"Фантастика 2025-61". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Она ожидала, что внутри окажется темно, и собиралась отдернуть голову, но увидела молочный туман, стелющийся вдоль земли. Туман переходил в озеро так плавно, что границы озера скрадывались. За озером к небу тянулась скальная гряда такой крутизны, что подняться на нее было бы немыслимо.
«Двушка? Вторая гряда?» – подумала Рина, защищенная тем смазанным ощущением реальности, которое мешает удивиться до конца и тем сохраняет разум.
Невольно ожидая синхронности, того, что очертания иного мира как-то совпадут с этим, раз совпало озеро, Рина посмотрела туда, где в их мире находился монастырь. На двушке монастыря, конечно, не оказалось, но на его месте
Казалось, скалы расходятся совсем чуть-чуть, однако Рина понимала, что раз разлом видно издалека, да и еще и свет пробивается, то проход достаточный. Возможно, это вход в ущелье, сквозь которое в Межгрядье попала закладка. Как возник этот проход? Почему здесь? Одновременно ли с монастырем или существовал всегда? Этого Рина не знала, и не было у нее времени, чтобы узнать.
Главное, что она почувствовала: с той стороны разлома вместе с брезжащим светом просачивалась любовь, каждому дающая надежду. Даже у выжженного элем растворенного, что мешком осел на траву после гибели своего страшного погонщика, есть шанс, пока остаются силы, хотя бы слабо позвать – или захотеть позвать. Пусть едва слышно, но во всю силу ослабевшей души и почти уничтоженного мозга.
Рина поняла, что если пройти сейчас сквозь камень, переплыть озеро, то сквозь ущелье можно из Межгрядья проникнуть за Вторую гряду. Сейчас эта дверь открыта. Охваченная этим желанием, Рина бросилась вперед, но ее отвлек предупреждающий крик Фреды.
Отпрянув от валуна, Рина увидела, что Фреда кивает на лесную дорогу. Оттуда, где колеи двоились и четверились, показалось сразу несколько машин. Три машины двигались одной группой, одна отставала, причем сильно. Даже и остановилась вдали от остальных. Из нее выскочили Наста и Рузя, которого Рина издали узнала по круглой застенчивой фигуре. Был с ними и кто-то третий, не известный Рине. Молодая женщина, лицо которой закрывал платок.
Первым в группе из трех машин ехал тяжелый джип. Свернув с дороги, он безжалостно снес молодую елку и затормозил на расстоянии, безопасном для выстрела шнеппера. Над крышами машин пронесся берсерк на гиеле. Полыхнули искры электроповодьев. Гиела, от боли зависнув на месте, несколько раз вхолостую ударила крыльями. Берсерк спрыгнул и, приземлившись на полусогнутые ноги, подбежал к тяжелому джипу. Дверца джипа распахнулась. Берсерк показал рукой на валун.
Выскочил Тилль, за ним два арбалетчика и девушка, показавшаяся Рине знакомой. Яра? В одном джипе с Тиллем? И не только с ним. Девушку придерживал за локоть невысокий гибкий мужчина. Он не укрывался за Ярой от возможных выстрелов, а просто держал ее за локоть и не грубо, но властно тянул к валуну.
За Гаем спешили Белдо и Тилль в сопровождении нескольких берсерков. Старичок издали поглядывал на Гамова и, грозя ему блестящим ноготком, точно спрашивал с укоризненной лаской: «Ну что, Женечка, погулял в парке?»
– Отберите кто-нибудь у Макара шнеппер! У них Яра! – велела Фреда и, видя, что других желающих нет, сама же стала этим кем-нибудь.
– Я не собирался стрелять! – огрызнулся Макар.
– Ну тогда и шнеппер тебе ни к чему, – успокоила его Фреда. – Бросайте шнепперы! Все бросайте!
Гамов поднес к глазам бинокль.
– У Гая на шее кабанья голова! Вот уж не думал, что Тилль с ним поделится!.. – негромко сказал он.
– Он хочет подойти к закладке! – крикнула Лара.
– Не сможет!
– Утверждение неверное. Закладка сейчас доверяет каждому. – Даня глазами измерял быстро сокращавшуюся дистанцию между Гаем и камнем.
