"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21

— Насколько целесообразен такой риск? — спросил он в лоб. — Провалим — только ускорим всеобщую кончину, я ведь правильно понимаю?

— Да, — Павел помедлил. — Нам нужна подстраховка.

— Переключение на резерв, — подал голос Марат Руфимов.

— Оно самое.

…Ничто так не бесило Бориса, как те моменты, когда Павел садился на своего любимого конька — пускался в технические дебри. Боря прямо физически ощущал свою неполноценность, потому что ни хрена во всём этом не смыслил. Подстраховка? Переключение на резерв? Какое ещё, мать вашу, переключение? Он мало что во всём этом понимал. И надо сказать, сейчас он такой был ни один. Мелькнуло недоумение на лице Мельникова. Ещё больше сдвинул светлые брови Островский.

А там, внизу, на АЭС, в убогом кабинете, названном лишь по недоразумению кабинетом начальника станции, трое людей окунулись в свою стихию, что-то горячо обсуждали, перебивая друг друга и даже радостно вскрикивая. И колокольчиком звучал быстрый говорок Маруси, перекрывая мужские голоса.

— Эй, — Борис не выдержал. — Всё хорошо, конечно, но, может, вы, господа инженеры, посвятите нас, несведущих, в свои великие мысли.

— Да это легко, — тут же отозвался Савельев, и Борис мысленно закатил глаза: узнаю друга Пашу, у него всегда всё легко и просто. — На любой станции есть возможность перевода на резервное питание. На Южной тоже. То есть, если мы из резервной щитовой переключаем АЭС и одновременно атакуем с двух сторон, то наши шансы на победу существенно возрастают. Не до ста процентов, конечно, но это уже и не пятьдесят на пятьдесят. Но нам нужен человек, который бы сумел это сделать. То есть разбирающийся в технике и готовый пойти на риск.

— На потенциальное самоубийство, ты хочешь сказать, — Борис невесело усмехнулся. — Нет у нас, Паша, такого человека.

— Ну как нет…

Борис не дал ему ничего возразить. Перебил.

— Поэтому пойду я.

Сказал и сам удивился, насколько буднично это прозвучало. Словно он не на опасное задание вызывался, а в ресторан собирался пойти.

— Боря, ты чего? Не пори горячку, — Павел опешил. Наверно, даже в лице изменился. Жаль, что Пашкиной физиономии ему сейчас не видно. — Тебе надо оставаться наверху, созывать Совет, как мы и планировали.

Совет… Как же ему хотелось сейчас согласиться с Пашкой. Сказать — ну да, Совет же. Конечно, моё место здесь, наверху. Но сказал он другое.

— Паша, Совет собирать смысла нет. Да ты и сам это понимаешь. Там, на Южной, я буду нужней. Так что, как ни крути, а идти придётся мне.

— Чёрт, Боря, это опасно! Там… и вообще, — Савельев решил сменить тактику. — Ты же ни черта в этом не смыслишь. Инженер из тебя хреновый. Надо попытаться найти кого-то, со станции. Персонал же оттуда эвакуировали, так что можно выцепить какого-нибудь специалиста.

Борис снова посмотрел на дурацкие электронные часы, неумолимо отсчитывающие время — не так-то и много его у них осталось. И часы ещё эти, какая же тварь их сюда притащила. «Выкину к чёртовой матери, — мысленно пообещал он себе. — Первым делом, сам лично сниму и вышвырну на помойку. Когда вернусь… если вернусь…»

— Паш, нет у нас времени искать толкового инженера. Сам посуди — надо вычислить, найти, уговорить. Сколько на это уйдёт? И согласится ли тот инженер, тоже вопрос. Так что, извини, Паша, но придётся тебе объяснить мне, вот тут ты чертовски прав, хреновому инженеру, что надо сделать, чтобы переключить станцию на резерв. Что там у вас предусмотрено? Красная кнопка? Рубильник?

