"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Что-то вспоминаю…
– Раньше ты перемещался в те эпохи, в которых тебя ещё не было. Годы и столетия оставались до твоего рождения. А последний раз тобой было выбрано время, в котором ты уже существовал. Какова была бы твоя реакция, если бы ты случайно наткнулся даже не на своего двойника, а на самого себя?! Как такое можно допустить? Одна душа на два тела? Который из них ты – настоящий? Это бы тебя уничтожило. Поэтому ты и не смог этого сделать. Тебе уже было рассказано про это.
– Почему бы меня это уничтожило? – снова недоумеваю и от бессилия даже скребу ногтями каменную стену, у которой по-прежнему переминаюсь
Но мой невидимый собеседник, кажется, опять не слышит вопроса:
– Возвращайся домой. Соберись с силами и отправляйся к Бартини. Он ждёт тебя… Ни о чём не беспокойся. И ещё раз повторяю: ты должен запомнить всё, что скажет Роберто. И не только запомнить, но и сделать всё, что он попросит…
– Больной, просыпайтесь, – тормошит кто-то край одеяла. – Через час будет врачебный обход, и до этого вам нужно привести себя в порядок, а нам – сделать несколько утренних анализов.
Молча лежу и не открываю глаза. Не сразу вспоминаю, что всё ещё нахожусь в больнице, куда меня упёк позавчера Штрудель.
Пока медсестра катит к кровати стойку с измерительными приборами и меняет в капельнице пустые пузыри с физраствором и лекарствами на полные, без интереса поглядываю в окно. А там уже утро. Я и сам не заметил, как проспал всю ночь крепко и, кажется, без сновидений…
Без сновидений ли? А что тогда со мной было? Откуда снова взялся замок и голос, отправлявший меня на встречу с авиаконструктором?!
Как ни странно, но чувствую себя бодро, словно заново родился на свет. Голова светлая и не болит, руки-ноги целы. Идеи, хоть их сейчас и не сильно много, но бурлят и пенятся. Что я здесь прохлаждаюсь? Надо выбираться отсюда и снова приниматься за поиски сына. Или – отправляться к Бартини?
Теперь я уже догадываюсь, чем нужно заняться в первую очередь…
Из одежды на мне лишь пижамные штаны и безразмерная рубаха с весёлым узорчиком из больничного логотипа. Меня в такой униформе сразу же охрана на выходе из медицинского центра остановит.
Ничего не поделаешь, придётся обращаться к Штруделю. Больше не к кому. За годы милицейской, а потом полицейской службы друзей себе я как-то не нажил, а вот врагов… Лёха же – больше, чем друг.
Трубку он берёт сразу, будто ждёт моего звонка.
– Лёха, привет! Твоя помощь требуется.
Отвечает он, чуть помедлив, видно, подозревает меня в очередном подвохе. Когда начинают разговор с таких слов, – и он уже не раз убеждался в этом, особенно когда я обращаюсь, – значит, назревает что-то для него не очень приятное. Тем более сегодня, когда он – начальник полиции, а я – вольная птица на пенсионерских хлебах, с которой и спроса-то никакого.
– Слушаю тебя, Даник.
– Забери меня отсюда. Я уже здоров, бодр и готов к новым свершениям, как юный пионер.
– К каким свершениям? Опять задумал ввязаться во что-то непонятное? Если бы ты не был моим другом, я бы уже давно на тебя какое-нибудь дело по мелкому хулиганству состряпал, чтобы остудить твою буйную головушку. А так – вынужден терпеть все твои выходки…
– Произвол творишь, господин начальник полиции! Не по понятиям поступаешь!
– Ну, да. Даже невзирая на твои седины и заслуги перед родным сионистским отечеством…
– Короче, не до шуток мне сейчас. Вытаскивай меня отсюда срочно. И одежду мою привези, а то я тут во всём больничном. Кто-нибудь меня увидит в таком
прикиде, заплачет от жалости.– Прежде ответь на вопрос: что задумал? Пока не скажешь, пальцем не пошевелю.
– Между прочим, меня и без твоей помощи через день-два выпишут. Тогда ты от меня никакой информации вовек не получишь. Жаль будет только, что время потеряю на бесполезную лёжку здесь. Ты меня знаешь – заяц трепаться не будет…
– В том-то и беда, что знаю этого зайца, – обречённо вздыхает Лёха. – Сейчас за тобой кого-нибудь пришлю, а то сам не могу – очередная проверка нагрянула, будь она неладна!
– Про одежду не забудь…
Каждый звонок Шаулю Кимхи даётся мне нелегко, и перед тем, как набрать его номер, всегда приходится настраиваться на долгую и многословную беседу, в которой ни в коем случае нельзя ляпнуть чего-то необдуманного, чтобы, не дай Бог, не задеть чувств глубоко религиозного человека. Шауль далеко не глуп и, конечно же, всё понимает с полуслова, потому хитрить или говорить полуправду при нём не прокатывает. И неискренность он сразу замечает, после чего до него уже не достучаться. Лучше уж выложить всё как есть, даже самое паршивое и неприятное, а потом потихоньку, шаг за шагом, перетягивать его на свою сторону. Главное, чтобы это было убедительно и правильно до него донесено.
Потихоньку настраиваюсь на разговор, потому что сегодня это будет вдвойне сложно, ведь последнее наше общение закончилось не очень приятно. Мне и так всегда было крайне тяжело уламывать его отправить меня в прошлое, а тогда произошёл форменный облом: перемещение просто не удалось. Теперь-то мне уже понятно, почему. Наверное, и в самом деле было бы полным конфузом встретить самого себя таким, каким я был всего несколько дней назад. Вряд ли это оказалось бы для меня интересным и значимым событием, а ведь не исключена вероятность разочароваться в своей точной копии. Конечно, можно было бы постараться избежать прямого контакта, но… неисповедимы пути Господни, а уж наши – тем более. Поэтому, наверное, «Стражи Времени» (существуют ли они в действительности или только в моём разгулявшемся воображении?) не позволили мне переместиться, не допустили даже вероятности нашего прямого контакта.
Вот только как объяснить расстроившемуся Шаулю задним числом, что он ни в чём не виноват и способностей к гипнозу не утратил? Да и не поверит он мне, соберись я ему поведать всё от начала до конца. Мне-то всегда была уготована роль подопытного кролика, а рассуждали и принимали решения другие. Подумает, небось, что я окончательно сбрендил и выдаю желаемое за действительное. Лезу со своими дилетантскими рассуждениями в высокие научные материи, куда по определению мне доступа нет.
Так ничего и не придумав, набираю его номер, и он откликается сразу.
– Привет, дорогой! – начинаю бодрым голосом, а про себя думаю: какое тут может быть веселье, когда у меня всё кувырком, а если и есть просвет, то совсем крохотный. – Как твои дела? Как сам?
– Привет, – откликается Шауль, но энтузиазма и радости от общения со мной в его голосе не заметно. – Мои-то дела – ерунда, одна и та же ежедневная рутина, а вот у тебя что нового? Что с сыном?
– Пока ничего. Ищем…
– Слушай, – перебивает меня Шауль, – я тогда перед тобой так и не извинился за то, что у нас ничего не получилось. Не понимаю до сих пор, в чём причина.