"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Но так задача не ставилась… — возразил Ковтуненко. — Все станции «Марс» рассчитывались на автономную работу, на очень долгое прохождение сигналов на Землю и обратно. Образцы грунта, если их не доставить к ракете МОК, ничего не стоят.
— Стоят, если спускаемые аппараты, доставившие роверы на Марс, будут нести лабораторию для экспресс-анализа.
— Масса! Дополнительная масса каждого модуля! — едва не простонал один из конструкторов. — Мы и так не вписываемся.
— Значит, нам нужно понимание — что обрезать. Если ракета-носитель привезёт на Марс одним аппаратом меньше, не умрём. Значит, делайте каждый с большим запасом топлива и тяги. Понимаю, требуется письменная корректировка
Слушая объяснения, подумал, что контора Лавочкина, а потом имени Лавочкина, больше четверти века считается главным противником советской пилотируемой космонавтики. Отсюда и из уст их адвокатов больше всего доносится воплей: давайте исследуем солнечную систему исключительно автоматами — дешевле и безопаснее для человека. И вдруг лица вытянулись: как это без ручного управления с орбиты?
Да, автоматы хороши, но надёжностью не блещут. Нет у них искусственного интеллекта, работают по жёстким примитивным алгоритмам и запоздалым сигналам из ЦУП, поэтому аварийность зашкаливает. Из беспилотных миссий к Марсу только у Советского Союза провалено шесть, лишь три увенчались частичным успехом и две — полным. NASA опережает в исследовании планет беспилотниками дальше Марса, весьма основательно. Но мы и не гонимся.
А в сфере пилотируемых полётов только сейчас произошла первая катастрофа с жертвами, унёсшая две жизни. Было бы три, Ивана Лавейкина вовремя спас Андрей. И это американская катастрофа, у Советского Союза в космосе пока никто, тьфу-тьфу, не погиб, хоть сложные ситуации происходят едва ли не в каждом рейсе. Человека никто и ничто не заменит, особенно его смекалку, обострённую чрезвычайным желанием выжить.
Скорее всего, на Госкосмос обрушится ещё одна внеплановая нагрузка, пусть весьма выгодная в денежном плане: на «Скайлэб-2» и Европейской космической станции полно людей, без ротации экипажей не обойдутся никак. Значит, это ещё несколько пусков «Энергия-Сапсан» в год. Больше валюты, но и дополнительного напряжения промышленного и пускового комплекса тоже. А на восемьдесят шестой и так записана плотная программа по обкатке марсианского оборудования на орбите и на Луне. Астронавтов и их корабля искренне жаль, но к тому же они разбились в самое неподходящее время.
Глава 6
Предложенная Андреем Гагариным провокация сработала с небывалой быстротой. «При первом же шухере», как говорили персонажи фильма «Джентльмены удачи», злоумышленник запаниковал, сделал несколько ошибок, а когда разоблачение стало неизбежным, скрылся в одном из отсеков для физических исследований, пристыкованном перпендикулярно к главному стеблю станции «Салют-12», и задраил люк изнутри. Леонов мог с ним связаться и с центрального поста, но нажал кнопку переговорного с ближайшего к запертому люку терминала.
Ксения обратила внимание, что у генерала один из карманов топорщится, выдавая зловещие очертания пистолета. С разгара Холодной войны, сейчас вроде бы шедшей на спад, станции вооружались некоторым количеством стрелкового оружия. Как дань тому времени над одним из отсеков в условном носу «салюта» высилась башенка с турельной пушкой Нудельмана. Формально — для расстрела приближающихся микрометеоритов, ха-ха три раза, никакой Соколиный Глаз не попадёт в предмет, приближающийся со скоростью сотни метров или даже несколько километров в секунду. На самом деле — для защиты от американских космических аппаратов и даже абордажной команды в скафандрах.
Сейчас оружие ничего не решало.
— Ференц! Не чуди, открой.
