"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Леонид Фёдорович, — не выдержал тогда адмирал, — коль вы так уверены в японских наблюдателях, то поручаю вам командование десантно-досмотровой партией и чтобы без перерубленного подводного кабеля и минимум пяти офицеров японского генштаба, с аппаратом беспроволочного телеграфа в придачу, не возвращались на крейсер. И потом, если вам так всё хорошо известно, где докладная записка по этому крайне важному вопросу, почему я узнаю об этом только сейчас? Или же это всё — ваши фантазии?
— Ваше превосходительство, — начал «выкручиваться» Добротворский, привыкший запанибрата общаться с флегматичным Энквистом и здорово в последнее время обнаглевший, — но ведь простая логика…
— А логика, господин капитан первого ранга говорит о том, что подводного кабеля в метрополию
— И впредь, Леонид Фёдорович, — адмирал решил «поставить на место» амбициозного и громкоголосого каперанга, — все ваши гипотезы и предположения, имеющие «стратегическое» значение, прошу не озвучивать в кают-компании, а доводить до командования в письменном виде. Считайте это приказом.
Добротворский побагровел, но смолчал, пробурчав невнятно что-то вроде «слушь ваш превсх», а офицеры «Олега» с той минуты смотрели на контр-адмирала как-то иначе, уважительнее что ли…
Кстати, в десантных партиях на катерах, которые обходили острова и портили рыбацкие лодки, едва ли не треть составляли молодые офицеры. Мичманы и прапорщики по Адмиралтейству желали отметиться даже не для возможных в будущем наград, но более ради увлекательных рассказов, — как они «попирали землю Японской империи». Островитяне сопротивления российским морякам не оказывали, а порчу имущества воспринимали философски, тем более, зачастую отзывчивая флотская молодёжь глядя на махоньких и несчастных подданных микадо, презентовала рыбакам золотые российские червонцы, после чего с энтузиазмом крушила пожарными топорами их утлые челны.
Дошло до анекдота — мичман Кульнев с «Суворова», глядя на плачущую юную японку, у отца которой матросы с воодушевлением и матами в щепки разносили лодчонку, презентовал несчастному старику брегет. Пантомима мичмана, постаравшегося знаками показать, что часы — компенсация за уничтоженное орудие промысла, была так убедительна, что старый рыбак закивал, схватил Кульнева за рукав тужурки и потащил офицера вглубь островка. В паре сотен шагов, за скалой находилась хорошо замаскированная шлюпка, оснащённая парусом. Судя по образцовому содержанию, а также запасу воды, провизии, компаса и наличии допотопной, но надёжной системы перемещения до океана с помощью тщательно подобранных брёвен, шлюпка предназначалась для целей, явно не связанных с ловлей рыбы.
— Контрабандисты или лазутчики здесь базируются, — авторитетно заявил Кульнев сопровождавшим матросам, — ломай, братцы.
Но тут пантомиму устроил уже старик-рыбак. Жестами показывая на шлюпку, на подаренные ему часы, он требовал у мичмана вознаграждения и за вторую посудину.
Как на грех, Кульнев был «гол как сокол», а часы уже подарил. Но не мог же офицер Российского Императорского Флота ударить в грязь лицом перед замызганным и жалким япошкой. И Кульнев презентовал рыбаку свою новёхонькую шикарную тужурку.
Старый хрыч моментально напялил её на своё тщедушное тело и побежал от мичмана, как будто опасался, что тот передумает и отнимет…
На беду Кульнева пара прапорщиков с «Суворова», также желавших хлебнуть романтики полной мерой и напросившихся в десантную партию, прихватила с собой фотографический аппарат и отловив японца, запечатлела его во всей красе.
— Представляете, господа — в кают кампании «Суворова» в тот вечер было невероятно
весело, — мы с Сергеем смотрим — потащил япошка Кульнева куда то в чащу. А спустя пять минут этот же папуас выбегает один, в руках часы мичмана, сам в его тужурке. Я даже в первые секунды решил — убил и съел абориген нашего дорогого Николашу!— Да как можно съесть такого замечательного человека, он же не Кук какой, он — Кульнев, — блистали остроумием офицеры.