— Какой, к чёрту рубильник? — Павел выругался. — Шуточки твои, Боря… Ладно, слушай. Запоминай хорошенько. В общем, как войдёте на станцию…

Павел стал медленно и обстоятельно объяснять. Совсем как в школе, когда Борис не мог решить сложную задачу по физике. В такие минуты Пашка обычно устало и обречённо садился рядом и начинал занудно растолковывать алгоритм. Борис злился, насмешничал, но Пашка терпеливо бубнил, чертил в тетради формулы и в конце концов добивался своего: Боря улавливал суть, и решение открывалось перед ним — логичное, верное, даже по-своему красивое.

Борис поймал на себе взгляд Островского. Он чувствовал, Всеволод Ильич всё ещё ему не верит, до конца не верит. И эта затея полковнику не по душе. Да только выхода другого у них сейчас нет. Потому что все они, и Островский со своими солдатами, и Пашка на АЭС, и остальные люди в Башне в данный момент зависят от одного психопата, который одним махом может отправить человечество в преисподнюю. И на этот раз навсегда. И только умелые и слаженные действия могут помочь им его переиграть. Умелые и слаженные действия. И его, Бориса, в том числе. Нравится это Островскому или нет.

Глаза Бориса снова упёрлись в часы — у кого, интересно, так плохо со вкусом, это же уму непостижимо, такая дешёвка среди старых основательных антикварных вещей кабинета. Богданов или Маркова? Кто приволок их сюда? А, впрочем, неважно. Главное, что он их выкинет отсюда. Обязательно выкинет. А для этого надо вернуться.

И он вернётся.

Глава 30. Сашка

Сашка с тревогой смотрел на Нику. Выглядела она спокойной, даже чересчур — возбуждение, в котором она пребывала, пока они находились в квартире братьев Фоменко, обсуждали и разрабатывали дальнейший план действий, исчезло, и ему на смену пришло ледяное спокойствие, слишком глубокое, слишком уверенное и слишком показное, чтобы быть правдой. Она стояла рядом с Верой, прямо держа спину и глядя перед собой, и вся её поза сигналила Сашке об опасности. Ника была похожа на сжатую до предела пружину — одно неловкое движение, и пружина распрямится, выплёскивая скопившуюся энергию, и не дай бог оказаться на пути этой разрушительной силы.

В лифте кроме их компании и лифтёра никого не было. На девяносто пятом зашли мужчина с женщиной, но тут как раз объявили по громкоговорителю о введении военного положения, и женщина с мужчиной, не сговариваясь, тут же покинули кабинку.

— А вы? — лифтёр обернулся к ним. На его лице сквозила растерянность, он явно не знал, что делать дальше, и, наверно, будь лифт в этот момент пустым, он бы просто остановил его на этом этаже.

Кто-то, кажется, Митя, нервно дёрнулся в сторону выхода, но тут же замер, остановленный невозмутимым Никиным голосом:

— Нам надо вниз. На пятьдесят четвёртый.

Лифтёру всё это не нравилось, но перечить он не стал. Нажал на кнопку, и створки дверей неумолимо двинулись навстречу друг другу, захлопнулись с железным лязгом, и лифт, скрепя тросами, потащился вниз.

Их дурацкий план с налётом детских приключений был откровенной глупостью. Опасным безрассудством, против которого у Сашки всё внутри бунтовало. Всё, что они придумали — идти на Южную станцию, искать какую-то щитовую, переключать на резерв, то есть делать то, что никто из них не умел, — Сашка считал бессмысленной и рискованной затеей и сразу заявил об этом, как только Лёнька закончил свой рассказ. Его не убедило ни наличие возможного прохода на Южную через технический этаж, ни упоминание о незапертой двери, которую случайно обнаружили братья Фоменко, ни даже то, что они примерно знали, где находится та самая резервная щитовая.

— Как хотите, но это опасно! — Сашка накрыл ладонью листок бумаги с нарисованной схемой и уставился почему-то на Веру. Он, наверно, раз пятнадцатый за последний час произнёс слово «опасно», и в другое время его бы подняли на смех, обозвали трусом, презрительно выплюнув оскорбление ему в лицо. Но сейчас все молчали. Не возражали, но и не соглашались с ним.

— Лифт через десять минут, — Ника спокойно отняла его руку от схемы, взяла тетрадку и, вырвав нужный листок, убрала его себе в карман. В левый. В правом у неё лежал пистолет.