"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Хотя какая мне разница? Что бы она ни натворила, мне-то виниться не в чем! И вообще, чем меньше ее знакомых будет вокруг мельтешить, тем мне спокойнее.
— …между мной и мужем, это касается только нас двоих. Вам есть что сказать по поводу состояния Петра?
Доктор поджал губы. Снова начал колоть иголками пальцы больного — сперва на руках, потом на стопах, таких же отечных и покрытых пузырями, как и кисти. Конюх продолжал героически молчать, и мне остро захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым, в воспитательных целях. Понимать надо, что не для собственного удовольствия его иголками колют, а проверяя болевую чувствительность. В погибших от мороза
— Непосредственной угрозы жизни я сейчас не вижу, — заключил Евгений Петрович. — Смазывайте пораженные участки нутряным жиром. Через пару дней я приеду и посмотрю, как развивается…
— Благодарю вас, не утруждайтесь, — улыбнулась я. — Дальше мы сами.
Нутряным жиром мазать, как будто микробам и без того питаться нечем!
— Сколько я вам должна?
— Ваш муж мне заплатил. И он настаивал, чтобы я посещал больного столько, сколько нужно, и сделал все возможное для его выздоровления.
И вот вроде понимала я его — кто будет крайним, если состояние пациента ухудшится? Уж точно не его близкие, решившие откорректировать назначения врача. Но с другой стороны…
— Еще упоминал про старуху с рукой на перевязи. Я бы хотел ее осмотреть.
— Марья не желает, чтобы ее осматривали.
— Но Виктор Александрович…
— Осмелюсь напомнить, что мой пока еще муж не имеет отношения к этому дому и его обитателям. К тому же Петр — взрослый, дееспособный…
Тьфу ты, опять меня занесло.
— Словом, если ему или Марье станет хуже, я непременно вас позову, — прощебетала я. — Но, если болезнь будет идти своим чередом, вам незачем мотаться туда-сюда. Полагаю, и без того пациентов хватает.
Доктор не стал спорить. Я проводила его до саней. Мрачно хмыкнула, когда лошадь тронулась со двора. Размечталась, Анастасия — вдруг да у коллеги найдутся инструменты нормальные, лекарства, чтобы улучшить кровоснабжение в пораженных тканях, если уж об антибиотиках и думать не приходится. Придется справляться самой да с божьей помощью, если такая существует в этом мире. Еще немного — и сама начну пшеницу да мед на дорогу таскать, чтобы болезни стороной обходили. Стоит только подумать, чем может обернуться банальный аппендицит в таких условиях, — мороз по хребту продирает.
Я трижды сплюнула через плечо, развернулась к дому и остолбенела.
На крыльце сидел Мотя, обвив хвостом лапы. Перед ним лежал узкий пенал. Заметив мое внимание, кот потянулся и потрусил вдоль дома с независимым видом. Я открыла коробочку. В деревянном ложе поблескивал хирургический скальпель.
18.1
Никогда не считала себя особо верующей, но первым моим желанием было отшвырнуть инструмент и перекреститься. Чертовщина какая-то, честное слово! Вторым — догнать Евгения Петровича и вернуть ему скальпель. Где Мотя его взял, выглядело очевидным — не просто же так он по подоконнику скакал, и вовсе не померещилось мне, что в дверь он проскочил с поноской в зубах, как собака.
Я представила, как бодрой трусцой догоняю сани и извиняюсь за то, что мой кот украл скальпель. Возвращать доктору его имущество сразу же расхотелось.
— Ничего
странного, — сказала я, и мой дрожащий голос разнесся по двору. — Просто, наверное, футляр пах протухшей кровью, которая в поры дерева впиталась. А я не чувствую, потому что нос не кошачий.Просто кот, который появляется в запертой комнате и ворует хирургические инструменты. Сразу же после того, как я о них подумала.
Я встряхнулась. Чертовщина чертовщиной, но очень кстати. Без термометра можно худо-бедно обойтись. Первый стетоскоп был просто свернутой бумажной трубкой, да и акушерские стетоскопы даже на моей памяти изготавливались из цельного куска дерева — найти плотника да вырезать. Но кухонный нож — плохая замена скальпелю. Хотя, если уж совсем начистоту, я бы прекрасно прожила без ситуаций, в которых он может мне понадобиться. Однако жизнь меня не спрашивает.
Поэтому хватит переживать по поводу всяких странностей, дела сами себя не сделают.
С помощью Дуни я все же заколотила непослушное окно. Вернувшись в дом, вытащила из-под кровати атласные тапочки, в которых щеголяла моя предшественница. Влезла в них, прислушавшись к ощущениям. Не жарко, конечно, но и обратно в валенки впрыгнуть не хочется. Ничего, пока обрабатываю конечности Петра, не закоченею. Надо хоть фартук раздобыть, если уж чистую процедурную, хирургический костюм и бахилы взять неоткуда.
Бахилы! Чем-то эта мысль показалась мне важной. Я даже замерла на несколько секунд, но нет, не щелкнуло. Может, потому, что голова занята другим. Снова сплошные «надо». Надо нарезать марлю на бинты и простерилизовать их, вон хоть сунуть в печь в горшке — лишь бы не сгорели. Вымыть в щелоке и простерилизовать скальпель. Подготовить антисептический раствор для влажно-высыхающих повязок. И для обеззараживания конечностей Петра перед обработкой: что-то мне подсказывало, что руки и тем более ноги он мыл не то чтобы часто.
Но чем их обработать? Водкой?
— Марья! — окликнула я.
Нянька появилась из «черной» части дома.
— Я Петьке одеться помогла, стыдно ему голяком перед барыней. Ты бы пошла успокоила его, касаточка, а то он сам не свой, все твердит, что без рук да без ног лучше сразу в прорубь.
— Успокою, — заверила ее я. — Скоро приду. Сидеть он может?
Марья кивнула.
— Тогда отнеси ему воды теплой и мыла и скажи, я велела руки и ноги помыть. Осторожно, и чтобы не тер и не расковыривал. Сможешь ему полить или мне ему помочь?
— Да где это видано, чтобы барыня мужику ноги мыла?
Я проглотила ругательство. Сейчас я не «барыня», а врач, а Петр — пациент, но поди объясни.
— Дуня польет, — проворчала Марья.
Вот только возбудителя гангрены, принесенного на грязном подоле, больному и не хватало для полного счастья! Или столбняка.
— Она уже сшила сарафан? Есть во что переодеться?
Я постаралась сказать это как можно мягче, но получилось плохо.
— Ох и упрямая же ты, касаточка! Хорошо, сейчас достану из сундука свой сарафан и Дуне отдам. Иначе ведь ты не уймешься.
— Спасибо.
— Только ты не говори, что это я решила ей отдать.
— Почему? — удивилась я.
— Потому что ты барыня. Ты велишь — все делают.
Правда, что ли? Я приподняла бровь, внимательно глядя на Марью.
— Да что ж ты так смотришь, ну чисто аспид! — возмутилась нянька. — Я разве тебе слово поперек сказала? Только подсобить разве что советом каким, потому что молодая ты еще, ума-разума не набралась.
Я подавила улыбку.
— Давай я тебе тоже ткань подарю?