"Фантастика 2025 -72". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Кто? — тут же спросила Шмыгля.
— Те, кто хотел сокровищ для себя, а не света и тепла для всех.
— Фу какие! А с ними что стало?
— Они тоже умерли.
— Вы какая-то очень невесёлая тётенька, — вздохнула табакси. — Разве так можно? Хотите меня за ушком почесать? Помогает, проверено. Никто не может грустить, когда рядом есть такая замечательная Шмыгля, как я!
Жозефа рассеянно погладила кошечку по пушистой голове и кивнула:
— Спасибо, дитя. Я давно не видела табакси. Если хотите посмотреть, как было устроено светило, я вам покажу.
— Очень хочу! — твёрдо сказала Марва.
— Одевайтесь теплее, детишки, — вздохнула Жозефа, — там ужасный ветер.
Узкий трап вывел их к двери, за которой… Марве сначала показалось, что они попали в сам Край, но нет — это просто облака. Серые облака на сером небе, до которого отсюда, с вершины шпиля Ясан Кхот, кажется, можно дотронуться рукой.
— Вот здесь пылало солнце дагин, — сказала Жозефа.
В центре металлическая шахта, уходящая куда-то вниз, по бокам сложные кольца из обжатых в пакеты стальных пластин. Все
— Почему оно погасло? — спросила Марвелотта, кутаясь в тёплую накидку. Наверху действительно очень холодно.
— Дагины его выключили.
— Зачем?
— По требованию победителей. Ясан Кхот сдался без боя, им обещали жизнь и свободу. Но обманули, конечно. Дагин убили, шпиль разграбили, а последний из уцелевших записал эту историю и спрыгнул в шахту. Записи остались, их никто не нашёл, да и не искали. Ворвавшихся в город интересовало только золото.
— Вы их прочитали? — спросила Минтара.
— Да, девочка. Я десятилетиями училась читать перинарские тексты, мне нечем было больше заняться, сидя в их махине. Находила знакомые слова, складывала их так и эдак, догадывалась о значениях других… Долгий труд, долгий. Но наш язык, драулинг, произошёл от него, поэтому мне удалось докопаться до истоков.
— Но это перинарский, а тут язык дагин, — не поняла Марва.
— Я сейчас скажу тебе то, над чем будут смеяться все учёные мужи от Бос Туроха до Кеффиль-Мора, дитя. Надеюсь, у тебя тоже хорошее чувство юмора.
— Э… Не уверена, — смутилась девушка.
— Дагины и перинары — один народ. Ну, почему ты не смеёшься?
— Слишком удивлена, наверное. Это противоречит всему, что я знаю.
— Тому, что рассказали Альвираху ондоры, присвоившие себе наследие дагин. Мои слова — всего лишь речи безумной старухи, ты не обязана им верить.
— Пойдёмте вниз, — вмешался дядя. — Отсюда отличный обзор, но слишком холодно. Мы привезли моркофе и сладости, думаю, диета из грибов тебе надоела, Жозефа.
— Ещё в детстве, Дарклин. Но я привыкла довольствоваться малым. Пойдёмте, смысла мёрзнуть, и правда, нет. Тут ничего не менялось тысячи лет, это место может подождать.
— Дагины, — рассказывает Жозефа, с видимым удовольствием прихлёбывая горячий сладкий моркофе из медного стакана, — покинули Альвирах задолго до Перинарского Казуса. Тогда это был единый мир, а не обломки-кифандиры, он вращался, подставляя бока солнцу… Да, да, дитя, тогда было Солнце. Одно, большое, на всех. Оно висело где-то далеко в небе, но было такое огромное, что хватало всем. Вращение создавало дни и ночи, с тех пор среди разумных принято, что ночь темна. У этого Солнца было несколько миров, если верить записям, они как-то летали вокруг него в пустоте, хотя я не поняла, что их держало, не давало улететь и замёрзнуть. Мир тогда был устроен совсем по-другому, Альвирах был населён перинарами, которые были гениальными механургами. Добывали силу из материи в таком количестве, что хватало её на всё. Их огромные махины в изобилии обеспечивали теплом и светом, едой и удовольствиями всех живущих на Альвирахе, но им было этого мало, и они решили заселить другие миры. Для этого построили Шпили.
