"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18

Похожие случаи повторялись регулярно. Ему не давали вообще никаких денег, стали покупать одежду и вещи попроще, единственное, не забрасывали и не экономили на силовом развитии. Семье нужна сила, а главным наследником можно и другого ребёнка сделать. Когда Кану исполнилось двенадцать, родилась Джиса. Родители уже с самого рождения планировали как будут воспитывать и чему будут учить дочь, только вот их планам не суждено было сбыться.

Ещё через два года Иоганн, захватив с собой Джию и маленькую Джису, уехал в другой город на какую-то важную деловую встречу с представителями корпорации Вангард, только назад они уже не вернулись. Двоюродный брат Иоганна, ставший временным попечителем четырнадцатилетнего Кана и управляющим имуществом, рассказал мальчику о том, что его родителей и сестру убили по дороге назад.

Родители, а также и попечители, могли делать практически всё что угодно со своими детьми и подопечными. Нет, речь не идёт о надругательстве, нанесении тяжких телесных повреждений или убийстве, но вот не обучать, а сразу же отправлять на работу – вполне себе, или сдавать в найм. Что и было сразу же проделано с Каном, под предлогом того, что всё равно в школе ничему толковому не учат, поэтому иди-ка, дружок, работать. И вроде бы определили его на неплохое место, в ученики самому Иоахиму Крюгеру, известному алхимику восьмого ряда золотой лиги да ещё и пятьдесят второго уровня, проживающему и работающему у них в городе, только ходило о нём достаточно много плохих слухов. Со своих подмастерьев он выжимал все соки, эксплуатировал по полной, ставил на самые вредные участки работ, и, зачастую, к совершеннолетию ученики, хоть и получали звания младших мастеров алхимии, но уже были мало на что способными калеками с подорванным здоровьем.

Вот и сейчас стороны подписали взаимовыгодный договор, по которому Иоахим мог эксплуатировать мальца по своему усмотрению без всяких ограничений, при этом ещё и прописывались штрафы и компенсации, если вдруг ученик испортит реагенты, материалы или оборудование. А это значит, что при достижении совершеннолетия, Кан вполне мог перейти из категории учеников в отрабы, если не сможет покрыть все причинённые убытки. Крюгер, впрочем, на это и рассчитывал, ведь по всем обычаям ведения бизнеса от имущества Ма, которое должно было бы перейти в восемнадцать лет Кану, скорей всего за несколько лет ничего не останется: невыгодные сделки, обременительные залоги, непомерные штрафы – существовало масса путей переложить деньги и имущество с одного кармана в другой. До этого никому никакого дела не было. Ну не осталось родителей, не повезло, попечители решили ничего не оставить подопечным, опять не повезло, такова жизнь, никто никому ничего не должен, если это не запечатлено в договоре.

Кан не был единственным учеником у Крюгера, поэтому видел их состояние здоровья, но пока не понимал, почему такое случается, также верил старику, когда совсем захворавший подмастерье исчезал, а остальным говорилось, что такие слабаки ему не нужны и он их отпускал домой, контракты обычно ему позволяли решать такие моменты на своё усмотрение. Только вот часто дома такие болезные были тоже никому не нужны, поэтому ждала их либо недолгая жизнь калеки и попрошайки, или быстрая смерть в какой-нибудь подворотне. А всё потому, что Иоахим Крюгер экономил, как говориться, оптимизировал процессы. Там, где нужна была защитная одежда для работы с материалами, которую нужно было покупать и очень часто менять, или было необходимо наложение щитов на оборудование или работника, дополнительные очищающие массивы, алхимик предпочитал использовать рабочую силу учеников. Ведь действительно, зачем тратиться, если можно сэкономить деньги и время, а главное, зачем плодить конкурентов.

Кан сразу же почувствовал вред, наносимый его организму работой в лаборатории. До смерти семьи он успел хорошо углубиться с учителями в возможности работы с силой, поэтому мог уже проводить какую-то самодиагностику, подлечивать и укреплять себя, повышать регенерацию, выставлять внутренний щит, владел некоторыми атакующими массивами и одним защитным. Крюгер радовался, что ему достался пацан тридцатого уровня, что значило, что его пропитанное силой тело было покрепче чем у сверстников более низкого уровня, а значит, продержится он дольше, вот только родители Кана после десяти лет обращали мало внимания на сына и не спешили проводить оценку уровня, за проведение которой нужно было платить, планировали провести её на совершеннолетие уже, поэтому цифра тридцать на медном жетоне десятого ряда совсем не соответствовала действительности. На самом деле к четырнадцати годам Кан уже потихоньку подбирался к планке пятидесятого уровня.

