, и о неизбежности собачьей смерти старался не задумываться каждый раз, когда отцеплял Жульку и кружился с ней по отсеку, позволяя ей облизать лицо и руки, подкармливал вкусняхами из человеческого рациона, а не только сухим кормом. Надеялся, что добрую и послушную собачку будут любить прилетевшие на смену, потом — следующая смена.
Ночью услышал тихое поскуливание, отстегнулся и поплыл в биологический.
Обезьяна тихо ворчала, потревоженная, дворняжка плакала в голос. Наверняка что-то почувствовала по настроению человека, которого считала хозяином.
Андрей отстегнул собачку, снял приёмник испражнений, нацепил памперс. И погрёб к себе, засунув тёплое мохнатое тельце под комбинезон.
Маленькое, пушистое. Живое. А он через неделю своими руками повезёт её на смерть!
Жулька, учуяв его запахи, моментально успокоилась. Доверчиво задремала, прижимаясь к своему будущему убийце.