— Перинары? — удивилась Марва. — Но разве не дагины…
— Помолчи, дитя, дай рассказать. Дагин тогда не было. Перинары создали «мерцающие города» и наполнили их силой распада материи, каждый увенчали ярким светилом. И вот настал день, и сотни шпилей совершили первое «мерцание», исчезнув с Альвираха и возникнув в новом мире, который назвали Дагинар. Сумрачный и прохладный, он был освещён и согрет энергией светил. Вскоре тот мир расцвёл: переселенцы засеяли его семенами растений и населили потомством животных, привезённых с Альвираха. Как зелёные круги разбегались заселённые земли от подножий шпилей, и также расселялись по новому миру дети и внуки колонистов. Перинары решили проблему бессмертия, и вскоре тех, кто родился и вырос на Дагинаре, стало гораздо больше, чем тех, кто перенёсся в мерцающих городах. Они стали называть себя дагинами, подчёркивая этим, что они не перинары, а новый, другой народ. Мерцающие города всё также могли перемещаться между Дагинаром и материнским миром, но постепенно дагины перестали это делать, не считая больше Альвирах своей родиной. Так один народ разделился на два.
— Тогда почему они вернулись? — спросила Марва.
— Я ещё изучаю эту часть архивов, — уклончиво ответила Жозефа, и девушке почему-то показалось, что это не совсем правда. Или правда, но не вся.
— У меня тоже есть вопрос, — тихо сказала Минтара.
— Да, дитя, — кивнула женщина, — и я догадываюсь какой. Ты же нимфа, твоя судьба была умереть в подземелье, как и моя?
Минтара молча кивнула, требовательно глядя на неё.
— Однажды, — начала Жозефа задумчиво, — я дочитала все книги перинаров, которые были доступны из нашей части махины. И решила, что надо искать другие. Это было опасно, но жизнь нимфы не стоит ничего, мы всё равно что мёртвые,
тебе ли не знать.Юная драу кивнула понимающе.
— Я нашла несколько узких тоннелей, в них трубы, очень тесно, взрослому не пролезть, но я была маленькой и худой, так что протиснулась и выбралась на другую сторону. В зал, куда никто не заходил с момента Казуса. То, что ударило тогда по Альвираху, оставило вмятину, которую мы сейчас называем «Жендриком», а потолок огромной пещеры, в которой расположена махина перинаров, обрушился, испортив оборудование. Махина пошла в разнос, и ядро нашего мира, которым она управляла, взорвалось. Альвирах распался на кифандиры, большие куски, и гирусы — мелкие части. Множество перинаров погибло, мы даже не можем себе представить, сколько. Даже в период расцвета Империи на кифандирах не проживало и тысячной части того многолюдья. Остальных от гибели на замерзающих, теряющих воздух обломках спас мгновенно окутавший их магический Край. Тепла остывающих подземных махин хватило на тысячи лет, а тусклый свет небесного сияния не дал нам пропасть в темноте, а потом появились дагины с их светилами… Но я опять увлеклась историей, простите безумную старуху, — Жозефа хрипло захихикала. — Тогда я оказалась по ту сторону махины и не могла уже вернуться обратно. Да и не хотела — меня влекла жажда знаний. Увы, устройств для чтения мне больше не попалось, а вот проблема голода оказалась очень актуальной. На той стороне не росли грибы и не было многоножек, а припасы, которые я взяла с собой, подходили к концу. Зато я нашла лифт и подземное хранилище шагоходов. Разобраться, как они работают, было просто, техника перинаров сложная в устройстве, но лёгкая в управлении, а главное, настолько прочная, что благополучно пережила и сам Казус, и тысячи лет простоя потом. Я заполнила ёмкости топливом, подняла шагоход на лифте и отправилась прочь из Жендрика. Знала, что скоро умру. Мы, нимфы, не можем выжить вне подземелья, где нас поддерживает эманация махины. Но мне было всё равно, я давно смирилась. Вдали у самого горизонта облака слегка светились, и я направила шагоход в ту сторону, даже не зная, что это отсвет солнц Бос Туроха. Мне просто хотелось увидеть перед смертью что-то кроме древних махин и тёмных коридоров. Шагоход двигался сам, управлять им почти не нужно, а мне становилось всё хуже и хуже. Ты ведь уже почувствовала эту боль внутри, дитя?