А ещё через два года у Крюгера остался только один подмастерье – Кан Ма, который на удивление очень хорошо держался. Ну как хорошо, худоба и нездоровый цвет кожи присутствовала, но вот никаких последствий в виде слепоты, мучительного кашля, нагноений и прочего видно не было. У старика даже проснулся нездоровый азарт и желание поэкспериментировать – он максимально урезал еду, сверх нормы нагружал работой с самыми опасными, вредными и ядовитыми материалами и ничего, сопляк держался. Держался Кан только из-за того, что ни на день не оставлял тренировки: утром и вечером в любом состоянии была разминка и медитация, укрепление тела, излечение травм и повреждений, подстегивание регенерации, а ещё постоянное поддержание внутренних щитов при работе в лаборатории. Увидеть можно только внешние защитные массивы, которые защищают какую-то область пространства вокруг заклинателя, внутренний же щит невидим для других.

Но как бы ты не развивал способности в работе с силой, телу всё равно нужна еда, биологические строительные материалы, поэтому в один из дней, когда алхимику доставили несколько туш крайне ядовитых и фонящих злой силой змей, яд и некоторая часть тел которых использовались в алхимии, а остальное выбрасывалось, потому что даже мясо было пропитано ядом и остатками вредной ауры, и которых, естественно, было поручено разделать Кану, парень вдруг обнаружил себя давящимся сырым мясом этих змей. Причем, судя по остаткам, несколько килограммов мяса он уже успел сожрать.

Кричать и звать на помощь он и не подумал – знал, что бесполезно, поэтому сразу же после окончания работы забился в свою комнатушку и принялся за медитацию. Было плохо, несколько часов очень плохо, но хорошо закалённый организм, плюс умение работать с силой помогли. К утру даже стало хорошо, потому что организм почувствовал себя сытым. Какое-то время Кан ещё сопротивлялся, но голод взял своё – при любой возможности он ел то, что можно было съесть, а иногда и то, что есть ни в коем случае нельзя было. Попытался было даже готовить в алхимической печи, но из таких ингредиентов выделялись столь вредные вещества и отвратительные запахи, что их почувствовал Крюгер, прибежавший в специальной защитной маске и долго материвший нерадивого ученика, который кривыми руками уронил какую-то гадость в алхимическую печь. Больше Кан не задумывался о готовке – ел сырое: мясо, внутренности, остатки растений и иногда даже некоторые минералы.

– Ну признайся же, скотина, ты же жрёшь это! – кричал Крюгер, указывая пальцем, на остатки сильной жабы, то есть животного третьего уровня. Животные, считалось, делились на пять уровней: один и тот же зверь мог быть обычным, усиленным, сильным или элитным. В сказках ещё встречались разумные звери, высшего, пятого уровня, правда Кан таких не видел, да и где он мог их встретить, если практически шесть лет не выходил из дома алхимика. В восемнадцать лет он было заикнулся о том, что его ученичество закончилось и он уже стал младшим мастером и может быть свободным, только Крюгер, согласившийся сделать отметку в его жетоне о присвоении ему категории младшего мастера, выкатил ему счёт чуть ли не на тысячу золотых, за порчу имущества и материалов за время ученичества. Кан тут же сказал, что он погасит долг, у него были богатые родители, только вот Арбитр, делавший отметку о категории Кана и разбиравший их спор, сказал, что опекун, оставленный руководить имуществом, оказался плохим управленцем и теперь у Кана ничего нет, поэтому он переводится в статус отраба. Ну а то, что попечитель Кана, его дядюшка, вдруг перешёл из серебряной лиги в золотую, к делу уже не относилось.

Кан Ма недавно отметил свой двадцатый день рождения, только вот теперь он был плотным молодым человеком, хотя и немного бледным, но со здоровым румянцем на щеках, поэтому и орал на него Крюгер:

– Я плачу тебе десятку серебра, как младшему мастеру, половину забираю в качестве долга, ну никак ты не можешь так отъедаться у нас в городе за пять серебрушек, тем более что рабочий день у тебя до двенадцати ночи, признавайся, жрёшь?

Признаваться Кан не собирался, старый козёл мог увеличить сумму долга, при том что всё равно неиспользуемые остатки разделанных туш выкидывались в отходы. А долг оставался непомерным, ведь за два года он отдал всего лишь сто серебряных, то есть один золотой, осталось отдать девятьсот тридцать девять. Врать Кан так и не научился, зато научился молчать и не смотреть на собеседника.

Звякнули колокольчики на входной двери, Крюгер тут же толкнул Кана к выходу из лаборатории, что вёл через небольшой склад в общую комнату лавки.

– Я теперь буду взвешивать всё, не дай бог что-то пропадет, хоть копыта, хоть шерсть – будешь платить! Удумал, отъедаться на дармовых харчах и даже медяка не заплатить, тварь неблагодарная!

Посетители, два крепких мужчины в хорошей экипировке, с интересом наблюдали как старый худой сморщенный дедок обкладывает ученика, правда Крюгер быстренько заткнулся, когда один из них достал золотой жетон: