"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18

Труды, вложенные в эту интригу, вне всякого сомнения, стоили каждой потраченной секунды.

Глава 27

Мы с Меллистрией возвращались в город молча, каждый думая о своём. Затрудняюсь сказать, о чём думала королева, однако я был просто переполнен самодовольством. Несомненно, владычица Таллистрии не была лишена лёгкой наивности и некоторых недостатков, но это с лихвой компенсировалось неплохим умом и крайней эффектной красотой.

Это была хорошая игра, и я победил, получив и её, и Таллистрию. Теперь стоило обратить свой взор дальше, обдумывая дальнейшие планы покорения королевств. Взять Бингл? Алхимики там, конечно, лучшие, но вот граница Таллистрии с Бинглом пролегала через почти непроходимые болота. Легче всего в руки упал бы Харен, учитывая, что его королём был рыцарь-странник, но в этом и была загвоздка: его смещение могли не понять в ордене. Нелея была бы неплохим вариантом: отрезанная от остальных непроходимыми горами и лесами, имеющая единственный горный перевал, эта страна могла послужить неплохим убежищем. Но мне претило думать о том, что когда-то туда придётся отступать…

Оставались Ниора и Лиссея. Наверное, в чём-то эти королевства можно было назвать антагонистами, подобно Ганатре и Палеотре: пустынные земли Ниоры были едины под властью всесильного монарха, а зелёные холмы Лиссеи наоборот, были рассадником аристократической вольницы, где сам король был лишь первым из равных. Страна пустынь и страна бардов — с кого же мне начать? Покорение разрозненной страны могло показаться лёгким вариантов, но с репутационной точки зрения можно было потерять немало. А вот короля Ниоры уважали немногие: быть может, если вторгнуться под предлогом освобождения от его тирании, аристократы легко поверят в это…

Открытые городские ворота пустовали, когда мы с Меллистрие приблизились к ним: приказа вернуться на посты и в жилые дома пока не поступало, и жители вместе с солдатами исправно отсутствовали, выполняя волю своего короля и его королевы. Я уже было собирался направиться в королевский дворец и отменить приказы… Но именно в этот момент на безлюдную улицу, мощёную камнем, медленным, неторопливым шагом вышел человек в иссиня-белом балахоне, преграждая мне дорогу.

Я остановился, смерив взглядом наглеца. Синий и белый… Цвета Ренегона. Но неужели он явился один?

— Представьтесь, мастер Наглец. — прищурился я. — Вам никто не объяснял, что невежливо загораживать дорогу королю и его королеве?

Человек откинул сине-белый капюшон и посмотрел на меня пронзительными тёмно-синими глазами. Он был молод: лет тридцать на вид, не больше, но совсем не создавал впечатление юнца. Не будучи лысым, мастер имел невероятно короткие, идеально срезанные волосы, тонкий греческий профиль и изящный аристократический нос.

— Моё имя Мастер Гастон. — представился человек. — Милостью Отца нашего я первый советник его святейшества Этериаса Инвиктуса, руки самого создателя, и доверенная рука Его Величества Кормира II, величайшего из владык людей.

— Очень рад за вас, мастер Гастон. — равнодушно посмотрел на человека я. — Но вы мне определённо не нравитесь. Будьте любезны покинуть наш город.

— Боюсь, я не могу этого сделать. — покачал головой наглец.

— А это и не предложение. У вас нет власти и выбора здесь — нацепил на лицо брезгливо-надменную маску я.

Однако Гастон не моргнул и глазом, продолжая изучающе смотреть на меня. И вскоре спокойно заявил:

— Человек по имени Горд, именуемый владыкой пламени, воином стального обруча и повелителем синевы и бирюзы. От имени церкви нашего Создателя и Его Величества Кормира II Ренегона я обвиняю вас в преступлениях против всех добрых людей королевств. Вы виновны в узурпации власти, что не должна принадлежать лишь одному человеку, и принесли множество страданий нашему народу. Вы обвиняетесь в практике искусств столь отвратительных, что требуют жизни людей для их использования. Вы убивали и грабили людей Септентриона, совершили множество злодеяний столь страшных, что даже худший из безумцев ужаснулись бы им. Множество невинных людей погибло от вашей руки. Я сомневаюсь, что есть хоть что-то, что может вас оправдать, однако… Хотите ли вы сказать что-то в свою защиту?