—
Нет уж, Алексей Архипович. К вам лично ничего не имею, но вы обязаны отправить меня на Землю и сдать в КГБ. А я не хочу умирать в застенках Лубянки как мой кузен Ласло в Будапеште.Дальше последовал сбивчивый рассказ. Сам Ференц Пушкаш был весьма молод в пятьдесят шестом году во время восстания в Венгрии, бегал только и швырял грязью в советские танки, пытаясь залепить стёкла смотровых приборов, чтоб танкисты высунулись под пули «защитников свободы». А вот двоюродного брата, его звали Ласло Пушкаш, арестовали, он сколько-то лет отсидел, вышел раньше срока по амнистии. Потом снова арестован — по обвинению в заговоре с целью убийства Яноша Кадора, Генерального секретаря ЦК Венгерской социалистической рабочей партии. Перед стартом Ференцу сообщили, что брата до смерти забили в тюрьме надзиратели.
— Ужасная новость, — согласился Леонов. — Сочувствую. Но мы причём? Вот рядом со мной Лавейкин, Феоктистов, Ксения Гагарина со своими тремя девочками. Что мы сделали тебе и твоему двоюродному?
— Лично вы — ничего плохого, — венгр говорил почти без акцента и бодро. — Но вы — часть всей этой тиранической системы, а она во многом основана на уверенности: мы — самые передовые и в космосе, и везде. Я решил разрушить вашу самоуверенность мелким саботажем, постепенно выводя «Салют-12» из строя, но без риска для людей. Я — не коммунист, потому не убийца. Жаль, опыта не хватило. Да и забеспокоились вы рано.
— Вышла бы станция из строя. И что? — генерал решил довести объяснение до логической точки. Трансляция шла в ЦУП, пусть там тоже ломают голову, что делать с диверсантом.
— Без неё вы не соберёте марсианский комплекс. У американцев появится возможность лететь на Марс без вас. Они докажут преимущества «загнивающего» капитализма в космической сфере, в других сферах они и так очевидны. Это — начало конца вашей мракобесной социалистической системе. Рухнет СССР, свобода придёт и в оккупированные европейские страны.
Ровно то, о чём рассуждал папа, с холодком на сердце поняла Ксения, получается, без лидерства в космосе Союзу конец. Выходит, Гагарин — единомышленник с инсургентом Пушкашем, пусть находятся в разных идеологических лагерях, но обстановку оценивают сходным образом.
— Понятно, — с неестественным спокойствием согласился Леонов. — Но сейчас ситуация другая. Ты заперся в изолированном отсеке. Воздух в него подаётся от «Бриза» на станции, но запасы воды и пищи, если взял их с собой, ограничены. До падения коммунистической тирании не доживёшь.
— У меня ультиматум, — живо откликнулся космический карбонарий. — Дайте мне один «сапсан». Приведите беспилотно к второму стыковочному модулю отсека. Приземлюсь не в СССР, и до свиданья. Сами стройте свой траханый коммунизм.
— Или?
— Или выпущу водород из баллона, наберётся концентрация — подорву. Да, погибну. Но станция вместе с вами тоже. Живым вашему КГБ я не дамся.
Тот самый, который две минуты назад пафосно заявил: я — не коммунист, потому не убийца. Лишь обычный гуманист.
Леонов колебался секунд десять. Естественно, решение вне пределов его полномочий, надо доложить в ЦУП, пусть согласовывают там. Ксения увидела, как над высоким лбом генерала, переходящим в обширную лысину, выступили капельки пота.
Совещания на Земле — это время. Открутить вентиль водородного баллона и наполнить отсек до взрывоопасной концентрации — дело нескольких минут. Смертельно опасно для людей на станции, за которых Алексей Архипович в ответе.
Хорошо, что внутренняя связь была без видео, и венгр не мог узреть выражение жестокой непоколебимости на лице генерала, когда тот обманчиво мягко произнёс: