"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
С «Кассаги» отсемафорили на «Ниитаку», что офицеры и матросы крейсера будет сражаться до последнего человека и уйдут вслед за адмиралом Дева, к ним для снятия экипажа подходить не надо. На «Читосе» самоубийственный сигнал продублировали…
Вице-адмирал Дева, взирая с небес на подчинённых, наверняка гордился вышколенными им воинами: все они, от командиров кораблей, до последнего матроса, вчерашнего крестьянина, были истинными самураями и умирали как герои…
На «Ниитаке» офицеры обратились к командиру с просьбой-требованием — разделить судьбу товарищей и погибнуть, как подобает защитникам священной страны Ямато. Увы, пришлось напомнить как молодым, так и изрядно послужившим, о стратегической важности информирования
Пока шла сия патриотическая дискуссия, подобравшийся по прямой «Мономах», выскочил из-за корпуса «Нахимова» (для команды которого спустил, вернее — сбросил свои шлюпки) и развил рекордную скорострельность по неподвижным «Читозе» и «Кассаги» записав себе в актив сразу множество результативных попаданий — и в «Читозе» и в «Кассаги»…
Лейтенант Нозиков переживал свой звёздный час, вдохновенно дирижируя стрельбой сразу по двум целям, а что ход у тех был мизерный, — так не его печаль. Артиллеристы «Мономаха» прекратили огонь только на несколько минут, когда «Нахимов» с которого «посыпалась» за борт команда, начал ощутимо валиться на левый борт и перевернулся.
Команды на японских кораблях радостно и яростно взвыли и продолжили обстрел места гибели «Нахимова».
— Сволочи, макаки, — капитан первого ранга Попов, всегда флегматичный и спокойный в азарте боя «вызверился» и мотался вслед за старшим артиллеристом, размахивая руками и чего-то непрерывно Нозикову советуя, наверняка каперанг считал себя организатором блестящей стрельбы крейсера, — бей их ребята, чтоб ни одного на борт не поднимать, гадов узкоглазых!
— Успокойтесь, Владимир Александрович, — старший офицер тянул Попова в рубку, — не ровен час попадут японцы, не может нам столько времени везти.
— Оставьте, Владимир Петрович, нет, вы только посмотрите — ка-к-к-к-а-я сво-л-л-л-очь, куда бьют, ведь сами же скоро хлебать морскую воду будут. Н-е-е-е-т я их из Охотского моря вычерпывать не буду, пусть вон Сергей Павлович, — Попов кивнул в сторону «Светланы», — спасает, а нам надлежит скорее прикрыть гибнущий «Нахимов». Принять снаряды на себя. И, вы правы, Владимир Петрович, давайте укроемся под бронёй…
То ли японцы услышали угрозы капитана первого ранга Попова, то ли лейтенант Нозиков повыбил последние их пушки, но артиллерия японских крейсеров замолкала. «Мономах» добивал врага в полигонных условиях: без ответного огня, неспешно, пристрелявшись по неподвижным целям. «Кассаги» какое то время ковылял на двух-трёх узлах, но снова потерял ход, у «Читозе» «садилась» развороченная восьмидюймовыми русскими снарядами корма, «Ниитака» на 17–18 узлах уходил на юг, за ним «спешила» «Светлана», но шансов догнать, тем более остановить врага у Шеина было ничтожно мало.
Попов осторожно повёл крейсер к месту гибели «Нахимова», в воде и в шлюпках на первый взгляд, было несколько сот спасшихся моряков.
— Николай Николаевич, — обратился командир задушевно и не уставно, к Нозикову, — будьте добры голубчик, прекратите пальбу. Мы спасательные работы начинаем, пусть и японцы спасаются по возможности, Но если хоть один выстрел с их стороны прозвучит — топите их ко всем чертям!
От каперанга явственно пахнуло коньяком и лейтенант, отравленный пороховыми газами, вдохнув со свежим воздухом командирский перегар, понял причину неестественного оживления каперанга. Но, дров тот в бою не наломал, корректировать стрельбу мешал весьма умеренно, поэтому бравый морской офицер чётко козырнул начальству.
