" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Эм… Кухонный комбайн пропал, что ли?
— Знать не знаю никаких комбайнов. Столового серебра нету. Вот, ящик пустой совсем. Маруську уж пытала — может, сунула куда. Божится, что в глаза не видела.
— Ясно. Сейчас принесу.
Мысленно матерясь, я прошёл к комнате, в которую определил Николку Кривонога и для порядку сначала стукнул в дверь.
— Эй! А ну, открывай, ошибка Всевышнего!
В ответ хлопнула совсем другая дверь — в комнату Земляны — и послышался топот бегущих ног.
— Нет, ну это уже вообще звездец какой-то! —
Перенёсся как раз вовремя, чтобы увидеть финал невероятной, эпохальной битвы.
Николка бестолково размахивал руками и ногами, лёжа на спине, и верещал. Тварь прижимала его к земле своим основательным копытом и наставительно вещала:
— У хозяина в доме просто так никто и никуда не убегает! Ты куда это собрался, а? А чего это с тебя вывалилось такое интересное?
Вокруг поверженного Николки валялись серебряные ложки, вилки и ножи. Я подошёл ближе, поднял ложку и с размаху врезал ею по лбу Николке.
— Простите! — немедленно захныкал тот.
Я врезал сильнее. Николка взвыл.
— Ты, сукин сын, меня плохо понял, что ли? Я тебе когда сказал, что с такими как ты — до второго залёта вошкаюсь, а потом убиваю? Когда, помнишь? Недавно! Память хреновая? У Земляны что украл?
— У-у-у кого? — прохныкал Николка.
— Ты из её комнаты выскочил. Что взял? Или тебя раздеть, одежду перетрясти?
— Ничего не взял! У неё и нет ничего, будто и не баба вовсе. Уй-й-й!
Это я опять долбанул ему ложкой.
— Земляна не баба, а женщина. Баба — это ты. Вот у меня как раз в столовой сейчас человечек сидит, который помогает таким, у которых гендерная самоидентификация с половыми признаками не совпадает. Пойдёшь лечиться? Мужика-то в бабу перековать, чай, попроще, чем наоборот. Топора хватит.
Сообразительная Тварь убрала копыто. Я рывком поднял Николку и поставил на ноги.
— Не хочу! — заорал Николка. — Я не баба, мне и так хорошо!
Я двинул ему в живот. А когда вор согнулся пополам, хрипя и булькая, наклонился к нему.
— Тебе приличное жильё дали. Тебя кормят, как короля. Мало?!
— О-у…
— Не слышу ответа!
— Вору… свобода завсегда милее!
— Так ты, сука, идейный? Типа, «всё взять и поделить», «землю рабочим, фабрики — крестьянам»?
— Не… Просто красть люблю.
— Вот ведь говно какое… Эй, Данила!
Данила, который уже с полминуты тёрся неподалёку, делая вид, что не прислушивается и не присматривается, подошёл.
— Чего такое случилось, барин?
— Вот этого обсоса обратно в подвал. Связать. И Наталье скажи, чтоб кормить — гречкой и перловкой. Хлеб с водой ещё можно.
— Это мы запросто. — Данила, как опытный ОМОНовец, заломил Николке руку за спину, схватил за ворот и потащил к дому.
Я присел и начал собирать столовые приборы.
— Сам не хочешь — мне бы сказал, — с какой-то непонятной обидой сказала Тварь.
Я посмотрел на неё снизу вверх.
— Пардон?
— Кто пердун? Сам пердун! Ишь, обзывается ещё. Я помощь предлагаю,
а благодарности — никакой!— Что за помощь, я тебя не понял?
— Убить же обещал этого. — Лошадь мотнула мордой в направлении уведённого Николки. — Так я ж — завсегда! Перловку на него ещё переводить.
— Тебе-то что до той перловки? Тебя таким не кормят.
— Да я бы лучше сама её жрала, чем такое ничтожество кормить.
— Хм. Ну, окей, скажу тётке Наталье, чтоб побольше наварила.
— Эй-эй, ты мне это брось! — заволновалась Тварь. — Ишь — шутить он взялся!
— Да какие уж тут шутки, ну ты чего. Если душа просит — обеспечим, не проблема.
— Я сбегу!
— У меня в доме просто так никто и никуда не сбегает.
Задрав морду, кобыла издала длинное горестное ржание. Я улыбнулся.
Глава 20
— Ой, а где ж они были? — удивилась тётка Наталья, когда я вручил ей чуть грязные приборы.
— Да пассажир этот кривоногий упёр. В подвал его вернули. Данила передаст меню — не вздумай баловать. Хорошего отношения, как мы все увидели, он не ценит.
Тётка Наталья, как и свойственно простой сердобольной женщине, мигом забыла о краже и заохала:
— Да что ж так над человеком-то издеваться?
— А с чего ты взяла, что он — человек?
— Ну а кто же, как не человек?
— Человек, тётка Наталья, это не только руки-ноги-голова и отсутсвие шерсти на теле. Человек — это должно гордо звучать. А когда гордости нет и в помине — это уже не человек, а совсем даже наоборот.
— Ну так и отпустили б тогда на все четыре стороны!
— И он на всех этих сторонах красть будет.
— А что ж его тогда тут держать-то? Зачем он вам?
— У меня варианта два. Либо тут ещё несколько дней подержать, либо бритвой по горлу и в овраге прикопать.
— Ох, Господи, вот не надо такого-то, — начала креститься Наталья.
— Ну, вот и я тоже не хочу без нужды руки марать. Кинется на меня с кинжалом — тогда, в рамках самообороны, можно. А до тех пор — я не псих, так беспределить. У нас законы есть, органы соответствующие. Вот туда его и передам, когда всё закончится. Потерпим, тётка Наталья?
— Потерпим… Может, хоть сальца-то дозволите?..
Закатив глаза, я вышел в столовую и устало плюхнулся на стул.
— Сейчас всё будет, — обрадовал охотников, к которым тем временем присоединились уже и Гравий с Захаром. — Так это, ребята. Вы просто так, в гости, или по делу?
— По делу, — сказал Глеб. — Вот, парнишка говорит, ты его учить взялся, а потом со своими делами закрутился и пропал.
— Слушай, ну я думал, ты взрослый, — посмотрел я на Неофита. — У тебя ж семья в Петербурге живёт…
— Так я и не жилья хочу, — насупился тот. — А охотничьему делу дальше учиться. Меня уж два раза на охоту звали — а я не иду, тебя жду. Ты ж говорил, чтоб только с тобой. Вон, Земляна рассказывает, вы с ней огненного змея прикончили — а меня чего не взяли? Я бы тоже помогал!