Арбалетчики охраны опережали Гая шагов на десять. Пока один перебегал, другие держали шныров на прицеле.
– Откуда ты знаешь, что каждому? – спросил Гамов.
Излечить Даню от многоречия
было нереально. Даже под ножом гильотины он поучал бы палача, как правильно использовать его инструмент.– Хм… хм… Ну, во-первых, она подпускает тебя. Я озвучиваю это не с какой-либо целью, а просто как факт! – сказал Даня, виновато покосившись на Гамова. – Далее здравый смысл, господа! Охранная зона закладки. У шныровской она около полукилометра в любую сторону… Гай же уже гораздо ближе!
Гай был не просто гораздо ближе, а совсем у закладки. Не глядя на шныров, словно их и не существовало, он сделал к ней шаг. Отпустил локоть Яры. Яра бросилась к Рине, но, остановившись, повернулась. Потом вдруг, схватив с земли арбалет Гамова, выстрелила в Гая с четырех шагов. Болт, каким-то чудом не попавший в цель, унесся в молодой подлесок. Гай рассеянно коснулся того места на шее, куда должен был вонзиться болт.
– Кабанья голова! – пробормотал он.
Дионисий Тигранович повис на руке у берсерка, кинувшегося на Яру с топориком. Это был один из спутников Тилля.
– Ты что делаешь?! У нее же ребенок!
Гай повернул голову, увидел топорик и понял, какая непоправимая вещь едва не совершилась.
– Ингвар, я же говорил: что бы девчонка ни сделала – не трогать ее! Уберите идиота! – сказал он звенящим от ярости голосом.
Тилль воспринял приказ буквально, а так как он давно искал, на ком сорваться, одним идиотом на свете стало меньше. Нервная Лара вскрикнула и уткнулась лбом в грудь Макару. Рина же с криком «Сделай что-нибудь!» бросилась к Долбушину.
Гай жадными пальцами скользил по закладке. Гладил мох, гладил выступы камня. Порой пальцы его проваливались в валун, но он возвращал их назад. Казалось, он приучает закладку к себе.
– Ты веришь мне! Ты новая в этом мире! Ты не знаешь, что такое подлость и предательство! Я тоже не знал когда-то… Ты станешь моей дверью и дашь мне силы пройти, – прошептал он.
– Не подходите к ней! – заорал Сашка и замолк, испугавшись своего сорванного голоса.
– И как же ты мне помешаешь? Выстрелишь в меня? – поинтересовался Гай. – А теперь прощайте! Я ухожу! Дионисий Тигранович, вы со мной?
Старичок испуганно замотал головой и отступил, точно боялся, что его утащат на двушку насильно. Гай, усмехнувшись, шагнул к закладке.
Ганич схватился за льва на нерпи, но на него уставились арбалеты охраны Гая. Показывая, что не собирается глупить, Влад осторожно оторвал руку от нерпи. Впрочем, тем, что он отвлек на себя охрану, Ганич невольно помог Сашке.
Удивляясь самому себе, потому что еще мгновение назад этого решения в нем не было, Сашка метнулся к валуну. Еще в прыжке он занес саперку и теперь, приземлившись у закладки на колени, ударил ею по живому камню. Удар острой частью был нанесен по нижнему выступающему краю, который недавно, пока камень не стал мягким, Сашка гладил точно медвежий нос.
В момент удара Сашка почему-то испытал не страх, а подобие ужаса, смешанного с восторгом. Точно он гордился тем, что нарушает табу, какой-то вечный запрет. Неясным и быстрым было это чувство, но оно заставило Сашку ударить саперкой с потягом, как шашкой.
Саперка провалилась в мягкое, безжалостно отсекая его, но уже спустя мгновение камень отвердел. Произошло это без всякого перехода. Сашкину руку обожгло болью. Где-то близко мелькнуло белое, гнущееся, уже что-то понимающее лицо Гая. Кажется, Гай пытался прорваться к камню, но какая-то сила не пускала его. Саперка застряла в валуне. Ее ручка обломилась. Сашка был отброшен с такой силой, что пронесся сквозь молодой лес и дважды или трижды ударился о воду, прежде чем упал в озеро. После первого же удара он потерял сознание, но очнулся, когда, опускаясь на дно, стал захлебываться.