Минтара отрывисто кивнула.
— Она будет расти, пока не убьёт тебя. Ты сильная девочка, я к концу второго дня могла только плакать, сил на крики уже не осталось. Шагоход вывез меня из Жендрика, затопал по дороге, и я остановила его у первого же светового столба. Даже умирая, я была так любопытна, что не могла не взглянуть на его конструкцию. Подогнала вплотную, вылезла через боковой люк и заглянула прямо в механизм. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент Бос Турох сменил дневной режим на ночной! Шестнадцать светил развернули свои зеркала наружу, энергия хлынула по световым линейкам в пустоши, обогревая дороги и освещая поместья, и на пути светового потока одной из цепочек оказалась одна глупая маленькая нимфа. Мне повезло, я не сгорела и не ослепла, кристалл-ретранслятор разогревается не мгновенно, но шок был таков, что не помню, как вернулась обратно в кабину, в испуге отправила шагоход куда-то в пустоши и потеряла сознание. Не знаю, сколько времени прошло потом, но я не умерла, а, придя в себя, с удивлением поняла, что боль исчезла. Я была страшно голодна, предельно истощена и выглядела как скелет потрёпанного андеда, но выжила и стала взрослой драу. Моя трансформа совершилась!
Глава 26
Бессолнечное затмение
— Тебе очень плохо? — участливо спросила Марва.
— Я выдержу, — ответила Минтара. — Не надо было ради меня всё бросать…
— Ещё как надо! Я бы расспрашивала Жозефу бесконечно, но она сидит в Ясан Кхоте давно и никуда оттуда не денется, а ты можешь умереть!
Кабина «Ходули» слегка раскачивается, шагоход целеустремлённо топает через Жендрик. Марвелотта сидит за рычагами, глядя в освещённое передними фонарями пространство. Увы, автоматическое огибание препятствий, которым пользовалась Жозефа Медвуль во время своего побега из Жендрика, теперь почти не работает, и аппарат надо постоянно контролировать. Ничего удивительного — с тех пор шагоход успел изрядно побегать. Жозефа немало покаталась на нём по Дулаан-Заху, изучая остатки перинарских конструкций. Потом спрятала в подземельях разрушенного замка, которому через столетия предстояло стать латифундией Тенебрис, а затем, пробравшись под личиной в Бос Турох, наняла Лодочника и отбыла в Диаэнкевал. Путешествуя через Край, она прониклась величием этого странного места, которое есть одновременно жизнь и нежизнь, пространство и непространство, материя и энергия, разум и безумие. Она потратила столетия на его исследования, и всё это время будущая «Ходуля» пылилась в подземельях. Вернувшись на Дулаан-Зах почтенной учёной дамой (или безумной старухой, как считают многие), Жозефа забрала шагоход и отправилась на нём в Ясан Кхот, но, немного не дойдя до шпиля, он встал, не то сломавшись, не то истратив последнее топливо. Долгие годы под открытым небом посреди токсичных испарений Жендрика не пошли ему на пользу, и, чтобы доставить махину в поместье, Теодану пришлось нанимать драконолюдов, известных старьёвщиков и сборщиков металлолома. Они разобрали «Ходулю» на части и тайно перевезли на своих повозках в латифундию, где отец, не без помощи Кованого, собрал её обратно. То, что её после стольких приключений удалось поставить на ход, само по себе чудо, и удивляться тому, что работает не всё, не приходится.