Речь неплохая. Но я и так уже знал, что они знают. Сложно сказать, владел ли первый советник главы церкви искусством, позволяющим определять ложь, но рисковать такой возможностью я не собирался. Поэтому я просто с лёгким любопытством осмотрелся по сторонам, выпустив из себя лёгкую, незаметную волну смерти.

Импровизированный сонар обнаружил почти семь десятков человек рядом. Два из семи ощущались особенно ярко: наверное, мастера…

— Значит, вот как вы решили ударить. — понимающе покивал головой я, осматривая окрестности. — Занимательно.

Мастер Гастон, посмотрел на меня с лёгким недоумением. Кажется, он ожидал от своих обвинения хоть какого-то эффекта: яростного отрицания, возмущения, зловещих признаний… Но никак не равнодушного понимания и того, что на него будут смотреть так, как на клопа, от которого ожидаешь, что тот станет вонять.

Поджав губы, первый советник взмахнул рукой, и на крышах ближайших домов появились арбалетчики. Восемь с одной стороны, восемь с другой, и четверо на стенах... Девятнадцать мастеров в сине-белых робах вышли из пустующих зданий, разбившись на четыре пятёрки: три из них стали треугольником вокруг меня, и оставшиеся четверо встали за спиной Гастона. Три десятка латников в цветах гвардии Ренегона обступили меня не закрытой сферой, остановившись на почтительном расстоянии. Краем глаза я заметил, что некоторых воинов есть на поясе что-то, подозрительно напоминающее небольшую металлическую сеть.

Выходит, три десятка воинов, двадцать стрелков, и четыре пятёрки мастеров. В безлюдном месте, подловить меня одного, вдали от гвардии… Неплохая ловушка.

Воины были экипированы по высшему разряду и среди них явно не было новичков, а остро заточенные болты из хорошей стали слегка сверкнули в лучах закатного солнца. Прикинув направление, я понял, что они целили мне в руки и ноги: явно намеревались брать живым. Мастера были одеты в одинаковую форму и капюшоны, и определить специализацию было проблематично, но что-то подсказывало мне, что здесь боевики не из последних: иных бы не послали брать короля.

Да, пожалуй, такой ударный отряд мог бы скрутить и короля, даже при поддержке гвардии. Наверно, не будь у меня бессмертия, я бы подумал о том, могу ли победить в этом бою: лучшие из лучших, два десятка отборных боевых магов… Будь ты хоть вдесятеро сильней и быстрее, максимум что смог бы сделать здесь даже король с поддержкой всей силы жизни своей гвардии, это вырваться: однако и король не сможет с ходу разбить толстую каменную клетку, что могут возвести вокруг него мастера земли. И это надо ещё будет уклониться от всех ударов, пробиться через опытных воинов, извернуться так, чтобы в тебя не попал ни один болт под обстрелом с разных сторон.

На краткий миг меня посетил короткий укор сожаления. Интересно, отступил бы я в такой ситуации, если бы не тот ритуал? Бросил бы вызов лучшим из лучших? О, это был бы бой, достойный войти в легенды: повелитель смерти против элиты королевств…

Однако я был бессмертен, и это значило, что они всего лишь будущие трупы, не имеющие ни шанса. Вопрос был лишь в том, сколько раз им удастся меня убить. Мастер Гастон смотрел на меня с лёгкой настороженностью, но я лишь безмятежно осматривал воинов с абсолютным спокойствием, словно те не представляют никакой угрозы. И опытный боевой маг, похоже, начинал нервничать, видя такое спокойствие. Это он правильно, конечно, здесь есть подвох!