" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26

Бывший лейб-гвардеец с готовностью покинул обеденный зал. Понимает, что сейчас будут обсуждаться слишком серьёзные для такого несерьёзного человека вещи.

— Господин Столыпин хочет донести до вас, уважаемые дамы и господа, что скоро в Парагвае произойдут очень значимые изменения, которые скажутся не только на самом Парагвае, но и, возможно, на всём эмигрантском сообществе, — сообщил капитан Швоб.

— Переворот? — спросила Мария Константиновна.

Судя по изменившемуся лицу Швоба, который потратил слишком много времени, чтобы вернуть ему нейтральное выражение, она задала очень правильный вопрос.

— Возможно, — произнёс посланник и, тем самым, подтвердил её догадку.

— И чем это нам всем грозит? — с усмешкой поинтересовалась Марфа Кирилловна Бочкарёва.

Леонид, старавшийся внимательно наблюдать за выражениями лиц всех присутствующих, уже отметил для себя, что она напряглась, когда Бострем заговорила о Немирове.

Он прекрасно знал, что Марфа и Пахом — это не люди Центра. У них были или до сих пор есть какие-то общие дела, но эти двое сами по себе, живут, наслаждаются жизнью в роскоши, делают бизнес и в ус не дуют.

Политических предпочтений у этих двоих, в отличие от Бострем, нет — это деловые люди, которое просто хотят тишины для своих денег. По внешнему виду не скажешь, что они бывшие крестьяне, но их аполитичность и простые желания выдают в них бывших крестьян с головой. Этого никак не вытравить.

В свете того, что Бострем бежала из России по совету Немирова, Бочкарёва и Семёнов тоже могли бежать с его подачи — во всяком случае, сделали это они сильно заранее…

— Никаких угроз для вас в этом нет, — не понял или не пожелал понять сарказма капитан. — Напротив, господин Столыпин предлагает полную свободу для инвестиций — Парагвай является очень интересным регионом, в котором очень удобно делать бизнес…

Это значит, что Столыпину страшно оставаться наедине с окружающими странами. Его власть, скорее всего, не признают, поэтому возможна гражданская война, а затем и война с соседями. А чтобы вести войну нужны деньги.

— Он выставляет Парагвай на продажу? — поинтересовался Пахом.

— Нет, — покачал головой капитан Швоб. — Он предлагает вам возможность инвестировать в Парагвай, предлагает очень низкие налоги, а также полное содействие со стороны правительства.

— Сомнительно… — произнёс Леонид.

У него уже есть опыт захвата стран и выгоды от подобных предприятий возможны только при одном условии — гарантированная стабильность. Парагвай после переворота — это что угодно, кроме стабильности. И это плохо для бизнеса.

Марфа и Пахом понимали это не хуже, чем Леонид, поэтому на их лицах был виден неприкрытый скепсис.

— Это же русские люди! — вмешалась в разговор Мария Константиновна. — Неужели вы не готовы поддержать русское дело?!

— Не убедили, — произнёс Пахом. — Где было русское дело, когда я батрачил на помещика? А где оно было, когда я гиб в потогонке, в Астрахани?

Его слова сильно не понравились Бострем, но она о Пахоме и его биографии всё давно и прекрасно знала, поэтому лишь недовольно поморщилась, сдержавшись от каких-либо реплик. Он вхож в её дом не за происхождение, а за своё безумное состояние — она кормится отчасти и с его компаний.

— Мы — бизнесмены, — более нейтрально выразила свою позицию Марфа. — Как мы можем быть уверены, что не выкинем наши деньги в море?

— Господин Столыпин лично гарантирует это, — ответил Швоб.

— При всём уважении, но этого мало, — покачал головой Курчевский. — Нам нужно что-то более весомое…

— Вы хотите получить земли, — наконец-то, всё понял капитан.

— Схватываешь почти на лету, — усмехнулась Марфа.

— Могли бы кого-то поумнее прислать, — вздохнул Пахом.

— Да, вы всё верно поняли, — кивнул Леонид. — Нам нужны земли, которые мы сможем использовать так, как захотим. А взамен мы готовы начать инвестиции в Парагвай.

Как защищать приобретаемые земли он знает — у него для этого есть специальная компания, очень хорошо известная во всём мире, а об остальном можно не беспокоиться, так как инвестиции в Парагвай будут копеечными, ведь это маленькая страна…

— Пусть приплывает в Нью-Йорк сам, — произнёс Пахом.

— Да, мы больше не хотим беседовать со всякими посыльными, — вторила ему Марфа.

— Обязуюсь встретить его как короля, — улыбнулся Леонид. — И прошу передать ему, чтобы у него были предметные предложения, ведь все мы очень занятые люди…

— Вы закончили унижать капитана? — нейтральным тоном поинтересовалась Мария Константиновна.

— Да, можете возвращать своего лейб-гвардейца, госпожа Бострем, — кивнула Марфа.

— Я уже давно смотрю на этих соблазнительных креветок… — произнёс Леонид и подвинул к себе блюдо.

После ужина, прошедшего в непринуждённой, для всех, кроме капитана Швоба, атмосфере, удовлетворённый вечером Курчевский поплыл на свой остров, где его ждала всё ещё не лёгшая спать Анна.

На следующей неделе ему лететь в Вашингтон, обсуждать с Рузвельтом промежуточные итоги ряда проектов, а затем лично проверять ход дел на дамбе в Сакраменто.

Ему полюбился его личный гелиевый дирижабль, который, после развода, сменил название с «Кэтрин» на «Россию». На нём-то он и совершит все эти путешествия.

Он продолжает сотрудничество с «Цеппелин», они совместно строят ещё восемь больших дирижаблей — с немцев технологии и специализированные мощности, а с Леонида гелий и заказчики.

Это сплошное баловство, которое не стоит воспринимать серьёзно, ведь дирижабли никогда не смогут стать хоть сколько-нибудь весомой альтернативой самолётам ближайшего будущего, но Курчевскому нравилась сама идея транспорта легче воздуха. Он летает на «России», в гондоле, превосходящей по комфорту любой из ныне существующих видов транспорта, и менять ничего не собирается.

— Детка, ты сразу спать или у тебя ещё есть силы для чего-нибудь особенного? — легла рядом с ним Анна Мэй.

— Ну, когда ты так спрашиваешь… — усмехнулся Леонид.

Глава шестая Огневой вал

* 9 мая 1936 года*

— Взрывай! — скомандовал Иван, когда увидел сигнал от наблюдателя с крыши.

Сапёр крутанул рычаг, после чего в конце улицы раздался взрыв, поднявший облако пыли.

Два пятикилограммовых заряда тротила, к каждому из которых прилагалось по пять килограмм ржавых болтов, гаек и подшипников, взорвались по двум сторонам улицы, осыпав готовыми поражающими элементами продвигающихся под прикрытием бронетехники фалангистов.