"Фантастика 2025-63". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Я же из-за этого ощущаю себя чуть ли не садистом-мучителем. И осознание, что всё это делается для блага любимой, слабо помогает. Это ужасно — причинять боль дорогому человеку. Пусть я и не ударил ни единого раза всерьёз, не оставлял следов на теле, но мне приходилось заставлять её выполнять движения и элементы через «больно» и «не могу». И сейчас, глядя на плоды наших с Эсланом совместных усилий, чувствовал себя распоследней скотиной.
— Да что ты пристал ко мне? — уныло произнесла девушка. — Я не хочу.
— Элла, ты как ребёнок, — вздохнул я в ответ. — Есть надо. Иначе сил вообще не будет.
— Их и так нет, — фыркнула землянка. — Вы с Эсланом на славу постарались.
Но, несмотря на ворчание, она всё же взяла вилку и принялась за ужин. На меня
— Я знаю, что ты злишься, — не выдержал я этой гнетущей тишины, — но прошу, не надо.
— Кай, — устало улыбнулась Элла, отодвигая тарелку в сторону, — я не дура. Я прекрасно понимаю, вы оба хотите как лучше для меня. Но чёрт! Мне кажется, ещё день иди два в таком режиме, и я ласты склею.
— Всё настолько плохо? — поморщился я.
— Ощущение, будто болят даже волосы на голове, — отозвалась девушка и уткнулась в кружку с чаем.
— Ничего. Сейчас закончим с ужином, я сделаю тебе массаж с целебной мазью, и завтра будешь как новенькая, — постарался я ободрить любимую.
— И я снова отключусь в процессе, чтобы через какой-то миг вынырнуть в новый убогий день, — скривилась землянка в ответ.
— Элла, так нельзя, — произнёс я с максимальной серьёзностью. — С таким настроем ни успехи, ни победа тебе не грозят.
И я искренне считал, что это так. Ну как можно добиться чего-то, если изначально настраивать себя на сплошной негатив? Помимо обычных тренировок я как мог пытался объяснить Элле элементарные правила поведения в сражении. Меня пугал её пацифизм. Я боялся, что в решающий момент её мягкосердечие сыграет с ней злу шутку. Она замешкается или вовсе не сможет добить врага, что станет фатальной ошибкой, которая будет стоить девушке жизни. Потому я старался вдолбить в голову любимой элементарные истины: бей или умри, не щади врага, он тебя не помилует, и всё в этом духе. На мои лекции землянка кривилась и фыркала, мол, она не идиотка и сама всё понимает. Только, зная её, я считал необходимым проводить эти беседы в надежде, что мои слова хотя бы на подсознательном уровне отложатся в её голове и в нужный момент она не станет медлить или сомневаться.
— Всё нормально, — постаралась улыбнуться Элла. — Не обращай внимания. Это просто приступ ворчливости, со мной так бывает.
***
Если отбросить в сторону изнурительные занятия, делающие каждый новый день испытанием на выдержку и нависшую смертельную опасность, то жизнь в целом казалась мне прекрасной. Это счастье, когда можно не размышляя о том, что любимый человек скажет или как отреагирует, просто подойти, обнять и поцеловать. Видеть чувства во взглядах и прикосновениях и дарить любовь в ответ. И пусть в силу обстоятельств у нас почти нет времени и возможности радоваться обретённому счастью, но и те мгновения нежности, которые нам удаётся урвать, бесценны.
— М-м-м, ты волшебник, — промурлыкала Элла, расслабляясь под моими руками.
Это уже стало почти традицией. Пять дней девушка занимается на износ, после чего принимает у Эслана дома душ. Добравшись до собственного жилища, мы ужинаем. Затем я осторожно, с использованием целебной мази, массирую перетруженные мышцы возлюбленной. Постепенно она расслабляется и засыпает. Мне же остаётся лишь надеть на любимую верх пижамы, уложить её поудобнее и устроиться рядом.
Наверное, для взрослого мужика это странно, но я просто не могу нормально спать в одиночестве. Без Эллы то бессонница, то кошмары — верные спутники моих ночей. Рядом с моим сокровищем мне было так хорошо и спокойно, что спал я как младенец. Землянка была не против, и я этим нагло пользовался.
— Это просто опыт, — мягко отозвался я.
— Опыт? — вскинула брови Элла, садясь на кровати и прижимая покрывало к груди. — Где это ты набрался подобного опыта?