— Слушаюсь, господин капитан первого ранга. Но расчёты
останутся у орудий.— Да, да, конечно, вы Николай Николаевич присматривайте за япошками, пока нахимовских на борт принимаем.
— Может быть попробуем захватить «Читосе»? — Нозиков с сожалением посматривал на японский крейсер, очень медленно «оседавший» в море, — «Кассаги» вот-вот утопнет, а «Читосе» можно спасти, и под Андреевским флагом, в пику японцам, они уже, как говорят, «Варяга» подняли…
— Неисправимый вы мечтатель, господин лейтенант, — Попов уже не скрываясь, приложился к фляжке, — смотрите, заваливается ваш «Читосе». Похоже кингстоны пооткрывали япошки. Но я этих сволочей на борт не приму, и никаких возражений! — Попов пресёк попытку артиллериста что-то сказать, махнул рукой, повернулся и скорым шагом двинулся руководить спасением матросов и офицеров доблестного «Нахимова»…
«Кассаги», в отличие от перевернувшегося собрата по отряду и несчастью ушёл под воду на ровном киле с не спущенным адмиральским флагом. Ни одного моряка с флагмана Девы не спасли. И не потому, что русские проявили невиданную жестокость — сигнальщики с «Мономаха» отметили, что матросы и офицеры «Кассаги» организованно покинули палубы крейсера, очевидно японские фанатики (или герои — смотря с какой стороны смотреть) заперлись во внутренних помещениях и открыли кингстоны…
С «Читосе» на подошедший «Днепр» приняли только 52 матроса. Офицеров и унтер-офицеров среди спасённых не было…
Клапье де Колонг, постаревший минимум на десяток лет, ждал новостей о выживших с «Адмирала Нахимова», поминутно гоняя вестового в радиорубку.
Коньяк, выставленный Фитингофом оставался нетронутым.
— Ваше высокоблагородие, вот, — запыхавшийся матрос подал каперангу листок с цифрами.
— Спасено 12 офицеров, из них 8 ранено, тяжело 4, и 307 нижних чинов, 152 ранено, тяжело 37… — флаг-капитан осушил рюмку, — две с лишним сотни человек погибли из-за моей бестолковости, хорошо хоть на «Мономахе» без потерь — молодчина Попов!
— Война, Константин Константинович, — Фитингофу хотелось одного, чтобы командующий напился, лёг спать (командир «Наварина» знал, что Клапье де Колонг пьяным не буйствовал, предпочитал прилечь) и как минимум сутки не доставал его своими сомнениями и рассуждениями, — вы выпейте ещё, полегчает. Нет здесь вашей вины — кто же мог подумать, что японцы так отчаянно полезут…
— Они защищают свою страну, — Клапье де Колонг захмелел, — а мы скоро год мотаемся как неприкаянные по океанам, где она, наша Россия…
— Давайте ещё по одной, Константин Константинович, — Фитингоф, увидев как собутыльник отрицательно закачал головой, поспешно добавил, — за всех русских воинов, кто не пережил дня сегодняшнего…
Против такого тоста флаг-капитан не возразил…
Утром следующего дня хмурый и помятый Клапье де Колонг перескочил на «Урал», «для отсылки радио»…
На самом деле Константину Константиновичу важно было знать мнение о вчерашнем «крейсерском побоище» такого компетентного морского офицера как кавторанг Семёнов. Флаг-капитана грыз не червь, а целый змей сомнений. Клапье де Колонг нашёл кучу ошибок в своих вчерашних распоряжениях и хотел честного и откровенного диалога со знающим человеком, таким как командир вспомогательного крейсера «Урал».
Семёнов, неплохо изучивший каперанга за время службы у Рожественского, понимал, зачем Клапье де Колонг прибыл на его крейсер.
— Константин Константинович, на вас лица нет, — после дежурных приветствий офицеры заперлись в командирской каюте, — да радоваться надо, противник понёс невосполнимые и тяжёлые потери в кораблях и людях. Да, мы потеряли «Нахимов», но этот размен, если отвлечься от сожаления о погибших товарищах и взглянуть на суть вопроса как профессионалам военно-морского дела, нам, Российскому флоту, чрезвычайно выгоден.