— Кульнев-Маклай. Друг японских папуасов!
— Точно, господа! У командира «Ушакова» ещё один брат появился!
— Да, Николай Ильич, — отсмеявшись подытожил Игнациус, — быть вам теперь Кульневым-Маклаем. Даже когда в полные адмиралы выйдете, этот случай будет самым важным в вашей биографии…
Курс эскадры, Небогатов, не мудрствуя приказал проложить на Квельпарт, чтобы «встречные-поперечные» соглядатаи донесли «другу Хейхатиро» о перемещениях «транспортной кучи», имитирующей боевую эскадру. Старый, но всё же броненосный «Донской» и миноносцы отпугнут особо наглых разведчиков Того, желающих отличиться, захватив транспорта, а сам старичок не представлял такой уж боевой ценности, чтобы ради его утопления срывать со стоянки пару броненосных крейсеров, не говоря уже о броненосцах, которые наверняка загружены до отказа и углём и боезапасом и им лишние «дёрганья» категорически противопоказаны.
Так и пошли — впереди «Донской», а с ним «Быстрый», «Бравый», «Грозный», «Громкий», перекрывали выход на броненосный отряд по ходу движения эскадры. Со стороны Японии дежурили «Алмаз» и «Буйный» с «Безупречным». «Рион» и «Блестящий» с «Бодрым» охраняли эскадру с вест-зюйд-веста, а «охромевший» внезапно «Бедовый», не могущий выдать по заявлению командира, более 15 узлов из-за неполадок в машине, замыкал движение. Но поскольку эскадренный ход был всего-то восемь узлов, миноносец вполне себе годился для исполнения охранной службы.
Небогатов почему то совершенно не удивился, когда кавторанг Баранов, во время минного утопления несчастного угольщика доложил о «проблемах в машинной части», но механика к адмиралу не привёл, отговорившись чрезмерной занятостью того, а после, провожая адмирала «невзначай» поинтересовался — кто же будет конвоировать транспорта в Шанхай…
Но устраивать показательное следствие и «порку» Баранова не хотелось, — трусоватый кавторанг, коль факт саботажа подтвердится, так запятнает честь офицерского корпуса российского флота, что никому мало не покажется. Да ещё перед генеральным сражением такое расследование начинать, когда только-только сплотились матросы и офицеры, только поверили и в адмирала и в победу, которая далека, но, чёрт побери, достижима!
Тем более контр-адмирал не исключал отхода броненосцев, если прорваться не получится, именно в Шанхай. Поэтому, поразмыслив, Небогатов приказал «старшему обоза» Радлову, держащему свой брейд-вымпел на «Ярославле», после ухода боевых кораблей на прорыв, перейти на «Бедовый» и уже с миноносца руководить движением транспортов до Шанхая и далее в Россию. Радлову вменялось «ненавязчиво» проверить состояние машин «Бедового» и из Шанхая, коль такая возможность представится, направить миноносец интернироваться в Циндао.
Когда Небогатов, только продумывал, как лучше «спрятать» новейшие боевые корабли среди транспортов ему приходила мысль, взять с собой «Иртыш» и «Анадырь». Эти два гиганта своими корпусами могли надёжно прикрыть бородинцев и «Ослябю». Но, в конце концов, адмирал положился на бдительность охранения эскадры, а на транспортах, при следовании днём рекомендовал «дымить погуще».
Первые сутки перехода прошли почти идеально — поломок не было, удавалось выдерживать семи-восьми узловой ход, каботажный японский пароходик, замеченный и остановленный «Громким» был утоплен открытием кингстонов, команда передана на «Донской». «Рион» на три часа «затормозил» идущего в балласте англичанина, который дал ход уже после прохождения «транспортно-броненосного» ядра эскадры и визуально обнаружить небогатовский «туз в рукаве» просто не мог. Также на борт «Быстрого» и «Буйного» приняли рыбаков, которым не повезло на своих утлых лодчонках пересечь курс русских кораблей.