" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Он, собственно, надеялся уже только спасти как-нибудь Тварь и поехать каяться передо мной, но вселенная ему улыбнулась. К своему лесному Знаку пацан перенёсся мало того, что верхом, так ещё и с двумя дополнительными лошадьми. Правда, амулет тут же расплавился у него в руке, Неофит показал мне обожжённые пальцы.
Не раскисая, Неофит привязал лошадей к дереву и велел ждать. А сам потрусил по снегу в ту сторону, где, как он понял, копали могилу для Твари. Когда подбежал, яма уже была готова, и шестеро мужиков, вытирая шапками вспотевшие лбы, отдыхали на её краю.
Выглянув из-за дерева, Неофит поджёг Красным петухом ближайший
Мужики кинулись исполнять. Неофит же ломанул по лесу к стоянке своих коней. Там он их отвязал и повёл к дороге — туда, куда, согласно его разумению, должна была выйти освобождённая Тварь.
Тварь действительно вышла. На шее у неё болтался обрывок противотварной верёвки. Зубами за рукоятку она держала меч Неофита — который тут же с презрением выплюнула ему под ноги. И ни слова не сказала. До самого дома.
Домой, правда, попала не сразу. Неофит привязал к ней добытых лошадей и таким поездом они отправились в Поречье. Сдали Фёдору его жеребца. Фёдор, как человек, знавший решительно всё и всех, указал, где живёт мужик, у которого я отжал транспорт.
Двинули туда. Там Неофит, как опытный торгаш и парень смыслящий в лошадях, объяснил потерпевшему, что его жеребец канул в небытие, но вот есть сразу две единицы, помоложе и повыносливей, и вообще, поглядите, какие зубы.
Мужик в лошадях тоже шарил, поэтому думал недолго. Согласился отозвать заяву и компенсацию принял. Неофит выдохнул и, оседлав Тварь, отправился домой.
— Слушай, а ты вообще крещёный? — спросил я, когда он закончил.
— Знамо дело. А чего?
— Так, для информации. Неофит, тебе дали простое задание: вернуть двух лошадей по-хорошему! Ты же вернул одну, украл двух левых, чуть не продолбал Тварь, учинил разорение крестьянам, стоял раком с голой жопой в кузнице и едва не прохавал меч.
Неофит насупился.
— Блин, как в анекдоте, — покачал я головой. — «Сегодня уже гораздо лучше. Отец жив остался».
Тут за воротами послышалась возня, потом в них деликатно постучали. Данила упылил отдавать распоряжения насчёт Твари. Привратником поработал я сам. И обнаружил за воротами две смутно знакомые рожи. Михайловские.
Мне подвели знакомого жеребца. Того, экспроприированного.
— Не гневайтесь, барин, — поклонились мужики. — Вы вот, позабыли вчерась. А нам чужого не надобно.
Я долгим задумчивым взглядом посмотрел на жеребца. На мужиков. Восстановить последовательность было нетрудно. Упустив Тварь, Неофита, поостыв и пораскинув мозгами, селяне сообразили, что всё произошедшее очень быстро дойдёт до меня. А я явлюсь устраивать апокалипсис. Вот и решили хоть немного задобрить.
Тщательно обдумав ситуацию, я сунул руку в карман, вытащил оттуда пригоршню монет и высыпал в ладонь одному из мужиков.
— Забирайте назад жеребца.
— Это как же? — обалдели мужики.
— Ну, вот так. Забирайте и езжайте домой. Всё, разбежались без претензий.
С этими словами я закрыл ворота. Мужики, судя по звукам, некоторое время потоптались на месте, потом двинули в обратный путь. А из дома вышли заинтересованные Земляна, Захар и Егор. Увидели Неофита.
— Ух ты! Управился малой?
— Ничего себе!
— Молодец!
Я со вздохом положил руку Неофиту на плечо.
— Это, дамы и господа, моё полнейшее педагогическое
фиаско. Своими эпизодическими попытками воспитания, полнейшим попустительством и нездоровым личным примером я сотворил чудовище, перед которым однажды вздрогнет мир. Если начнётся гражданская война или конец света — это точно он, предупреждаю. А теперь пойдёмте ужинать. Почтим минутой молчания подвиг сего героя.Все пошли ужинать, только я задержался. Завернул на конюшню. Там Тварь уже опустошила одно ведро и неспешно насыщалась вторым. Заметив моё присутствие, подняла взгляд. Ох и тяжёлым же был этот взгляд…
— Ну ты как? — погладил я её по морде.
Руку не откусила — уже хорошо.
— Чтоб я ещё хоть раз… — начала Тварь.
— Не-не, больше никогда. Я выводы сделал.
— Пусть только попробует…
— И пробовать не станет. Сам прибью.
Тварь фыркнула и сказала:
— Надеюсь, это будет роскошный подарок.
— Какой подарок?
— Который ты мне на Рождество обещал.
— А. А-а-а… О. Будет. Не сомневайся.
— А я и не сомневаюсь. Я полностью уверена.
Выдав зловещим тоном такую сентенцию, Тварь снова опустила голову и принялась трапезничать.
Глава 8
Я тихонько ушёл, оставив Тварь заниматься любимым делом.
На улице привалился спиной к конюшне и со вздохом посмотрел на крепнущую в небе луну. И чего я так устал? Вроде ж не делал ничего. Всё вот это вот воспитание, выматывает ужасно! Как там было? «Зачатие длится двенадцать минут, и это самый приятный момент во всей педагогике. Дальше — сплошные убытки».
Да ещё Тварь с подарком. Рождественским… А Рождество, между прочим, уже на носу. Здесь-то оно раньше наступит, чем Новый год, это я успел выяснить. Здесь ведь никаких «по старому стилю» нет. Стиль — единственный; каким был испокон веков, таким и остался. Все изменения, что произошли в календаре по распоряжению Великого Императора — начало года переехало с сентября на январь. Но это император ещё когда внедрил, население уже привыкло. Да и не выступали особо, удобный праздник получился. Осенью-то урожай собирают, не до того. А зимой один чёрт делать нечего, празднуй не хочу.
Молодец был император, государственного масштаба человек. И нынешняя императрица старается от него не отставать, во всём, говорят, равняется. И за всем, что в государстве творится, приглядывает. Если видит, что без неё обойдутся, не мешает. Даже, сказала, чем-то мне помочь попытается. Я, конечно, своими силами обходиться привык, но приятно.
Я покосился на орден, висящий на груди. Неофит его наверняка срисовал, только спросить не осмелился, что за штука такая. Надо будет обмыть за ужином, чай, не каждый день государственные награды получаю…
Н-да. Императрица, орден — это всё прекрасно, конечно. Но что Твари-то дарить?!
Скрипнула дверь флигеля. Вышел Терминатор с пищащим младенцем на руках. Принялся мерить двор шагами, одновременно с этим укачивая младенца. На металлические плечи, красиво кружась, опускались снежинки. Полированная башка Терминатора посверкивала под луной. Ступни оставляли в снегу глубокие следы.
Терминатор прошагал мимо конюшни и стоящего у стены меня. Дошёл до колодца, повернул обратно. Писк младенца постепенно сходил на нет. Из труб на крыше дома шёл дым — топили печи. Далеко, в деревне, кукарекнул петух.