"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Мой противник был мёртв — теперь в этом я был стопроцентно уверен. Пусть даже его тело живо, и в нём остался разум — теперь это был разум совсем другого человека.
Более того, он теперь стал мне собратом. Уж не знаю, как часто такое происходит, но, учитывая редкость «Крови Дракона» и редкость безболезненного его применения… Предположу, что явно не чаще одного человека на сотню миллионов. А то и на миллиард.
Как мне хотелось признаться ему в том, что я в душе его соплеменник! Но — нет. Я не мог. Разум из этой черепной коробки уже один раз проник в мою самую страшную тайну, и повторно позволить
И кто знал, кем был этот, новый профессор. И остались ли у него алхимические способности после переноса сознания — я тоже не знал.
— Похоже, судьба даровала вам ещё лет двадцать-двадцать пять продуктивной жизнедеятельности, профессор. В другом мире и немного в другое время. Добро пожаловать в 1999 год, во Вторую Российскую Империю, над которой не заходит солнце!
— Империю… — рассеянно сказал профессор.
— К сожалению, я вынужден вас арестовать, — сказал я и взял профессора под локоть. — Вы были в беспамятстве и совершили некоторые преступные деяния. Уверен, с вами обратятся достойно. Рустам! Помоги мне.
Профессор толком не сопротивлялся, а «фазу принятия» на тему переселения разума пролетел на удивление быстро.
Не сопротивлялся и секундант, подручный профессора. Уж понятия не имею, какое место в иерархии он занимал, но я услышал, как он подошёл к Рустаму и тихо не то спросил, не то предложил:
— Я теперь могу работать на вас.
Подъехали и Вторников с Варварой.
— Всё кончено! — сообщил Всеволод, спрыгивая со стального коня. — Во всех точках — наши люди. У нас всё получилось! Как и договаривались — половина из них теперь твои. Какие выбираешь?
— Чуть позже выберу, — сказал я и прислушался.
На миг я подумал, что битва уже закончилась нашей безоговорочной победой, и что пора бы уже осмотреть трофеи, но вдруг шум моря прорезал гул двигателей быстроходного катера.
Алый, маневренный, но при этом весьма приличных размеров — он встал на швартовку прямо напротив нашей арены.
А на верхушке у него виднелся ровно такой же автомат, что и на моей башне.
Двое солдат в суперсовременной броне и многоствольными винтовками спрыгнули и привязали швартовые. Затем на пристань сошло ещё полдюжины вояк, двое из которых — в лёгких экзоскелетах.
Я махнул парням и отшагнул в укрытие. За нами пока явно был численный перевес, но кто знает, какие секреты у этих спецов в загашнике. Люди Вторникова, рассредоточенные по контейнерам, взял наших незваных гостей на мушку.
Но потом я разглядел в тусклом свете фонарей знакомое лицо. Через строй солдат, вставших на боевое построение около катера неспешно вышагивал в своей любимой цветастой рубахе улыбчивый бородач — граф Белобережный Франтишек Скальский.
Следом, за ним, шагал ещё один господин, судя по походке, рангом не ниже Франтишека. Высокий, под два метра ростом, в стильных очках, модной причёской и с золотой вышивкой на пиджаке.
Сложив два плюс два, я понял, что это Модест Матвеевич Черепанов, собственной персоной. Глава Речного графства, самого большого в княжестве по площади, дикого и отдалённого, красавец, держатель приличных размеров гарема, а также весьма известная персона в теневом
мире Южной Новой Аттики.К ним двоим уже бежали местные портовые чинуши — нашим разборкам они не мешали, но как только появились люди посерьёзнее — тут же пришли с докладом.
Я же не спешил подходить. Водрузил фламберг на плечо, стоял в позе победителя и наблюдал. Доклад скоро был окончен, после чего ко мне направился его сиятельство граф Черепанов.
— Так-так… Александр Платонович, стало быть? — спросил он, посмотрев на меня не то надменно, не то с удивлением. — Де Онисов? Княжий волкодав, тот самый?
— Тот самый. Рад узнать, что слухи дошли и до вас, Модест Матвеевич.
— Ну, как же, как же не дошли. Все данайские барды в моём графстве рассказывают об Искандере Бестибойце. Только вот я и подумать не мог, что герой народных песен так неожиданно перейдёт мне дорогу.
Я уже было хотел на автомате спросить, что он имеет в виду, но уже и так всё понял. И прикусил язык.
— Или вы не собирались мне переходить дорогу? — продолжил граф.
Всё было ожидаемо. Я нашёл глазами Вторникова, тот стоял поодаль, не спешил соваться, и быстро мне закивал. И чего он кивает? Мол, соглашайся, извиняйся? Нет уж, в защиту и в оправдания я уходить не собираюсь. Диалог буду строить совсем по-другому.
— Как я понимаю, Гроссмейстер подчинялся вам. Или платил вам дань, ведь так?
— Именно так, — кивнул граф. — Я правильно понимаю, что это вот тот беззубый джентльмен в кожаной куртке предложил вам выяснить отношения таким вот способом?
Я взглянул на Вторникова. Тот стоял с каменным лицом и не спешил отвечать. Что ж, я не видел причины не сказать правду.
— Я бы не стал этим заниматься, если бы мне не было интересно предложение. К тому же, Гроссмейстер разгромил лавку Вторникова. Но я также могу предположить, что Вторников тоже платит вам дань, просто не сообщил об этом мне, ведь так?
— Ну, скажем так… у нас была бартерная схема оплаты, — оскалился Черепанов. — И очень чёткие правила, которые господин Вторников, по словам Гроссмейстера, нарушил. Вы улавливаете смысл, юноша? Вы, таким образом, тоже нарушили правила. Вы влезли не в своё дело.
— Я хочу торговать алкоголем, следовательно, это — моё дело, — просто ответил я. — А у моего партнёра, каким бы засранцем он не был, возникли некоторые проблемы, и я их решил.
Я кивнул на Гроссмейстера, которого всё ещё удерживали мои люди.
— Зато создали проблемы мне, — нахмурился Черепанов.
— Да бросьте, граф, разве вы не видели, что Феликс Эрнестович творит полную дичь? Вы были в курсе его экспериментов с некромантией? Теперь он обезврежен. Его рассудок повреждён. А я спас этот город от нашествия ходячих мертвецов.
Да, я присвоил себе подвиг Светланы — но, во-первых, моим долгом было отвести от неё подозрение на тему высокого ранга, потому что в этом случае её бы однозначно стали искать. Да и сама она прекрасно это понимала. Во-вторых — как-никак, эликсир был приготовлен мною.
— За это, Александр Платонович, вам большое спасибо, — отозвался Скальский, присевший поодаль. — Что не отменяет вашей вины в происходящем.
Какие у него чуткие уши! Надо бы быть поосторожнее с этим любителем клубничных пирожков.