"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18

— Зачем ждать ночи? — шепнул я на ухо. — Меня хватит и на день, и на эту ночь, и на следующие сутки…

Разумеется, использовать бессмертие в таком деле было нечестно, однако в этом деле я просто не мог позволить себе проиграть. К тому же теперь я официально был объявлен злодеем и подлецом: следовало соответствовать…

— Действительно. — благосклонно кивнула мне Лилия. — К чему ждать? Начнём в купальнях, пожалуй, я даже дам тебе небольшой отдых, пока будем двигаться оттуда до спальни… Но больше никаких поблажек!

— Не сомневайся, дорогая. — хищно оскалился я. — Мне найдётся чем тебя удивить…

К её чести, моя королева продержалась больше трёх суток. Выносливость у неё и правда была поразительная. Уверен, она смогла бы и больше, но к середине четвёртого дня нашего любовного марафона Лилия смерила меня слегка усталым скептическим взглядом и сказала:

— Я хочу пить. Время сделать перерыв.

— О, так ты сдаёшься? — приподнял бровь я.

В отличие от утомлённой женщины, я был свежим, как огурчик.

— Ты жульничаешь! — уверенно ткнула меня пальцем в грудь амазонка. — Не знаю как, но определённо жульничаешь! Ни один мужчина не может выглядеть после такого забега так, словно только встал с кровати!

Я поиграл бровями.

— На войне нет правил, не так ли? Но так и быть, любовь моя, я приму твою капитуляцию без дополнительных требований… В этот раз. Просто знай, я способен на многое…

Лилия фыркнула, гордо вскинув подбородок.

— Да ну? На самом деле, тебя хватит максимум на десяток часов, даже со всякими вашими мужскими хитростями. Больше твой организм не выдержит, для этого нужны специальные модификации от наших повелительниц жизни или зелья, но у тебя нет ни того ни другого, я проверяла…

Теперь настала моя очередь возмущаться:

— Подожди, вы что, каким-то образом умеете определять мужскую силу на глазок, и ты нашла целительницу, чтобы меня просканировать? И при этом поставила заведомо невыполнимые условия?

Лилия сперва слегка смутилась, а затем высоко вздёрнула острый носик, посмотрев на меня с превосходством.

— Я говорила тебе, это не будет просто! И потом, я давала тебе время подготовится к ночи!

— Что-то мне подсказывает, что я бы не нашёл подходящих зелий к тому времени… — прищурился я.

Лилия лукаво улыбнулась, облизнув слегка подсохшие губы, а затем шепнула мне на ухо, слегка прикусив его:

— Ты всё ещё можешь попробовать сокрушить сами горы, чтобы завоевать моё сердце. Может статься, будет проще.

А затем женщина невозмутимо соскользнула с меня и оставила меня в спальне в одиночестве. А я задумался о том, что, пожалуй, стоит отдать несколько превентивных приказов, на всякий случай. В этой игре мне определённо не хотелось проигрывать! Всё же, что за женщина…

Однако, к моему сожалению, на следующий день, пока моя королева изволила почивать, произошло событие, слегка нарушившее наши мирные планы. В мой кабинет явился граф Роланд, и выглядел он… Пожалуй, слово скверно было изрядным преуменьшением. Изодранные, потрёпанные и пробитые в районе груди доспехи. Усталые тёмные круги под глазами и небритая харя словно после месяца запоя. Аристократ выглядел так, словно его пожевали и выплюнули, и он готов свалиться прямо там, где стоит.

— Садись, Роланд. — со вздохом кивнул ему на диван в кабинете я, подойдя к шкафчику с напитками. Граф аккуратно достал из-за пазухи запечатанное письмо, положил его мне на стол, а затем буквально рухнул на мягкие матрасы, прикрыв глаза.

Я задумчиво достал меч и прислушался к клятве жизни, что связывала меня с графом. Тот не был при смерти, но… Пожалуй, ощущения говорили мне, то что совсем недавно перенёс ранений, весьма близкое к смертельному. Направив вассалу мощный прилив жизни, я уселся рядом, поставив на небольшой столик рядом кубок.

— Скверно выглядишь. — заметил я. — Мне казалось, я дал тебе время на отдых.

Граф тяжело вздохнул, шумно прикладываясь к кубку. А потом серьёзно посмотрел на меня:

— Я ездил в Ренегон.

— Надо полагать, отдых не задался? — приподнял бровь я.

Роланд не принял шутки, мотнув головой.

— Не ради отдыха. Я решил, что лучше будет проследить за Гастоном лично. Я собрал людей, настиг его на марше, взял его и остатки Ренегонцев в плен, а затем представил его на всеобщее обозрение перед королём Ренегона и горожанами Кордигарда.

Я прищурился. Таких приказов я не отдавал, и, конечно, Роланд занимался чистой самодеятельностью… Сомневаюсь, что граф стал бы действовать мне во вред, но каков был результат?

— Что получилось в итоге?

— Гастон отнекивался как мог, но я надавил, и он во всём сознался. — хмуро ответил Роланд. — Но король явно не собирался его судить. Поэтому я вызвал его дуэль.

Повисло молчание. Роланд был хорошим мечником, но вызывать короля на дуэль… За такое можно и на каменоломни загреметь. Пожизненно.

— И как успехи? — спокойно спросил я.

— Разрубил ему глаз и шлем, но целители вылечат. — болезненно поморщился граф. — Дуэль я проиграл. Из плюсов только то, что теперь знаю его реальный уровень. Он неплох, но даже я лучше: ничего выдающегося.

— Что с письмом? — после минуты раздумий кивнул я на свиток.

— Вручили на память. — зло усмехнулся Роланд. — Для тебя. И что-то мне подсказывает, что там нечто скверное… Но я не вскрывал, лишь поспешил передать. Потому что на площади, где была дуэль, я видел главу церкви и еще пятерых королей. Они собрали конклав, без нашего участия. Ставлю свою землю, что это письмо подписано этими самым королями…

Я сорвал печать с письма без колебаний.

Злодей по имени Горд!

Милостью Отца нашего, и волею Конклава Королей, мы, король Аттарок Ниора, король Бейлин Бингл, король Дейлис Аурелион, король Мелиан Лиссея, король Нелланис Нелея и Владыка святой земли Кормир II Ренегон, лишаем тебя всех титулов, законно получены они, или нет. Мы обвиняем тебя в посягательстве на самое святое, что только может быть: на власть нашего создателя, на жизнь и свободу честных людей королевств. И пусть нам не известны все твои злодеяния, увиденного нами достаточно, чтобы понимать необходимость раз и навсегда остановить такого человека, как ты от тех несметных бед, что ты ещё принесёшь добрым людям королевств. Мы отдаём в себе отчёт, что негодяй, подобный тебе, никогда не осмелиться явиться на наш суд, и никогда не найдёт в себе чести, чтобы принять заслуженное наказание, а потому знай: это письмо также является объявлением войны тебе, и всем обманутым несчастным людям, что последуют за твоей ложью. Но чтобы ты не сделал или не сказал, какой бы ложью ни пытался оправдать себя, однажды тебе придётся ответить за всё, что ты сделал.