" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26

— Пришёл к какой-то высшей твари. А её, по ходу, дома нет.

Учитывая то, что долбил Ван дер Ваальс по дереву, вариантов было не так уж много. Опять леший. Однообразно пошло, как-то даже как будто нерадостно. Ну что такое леший? На десяток работы. Конечно, Алексея можно взять, чтоб подкачался, Неофита, опять же. Может, Степан подтянется. Хотя что значит «может»? Подтянется, куда он, нафиг, денется. Охотников много не бывает.

Николка, увидевший голографическую проекцию в воздухе, нисколько не удивился и не испугался. Наоборот, подошёл ближе, всмотрелся в изображение и с уверенностью заявил:

— А вот это — он, Министр!

— Серьёзно? — вздохнул я. — Не может быть… Как же мы сами не догадались.

— Если сами могли, тогда зачем было меня брать? — насупился Николка.

— Ну, извини, тут сам видишь, всё немного…

— Я из-за вас часы покрал.

Мы с Разумовским повернулись и посмотрели на Николку. Тот показал нам золотые часы на цепочке.

— Ты их где взял? — спросил я. — Ты ведь даже из комнаты не выходил! Как в том анекдоте про русского в герметичной камере с двумя титановыми шариками, только наоборот.

— Там, в кресле, — уныло сказал Николка, показав себе за спину. — Завалились между подушкой и подлокотником.

— Это Ахриянова часы! — воскликнул Разумовский. — Он их искал… Да как ты прознал, что они там лежат?!

— А мне почём знать? Оно ж всё будто зовёт меня. Так и поёт в голове: «Иди сюда, Николка, возьми меня! К тебе хочу!» — особенно ежели трости.

— Ну-ка держи, — протянул я Николке амулет, определяющий Силу. Тот, с которым мы вычислили Степана в Обрадово.

Николка взял его, сжал. Ничего не произошло.

— Не охотник, — покачал я головой и забрал амулет. — Просто уникум. Свой, природный. Таких в заповедниках держать надо, чтоб не вымерли.

— На каторге их надо держать, — проворчал Разумовский.

— А я о чём говорю?

— Не губите! — тут же грохнулся на колени Николка. — Нельзя мне на каторгу, у меня здоровье слабое! Дозвольте к доброму графу вернуться! Пока я на птичнике работал, ничего такого и в мыслях не держал, и искушений не знал!

Разумовский, ворча, забрал у Николки часы. Мы вновь посмотрели на голограмму и увидели, что Ван дер Ваальс так-таки достукался.

Дерево, до которого он домотался со своей тростью, отъехало в сторону, и Министр, даже не дождавшись окончания процесса, пошёл вниз, в образовавшийся тоннель. Из тоннеля лился наружу тревожный красный свет. Ступени уводили в лютую глубину. И яблочко, что характерно, дальше следить за Министром не стало. Изображение зарябило и потухло.

— Вопрос на засыпку, — проворчал я. — Куда этот сукин сын мог упереться, что даже мой распрекрасный Знак не сумел за ним последовать?

— Полагаю, ответ может быть лишь один, — отозвался побледневший Разумовский, — и тебе он известен так же, как мне.

Ответ был и вправду известен. Потусторонний, мать его, мир. Тот самый, где черти уже спят и видят, как бы разобрать меня на микроэлементы. А сейчас там до кучи нарисуется Министр и доложит, что всё пропало, гипс снимают, клиент уезжает. После чего, надо полагать, мне придётся ждать сюрпризов.

Глава 22

— Так… — Я в задумчивости почесал нос. — Значит, вот что мы сейчас будем делать…

— В розыск эту скотину объявлю! — рыкнул Разумовский. — Всю полицию поставим на уши!

— Ну и на кой-ляд нам стоящая на ушах полиция?

— Эм… Не понимаю.

— Вот и я не понимаю. Во-первых, человек (будем называть это так), за которым мы охотимся, обладает нечеловеческой силой, амулетами и вообще всесторонне развитая сволочь. У вас настолько переполнены ряды МВД, что вы хотите послать их на убой?

— Н-да, согласен, это я поспешил… Разумеется, тут — дело охотников. Они должны…

— Охотники если кому чего и должны — всем прощают. Ты можешь только с главами орденов поговорить. Валяй, начинай. Перед тобой глава Ордена Истинного Меча.

Разумовский посмотрел на меня как-то диковато и сказал:

— Я хочу, чтобы ты всех своих людей поднял искать Ван дер Ваальса.

— Да, конечно, не вопрос. Уже третьи сутки ищут.

Взгляд Разумовского сделался опасным.

— Что это ещё за шутки?!

— А как ты себе представляешь вот это вот «искать Ван дер Ваальса»? — рявкнул я в ответ. — Ломануть толпой в потусторонний мир? Найти это дерево? Есть идеи, в каком оно хотя бы городе? Может, мы уверены, что оно хотя бы в России? Нет. Но даже это — ладно, дерево, допустим, найдём. А дальше?

— Что ты предлагаешь? — Разумовский буквально заставил себя успокоиться.

— Прекратить совершать предсказуемые истерические поступки и подумать, что мы имеем. Первое: Министр как-то чухнул, что он под колпаком. Это говорит нам о том, что он очень осторожен, хотя не очень умён.

— Почему? Откуда такой вывод насчёт ума?

— Элементарно, Ватсон. Умный человек не пойдёт на дело, взяв с собой трость, по которой его можно опознать. А если уж всё-таки пошёл и потерял там эту трость — тогда немедленно, в ту же секунду надо разворачиваться и бежать, бросив всё. Потому что когда тебя вычислят — это уже просто вопрос времени. Министр таких выводов не сделал, стало быть, не самый умный персонаж. С другой стороны, как только мы к нему вновь подобрались, он это почуял и свинтил.

— Быть может, он умён, но слишком самонадеян? Горд до безумия?

— А какая разница? Ты можешь быть хоть Леонардо да Винчи, но если позволяешь, чтобы твоими поступками вместо ума управляла гордыня — значит, ты тупой. Если «Феррари» едет со скоростью сорок километров в час, мигая аварийкой, не стоит рассматривать её, как гоночную машину… Ладно, последнее забудь, считай, что я ничего не говорил.

— Эм…

— Второе, — продолжал я. — Очевидно, что Министр отправился в потусторонний мир докладывать обстановку. Жаловаться и/или просить подмоги. Это значит, что ад может вот-вот нанести удар. И удар не просто по чему-нибудь, а вполне конкретный. Они ударят либо по мне, либо по вам. По вам — на мой взгляд, было бы продуктивнее. Дворец. Власть. Верхушка… Собери здесь на беседу всех глав орденов — и дополнительно облегчи задачу этой твари. Одним махом охотничьи ордена будут обезглавлены. А дальше — всё. Решительный бросок тварей из Пекла на расслабившихся по ноябрьскому делу охотников. Прорыв Заслона. Все в панике, организации никакой, и один за другим города превращаются в руины. А в Петербурге бесчинствуют черти. Тебе с чёртом биться приходилось?

— Нет.

— А у меня опыт был. Работали полусотней. Мало не показалось. Представить, каково это, когда их — сто или тысяча…

Разумовский покачал головой.

— Нет, это невозможно. Есть ведь законы! Да, иной раз черти проникают в наш мир, бывает. Но масштабное нашествие… На это они не решатся.

— Почему? Только потому, что раньше так никогда не было?

Разумовский молчал и сопел. Я кивнул — мол, правильно сопишь, так и продолжай.

— Так что нам делать? — спросил, просопевшись, Разумовский.