Пусть глаза девушки и сверкали лукавыми искрами, но в голосе отчётливо проскакивали нотки ревности. Невольно улыбка сама растянула губы.
— Ты явно думаешь не о том, — всё же заверил я её.
— Да? —
хмыкнула землянка. — И о чём же, по-твоему, я думаю?— Ну-у-у, например, размышляешь, кого из своих бывших я любил баловать массажем, — решил я чуть подразнить Эллу, и, судя по хмурой складке между бровей, чуть перегнул. — На самом деле это распространённая практика при тренировках, особенно на начальных стадиях или после особенно адских дней. Каждый воин-ашрианец должен знать, как правильно размять перенатруженные или сведённые судорогой мышцы. Этому учат специально.
— Вот как, — уже куда свободнее улыбнулась любимая.
После она потянулась ко мне и, обвив шею руками, поцеловала. Поцелуй быстро из невинного касания губ к губам окрасился нотками откровенности и страсти. Сердце тут же ускорило ритм, кровь начала закипать в венах. Сознание быстро затопил туман удовольствия. Далеко не сразу я понял, что сегодня всё пошло не по привычному сценарию. Но сил или желания протестовать не было. И пусть каким-то краешком сознания, той частью, которая отвечала за здравый смысл, я понимал, что Элле в первую очередь сейчас нужен отдых, а не любовные утехи, остановиться просто не мог. Слишком сильно любил её, не высказать, как истосковался по ней, и желал её так, что каждый, даже невинный, поцелуй грозил лишить меня самообладания. Как я сдерживался все эти дни? Не знаю. Наверное, это был подсознательный страх поторопиться и снова разочаровать возлюбленную. Нарушить данное ей обещание. Но сейчас, когда девушка сама так горячо целовала меня и прижималась гибким почти полностью обнажённым телом, все сознательные и противоречивые мысли покинули мою голову. Остались только страсть и дикая потребность в ней.
Элла была моей одержимостью, и я с великой радостью поддался ей. Забыв обо всём на свете, я целовал её губы, лицо, тело. Ласкал, стараясь не пропустить не единого миллиметра кожи. Ответные прикосновения обжигали острым удовольствием. Аромат волос, бархатистая нежность кожи кружили голову. А тихие сладкие стоны заставляли сатанеть.
Элла была моим раем, и с огромным наслаждением я слился с ней воедино, растворяясь во влажном жаре её естества. Мне хотелось, чтобы эти мгновения эйфории не кончались никогда. Умирая от плотского экстаза и возрождаясь от ярчайшего любовного восторга, я шептал Элле, как сильно она мне нужна, как до мучительной боли люблю её. Снова и снова овладевал ею, не в силах остановиться, ведомый первобытным инстинктом, мечтал навсегда стать с нею единым организмом. Это было для меня откровением, но именно в эти мгновения я осознал огромную разницу между простыми плотскими утехами и занятием любовью. Это иной уровень близости — любить друг друга каждым прикосновением и вздохом. Вкладывать в это сокровенное действо всю душу и сердце и чувствовать всем своим существом яркий ответ.
Элла была центром моего мира, и когда чувственное наваждение схлынуло, остались сытая усталость в теле и щемящая сердце нежность, от которой слёзы выступали на глазах. Прижимая к себе уставшую спящую девушку, я с необратимой обречённостью понимал — просто не смогу без неё жить. Эта истина немного пугала, но я принимал её как данность. Сам того не понимая, я ждал её всю жизнь, и теперь ни за что не отпущу и не отдам ни богам, ни Бездне.
АНИЭЛЛА
Если ночь была сказочной, то про утро я подобного сказать не могла. Жутко хотелось спать, тело ныло. А стоило встать, как я ощутила, что между ног неприятно саднит. Похоже, мы вчера явно перестарались. И всё равно я ни о чём не сожалела. Это просто глупо, жалеть о мгновениях пьянящего счастья.
Ещё по пробуждении я осознала, что нахожусь в комнате одна, и это глупым образом отозвалось уколом расстройства в душе. Мне так нравилось просыпаться рядом с Каем! Любоваться им, сонным и таким домашним. И сейчас у меня было иррациональное чувство, будто меня обокрали.
Приведя себя в порядок, направилась на кухню. Попытки настроиться на рабочий лад терпели неудачу. Мысли против воли возвращались во вчерашнюю волшебную ночь, из-за чего я была несколько рассеяна, а на лицо помимо воли сама наползала глупая мечтательная улыбка.