"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Дверь с грохотом распахивается, и первым в комнату вваливается окровавленный мужик, а следом за ним парень.
— Вы представляете, товарищ, — кричит он мне, — я поставил эту белоказацкую сволочь охранять сарай, в котором был заперт ваш знакомый, так он всё на свете проспал!
— Да не спал я, христом-богом клянусь! — верещит мужик низким плаксивым голосом. — Глаз не сомкнул, как было приказано!
— А куда же он тогда делся?
— Ума не приложу! Вы же сами дверь на замок запирали!
— А как ты его открыл?
Мужик валится на колени и чуть ли не стонет:
— Никак не
— И в самом деле, — задумчиво бормочет парень и чешет лоб. — Как же он тогда смог исчезнуть?
Я молча наблюдаю за ними и чувствую, как у меня снова начинает болеть голова. Эх, Шауль, сказал же ты под руку!
— Пошли, ещё раз осмотрим сарай! — командует парень и теперь уже не забывает прихватить с тумбочки свой наган. — Не может быть, чтобы не осталось никаких следов. Ну, если я что-то найду… — Он грозит наганом мужику и подобострастно смотрит на меня. — Вы, товарищ, с нами пойдёте?
Сидеть в душной комнате мне не хочется, и я выхожу за ними на улицу.
Сарай, в котором сидел исчезнувший Юрий Вайс, находится во дворе дома в приземистой каменной постройке с толстыми кирпичными стенами, вдоль которых навален разный хлам — какие-то ржавые железяки, колёса от телег, прогнившие старые брёвна и доски. Дверь с железным засовом сколочена из плохо оструганных дубовых досок, но высадить её даже двум крепким мужчинам явно не по силам.
Парень отомкнул большой амбарный замок и распахнул дверь, но первым проходить не стал. А исподлобья глянул на меня:
— Вот, сами убедитесь… Не понимаю, как это произошло. До вашего товарища тут почти двое суток просидели пятеро пленных белогвардейцев, и ничего такого не произошло…
— Где же они сейчас?
— У нас с белой сволочью разговор короткий. Всех в распыл пустили. Он же их и похоронил в ближайшей роще. — Парень кивает в сторону казака, и тот послушно кланяется, словно его поблагодарили за палаческую работу.
Я прохожу в сарай и смотрю по сторонам. Небольшое темноватое помещение с квадратным оконцем у потолка, забранным толстой заклёпанной решёткой. Дотягиваюсь до неё рукой и пробую качнуть, но даже пошевелить её невозможно. В углу невысокий верстак, который служит, видимо, лежанкой для арестантов, и на нём набросана полусгнившая солома, пропахшая запахом мочи и какой-то сырой гнили.
Никаких следов о себе Юрий Вайс не оставил. Присаживаюсь на корточки и осматриваю грязный пол, и хоть следов здесь много, но мне всё же удаётся отыскать ребристый отпечаток от кроссовок, про которые в начале двадцатого века никто и понятия не имел.
Сразу на душе у меня потеплело, и я уже хотел было привычно похвалить себя, мол, не утратил ты пока, брат, милицейской розыскной сноровки, но почему-то сил нет. И голова болит всё больше и больше. Пытаюсь встать, и меня сразу же начинает штормить.
— Вам плохо, товарищ? — подскакивает парень и неловко хватает меня под руку.
— Я трое суток не спал, — зачем-то начинаю врать.
— Это мы вам живо устроим, — радуется парень и истошно вопит, высовываясь на улицу. — Никифоров! Срочно беги ко мне в хату и передай хозяйке, чтобы перину стелила нашему гостю. Ему отдохнуть с дороги надо… И если хоть одна живая душа в округе пикнет
или, не дай бог, начнёт палить воздух, самолично гада порубаю!Я послушно выхожу за ним из сарая и топаю на ватных ногах к какому-то одноэтажному дому рядом с белокаменным собором.
На углу пятеро подвыпивших мужичков, которые первыми встретили меня и доставили к этому парню. Они не спеша грызут семечки, с шумом сплёвывают и провожают меня тяжёлыми недоверчивыми взглядами.
— Что уставились? — повышает на них голом мой попутчик. — Вам бы извиниться перед товарищем из центра за то, что так грубо с ним обошлись!
— Извиняйте, товарищ, — с кривой ухмылкой цедит один из них, а остальные демонстративно отворачиваются.
Я только машу рукой и плетусь дальше. И уже у самого входа в дом мне поплохело окончательно. Но упасть мне не дают. Кто-то хватает меня под руки и тащит к широкой высокой кровати с железными спинками, на которых поблёскивают большие металлические шары. Эти шары почему-то надолго врежутся мне в память своим мрачным холодным блеском…
А среди ночи, когда за окном была непроглядная темень, и только кособокая луна любопытно заглядывала сквозь неплотно прикрытую занавеску ко мне в комнату, я открыл глаза и каким-то шестым чувством почувствовал, что искать Юрия Вайса больше не нужно. Наверняка он сделал или, по крайней мере, попытался сделать то, для чего совершил путешествие во времени, и самостоятельно без чьей-либо помощи вернулся назад.
Значит, и мне пора отсюда…
8
Прежде, чем открыть глаза, некоторое время лежу неподвижно, прислушиваясь к своим ощущениям. Голова по-прежнему болит, но уже не раскалывается от нестерпимой боли, а гудит как-то тупо и толчками, словно в ней перекатывается тяжёлый металлический шар.
— Как ты? — доносится до меня голос Шауля. — Очень тебе плохо? Я же говорил…
— Нормально, — выдавливаю непослушными губами, — терпимо…
— Лежи и пока не вставай. Я сейчас тебе кофе сделаю.
Но я поднимаюсь и оглядываюсь по сторонам:
— А где Вайс? Тут всего два кресла заняты — Гершон и я.
Шауль кисло улыбается и говорит:
— Он самостоятельно вернулся. Говорит, что никто за ним не приходил, и он сам…
— Я так и понял ещё там…
Некоторое время Шауль молчит, потом с тревогой вглядывается в моё лицо:
— Тебе надо срочно к врачу. Сейчас шефу позвоню, чтобы прислал кого-нибудь.
— Мы же в больнице — можно просто позвать врача из другого отделения. Зачем начальство в детали посвящать?
— Думаешь, сюда кто-то без его разрешения сумеет войти? Или ты сможешь выйти?
— Некогда мне сейчас разлёживаться. Да и не доверяю я твоему шефу.
Шауль опять грустно улыбается, но замечает:
— Наш шеф — человек жёсткий и даже грубый, но справедливый. Без причины муху не обидит, но уж если ты прокололся, то лучше расслабься и будь готов получать удовольствие. Так что можешь не беспокоиться — врача пришлёт нормального.
— Слушай, мы на этом потеряем много времени. Я себя действительно чувствую хреново. Но если меня уложат в койку и навтыкают в вены разных капельниц…