"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Чутьё не подвело боевого офицера. Двумя сутками ранее крейсера Камимуры по приказу адмирала Того «размолотили» Корсаков и команды защитников острова отступили вглубь Сахалина. Однако, предупреждённые из Владивостока, о приближении русской эскадры, ополченцы придумали, подобно предкам, жечь костры, сигнализируя отряду Клапье де Колонга об опасности. И днём и ночью, рискуя вызвать обстрел с японских крейсеров. Причём ночью, матросы с разбитой батареи пытались оповещать прорывающиеся русские корабли «морзянкой», открывая и закрывая огонь брезентом. Всего этого командир «Урала» не знал, но решил подстраховаться, не сунулся в залив и не ошибся…
Поэтому, согласовав с Ферзеном порядок действий,
Глава 10
На «Урале» проходил военный совет — как помочь крейсеру «Изумруд» добраться до Владивостока, как прорвать блокаду Лаперузова пролива. Семёнов, памятуя о нездоровых отношениях прежнего командира крейсера с офицерами, и конфликтах, «гремевших» на всю 2 ТОЭ, старался вовлечь мичманов и прапорщиков в планирование боевой деятельности корабля. Кавторанг не стеснялся «напроситься» на обед в кают-кампанию, где и рассказывал о задачах эскадры, «Урала», советовался, как лучше выполнить поручения командования, дабы не уронить честь флага…
Менее недели понадобилось Владимиру Ивановичу, чтобы «растормошить» офицеров крейсера и теперь он «пожинал плоды», выслушивая предложения одно другого хлеще.
Судя по заверениям радиста, передачи вели пять или шесть японских кораблей, а ведь, сколько то ещё и хранили «гордое молчание». Одно было ясно — враг серьёзно отнёсся к перекрытию пролива и точно знает, что русская эскадра выбрала обходной путь.
Офицерской молодёжи хотелось заявить о себе и громко и ярко: предваряя прорыв «Изумруда», включить на «Урале» прожектора, дать полный ход в 19 узлов, выписать петлю, с заходом в залив Анива. При этом так «раскочегарить», котлы, чтобы «Урал» «искрил» на десятки миль…
Одновременно в «ночных артиллерийских учениях» должны быть задействованы все орудия крейсера, а радист — забивать эфир, мешая осуществляющим блокаду пролива крейсерам и миноносцам поддерживать связь между собой. После такой часовой «вакханалии» следовало потушить огни и уходить в северном направлении…
Педагогических соображений ради Семёнов инициативы одобрил, похвалил за фантазии и «находки», но предложил не рисковать, тем более не идти вместе с «Изумрудом», ибо громадина «Урала» не приспособлена уворачиваться от юрких миноносцев, а мизерное артиллерийское вооружение не даёт возможности отбиться в случае минных атак. Да и пользы с «этой стороны» проливов от скоростного и автономного вспомогательного крейсера с мощнейшей радиостанцией несоизмеримо больше, чем во Владивостоке.
Для демонстрации же и «обозначения и отвлечения» командир предложил сжечь две японских рыбацких лодки, предусмотрительно загруженных на крейсер, несмотря на недовольство Клапье де Колонга, которому очень хотелось напугать японцев «летучими голландцами 20 века» без команд, в большом количестве появляющихся в их территориальных водах. Но оспаривать решение командира «Урала», фаворита двух адмиралов — и Рожественского и Небогатова, Константин Константинович не стал…
— Вот и пригодились японские посудины, — жизнерадостно заявил старший офицер «Урала», — скажите, Владимир Иванович, неужели вы для этих целей лодчонки загрузить приказали?
— Не совсем, но близко, — признался Семёнов, — была ранее мысль, в темноте подойти к Сангарскому проливу и там устроить пожар в ночи, чтобы адмиралу Того просигнализировали о странных огнях. Как знать, может это сообщение и оторвало
бы Того и Камимуру от Цусимы…— Да, по времени Николай Иванович должен быть во Владивостоке, или…
— Будем надеяться на лучшее, — поспешил прервать пессимистические излияния старшего помощника командир, — тем более столь оперативное и плотное перекрытие пролива Лаперуза даёт все основания думать, что в наш блеф поверили.
— Да если и поверили, если и удалось «бородинцам» проскочить — нам то что делать? С нашей инвалидной командой японские крейсера не обойти и от броненосцев Того не убежать, — будем вечно в океане скитаться как неприкаянные.
— Не всё так мрачно, Сергей Петрович, не всё так мрачно… Ну что там, Никифоров — будет гореть? — Семёнов наблюдал за боцманской командой, заливающей прямо в рыбацкие лодки, набитые деревом, парусиной и ветошью, мазут и керосин.
— Полыхнёт как надо, ваше высокоблагородие, не сомневайтесь! Сгорит и следа не останется. Япошки и не поймут откуда пожар случился…
В 23.45, когда ушедший к Хоккайдо «Изумруд» начинал набор скорости для броска, по сигналу Семёнова на «Урале», находясь в десятке миль юго-восточнее мыса Анива, запалили оба японских трофея и «побежали» на восток, щедро подбрасывая в топки заранее и заботливо приготовленную угольную пыль и передавая для Небогатова информацию, зашифрованную точками и тире морзянки. Устраивать артиллерийскую канонаду командир запретил, пообещав дать практику расчётам при утоплении вражеских судов, которые непременно попадутся на пути, ведь крейсерство «Урала» обещало затянуться…
Не обнаружив погони Семёнов повернул крейсер на север и, описав петлю, к 10 часам утра 20 мая снова вышел в точку недавнего сожжения рыбацких лодок, где вновь дал команду радисту начать передачу.
Примерно через час из залива Анива показались дымы, а затем и силуэты трёх японских миноносцев, которые начали заранее рассредоточиваться, чтобы атаковать огромный и слабо вооружённый вспомогательный крейсер с двух сторон.
— Стыдоба, от древних миноносок бегать придётся, — Владимир Иванович был человеком воспитанным, но сейчас ему хотелось изругать самыми последними словами умников, вооруживших «Урал» всего лишь парой 120-миллитметровых орудий и дюжиной малокалиберок, — да здесь десяток шестидюймовок можно воткнуть и не заметить, а сейчас побежим, как слон от мосек, уповая лишь на свежую погоду и скорость…
По команде командира крейсер начал отрыв от вражеских миноносцев дав сразу предельные (ну, почти предельные) 19 узлов. Волнение на море и довольно таки умелые действия расчёта кормового орудия, у которого собрались помимо Семёнова, почти все «свободные» офицеры «Урала» показали японским морякам, что так просто подобраться к махине бывшего лайнера не удастся. Тем более гонка в океане, на волне не сулила скорого сближения, а кормовая 120-миллиметровка, с «офицерским расчётом», стрельбой которой руководил целый капитан второго ранга, давала опасные и близкие накрытия.
Поизображав преследование около часа японцы отвернули…
Русский крейсер, после расставания с противником ещё час двигался на восток, а затем взял курс на север. Семёнову надо было точно знать, — удался прорыв Небогатова или нет. То, что в погоню за «Уралом» не были отправлены крейсера, было плохим знаком.
Значит пролив Лаперуза перекрывался только парой дивизионов устаревших миноносцев, а основные силы японского флота по прежнему сторожили Цусиму.
Впрочем, крейсера могли и увязаться ночью за «Изумрудом». За Ферзена и его корабль Семёнов почему то не переживал, тем более радиосообщений от быстроходного «камешка» так и не было. Следовательно, на «Изумруде» хранили режим молчания, пока была надежда проскочить незамеченными.