" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26

— Ну, когда школьники приходили и смотрели на государственных чиновников в среде, имитирующей естественную, — пояснил Немиров.

— А-а-а, ты об этом… — заулыбался председатель Президиума. — Это моя идея. Перечитывал давеча «Проклятый и забытый» — было там в седьмой главе о школьной экскурсии в дом престарелых, где жил Олег.

— Ха-ха! — хохотнул Сталин. — Неожиданная ассоциация.

— Но с зоопарком тоже неплохо, — улыбнулся Калинин. — Надо бы ещё в Кремль школьников сводить, чтобы посмотрели на клетки с Немировым, Сталиным и остальными обитателями Сенатского дворца…

— И на Лубянку тогда уж, — предложил Эйтингтон.

— Сразу после кабинета товарища Сталина, — усмехнулся Аркадий. — Чтобы переход был плавным…

— Ха-ха! — засмеялся Иосиф Виссарионович.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Калинин.

Атмосфера в кабинете Сталина, как известно, слегка мрачновата — аскетизм проглядывает из каждой детали интерьера.

— Недавно, кстати, принимал ходоков, — заговорил Михаил Иванович. — Принесли подарки из Маньчжурской АССР…

— Товарищ Ванечкин, ещё один чайник принеси, будь добр! — попросил Аркадий.

Глава седьмая Призрак войны

*18 августа 1936 года*

Пора.

— Начинайте, господа, — приказал Столыпин.

Сомневаться и колебаться можно весь остаток вечности, а он ненавидел подобное состояние.

Эусебио Айяла, президент Парагвая, в своих публичных речах уже перешёл к неприкрытым нападкам на Бразилию. Его риторика сводится к тому, что армия давно готова, оружия и боеприпасов хватит на годы войны, но годы не потребуются — достаточно маленькой победоносной войны, в ходе которой Парагвай восстановит свою попранную честь и вновь обретёт былое могущество.

Но говорит он об одном — о чести, могуществе и прочем, а реальная подоплёка в другом — в Великой депрессии, почти уничтожившей экономику страны и здорово пошатнувшей крепость институтов власти.

Население нищает, РОА висит на бюджете страны почти неподъёмной ношей, а Айяла и финансовые круги, благодаря которым он пришёл к власти, видят только один выход — война, маленькая и победоносная.

Без армии Столыпина они бы никогда не решились на подобное, но пример войны за Гран-Чако с каждым днём становится всё убедительнее и убедительнее…

Поэтому Пётр решил, что пора.

Он сам уже очень стар, ему семьдесят четыре года — старые раны тревожат, сон уже не тот, а дело всей жизни так и не сдвинулось с мёртвой точки.

«Нужен плацдарм для тех, кто продолжит моё дело», — привёл он себе ещё один аргумент «за». — «Сейчас мы тут на птичьих правах — Айяла не на пустом месте угрожал изгнать нас».

На самом деле, Айяла просто не до конца понимает реальное положение вещей, поэтому нашёл уместными угрозы. Но единственное, к чему могла привести попытка воплощения угрозы — это то, что и так происходит прямо сейчас.

Асуньсон, несколько часов как отошедший ко сну, скоро будет растревожен.

Штурмовые роты уже начали арест и разоружение гарнизонов, офицеры парагвайской армии тоже подвергаются адресным арестам, а к дому президента выехало две роты из батальона специальных сил.

Эусебио Айяла не увидит сегодняшний рассвет.

Легенду, обосновывающую происходящее, придумали отличную — угроза государственного переворота со стороны военной верхушки, вовремя предотвращённая РОА. К сожалению, президента спасти не удастся, как и многих сенаторов Конгресса Парагвая…

Южноамериканские военные очень часто устраивают госперевороты, поэтому это даже никого сильно не удивит. В новейшей истории Парагвая такое происходило неоднократно и даже как-то странно, что последние лет двадцать не случалось ничего подобного.

Телеграфы, телефоны, причалы, вокзал — всё уже берётся под контроль.

С Бразилией и остальными соседями придётся как-то договариваться, но Пётр не видел в этом особых сложностей. Напротив, остальные будут даже рады тому, что такой радикал, как Айяла, «уйдёт». Никто не хочет новой войны, особенно если в ней проглядывают аллюзии на травматический опыт войны Тройственного союза…

А потом, после того, как фактическая власть будет взята, Пётр объявит военное положение «до выяснения обстоятельств», после чего, постепенно, раздавит оппозицию и проведёт выборы.

«Выборы легитимизируют власть…» — подумал он. — «Какой бы порочной она ни была, но выборы смывают с неё большую часть порочности…»

Зазвонил телефон.

— Полковник Гоффман, — представился звонивший. — Казармы взяты под контроль, личный состав сложил оружие.

— Понял вас, — ответил Столыпин и положил трубку.

Уже после того, как он легитимизирует власть, начнётся радикальный передел. Под видом национализации он отнимет у местных крупных промышленников все их предприятия, после чего передаст их в руки надёжных людей.

А вот уже после того, как промышленность окажется под его контролем, он займётся аграрным вопросом.

В Парагвае слишком много латифундистов, которые ещё и жадно нахапали себе территорий в недавно присоединённых регионах.

Это предстоит изменить — землю отнять, а затем распределить между выслужившимися офицерами и солдатами.

Он обещал своим солдатам землю, чтобы было на чём стоять и с чего кормить себя и своих детей. Площади большие, хватит на всех ветеранов…

После этого нужно будет восстанавливать экономику и у Петра уже есть рецепт. Как бы он ни относился к персоне Курчевского, но этот человек имеет своё уникальное видение — «Мексиканское чудо» сильно озадачило американских и европейских экономистов. Эта модель устройства экономики работает, поэтому было бы глупо не попробовать её, раз уж Парагвай и так находится в нижней точке.

Снова зазвонил телефон.

— Сопротивление президентской гвардии успешно подавлено, — сообщил полковник Гоффман. — Президента, к сожалению, спасти не удалось.

— Это прискорбно, — вздохнул Пётр Аркадьевич.

Нужное количество трупов «нападавших» уже заготовлено, поэтому специально обученные люди скоро начнут инсценировку штурма президентского дома неизвестными.

Дело будет выглядеть шитым белыми нитями, поэтому первые полгода правления станут самыми критическими, что потребует безжалостных репрессий против любых недовольных. Особенно важно будет репрессировать верхушку парагвайской армии.