"Фантастика 2025 -72". Компиляция. Книги 1-16

— А кто ещё мог гарантировать, что поместье, построенное на спорной территории, не сгорит однажды ночью со всеми обитателями, потому что возведено на развалинах замка, который драу считают своим? Деньгами на аренду светила его тоже ссудили не просто так.

— Моя мама была одним из условий?

— Да, — спокойно признал Дарклин. — Латифундия нужна драу, так что твоя мать и, в итоге, ты — с самого начала проект бабули. Не всё прошло гладко, но в целом он удался: мы получили йодомагин, продовольствие и оперативную базу вблизи Бос Туроха. Разумеется, ондоры сразу заподозрили неладное, но, как и было рассчитано, оказались заложниками собственной юридической системы. Эрзе Меллириан нашла в городе того, кто смог переиграть их на их же поле.

— А мои родители? То, что они поженились, тоже проект бабули?

— Да. Теодан Колловски оказался самой удобной фигурой для удержания латифундии, а его таланты механурга и связи в Кисгодоле и Жерле позволили нам получить оружие.

— Значит, — грустно констатировала Марва, — наша семья проект, а я проект проекта. Чудненько.

— Ты хотела узнать, каковы драу. Ты узнала. Если тебя это утешит, твои родители хорошо относились друг к другу и к вам.

— Рационально хорошо?

— Разумеется.

— Пожалуй, я останусь при своей нерациональности. Буду спасать Минтару, любить брата, чесать за ухом Шмыглю, искать средство помочь Дулаан-Заху, читать книжки для удовольствия, пить вино для веселья, а однажды в кого-нибудь влюблюсь, выйду замуж и рожу детей! И это не будет «план плана плана»! Буду любить их и баловать, а не выращивать преемников для миссии драу, отправляя учиться в мраков Кисгодоль!

— Альвираху плевать на наши желания, — пожал плечами дядя. — Здесь случается то, что случается, а мы всего лишь пытаемся выжить. У Жозефы есть на этот счёт любопытная теория, поинтересуйся. Хотя она расскажет тебе, даже если ты попытаешься заткнуть уши.

— А какая она, Жозефа Медвуль? — спросила Марва. — Я так поняла, вы знакомы?

— Мы знакомы, — кивнул драу. — И она абсолютно безумна.

— А я слышала, что гениальна!

— Это совершенно одно и то же.

Глава 24 Время повеселиться!

Назвать посадку дварфийского «вертокрута» «мягкой» язык бы не повернулся даже у того, кто не откусил бы его при ударе об землю. Эдрику повезло — язык остался при нём. Это единственная хорошая новость. Падая вниз в быстро вращающемся медном бочонке, он расстался с содержимым желудка, которое равномерно распределилось по стенам, а теперь капает на лежащего ногами кверху пассажира.

Ударившись об землю, летательный аппарат подпрыгнул, потом упал снова, потом покатился… Теперь валяется на том боку, к которому кресло обращено спинкой. Где именно случилась посадка, неизвестно, потому что окон нет, а дверь заклинило. Эдрик уже добрых (нет, недобрых, пожалуй) полчаса пинает её ногами, пытаясь отстегнуться, но замки тоже зажало. В конце концов, немыслимо изогнувшись, он дотянулся до сумки, подтащил её к себе и, вытащив нож, перерезал ремни. Сразу стало свободнее, удалось выбраться из кресла и, встав во весь рост, упереться в дверь плечом. Упрямая железяка не поддалась. Пришлось взять ружьё и колотить прикладом, пока полотно не деформировалось достаточно, чтобы распахнуться вверх.

— Я тебе что, огровская дубина? — недовольно пробурчал Дес, когда Эдрик облегчённо сполз с медного бока на землю. — Ружьё, если ты забыл, используют совершенно иначе!

— О, так ты ещё со мной? А я уже мысленно попрощался.

— Однажды этот счастливый день настанет, но пока я тут.

— Почему не отвечал?

— Был… Ну, пожалуй, ближайшим понятным тебе аналогом будет «без сознания». В некрополе оказалось магополе такой интенсивности, что меня оглушило, как молотком.

— То есть, что было до того, ты знаешь?

— Ну…

— Дестинар Интендерис!

— Хозяин, ты уверен, что хочешь это услышать? Тебе, пожалуй, не понравится…

— Я торчу возле здоровенной медной дуры в пустошах, на мне заблёванная одежда для официальных приёмов и туфли, наименее подходящие для прогулок по снегу, ветром меня унесло мрак знает куда, я понятия не имею, в какой стороне латифундия, а в Бос Турохе, который хотя бы виден вдали, мне теперь точно не будут рады. Мне уже это не нравится! Вряд ли эту историю можно чем-то ухудшить.

— Ох, хозяин, боюсь тебя огорчить, но…

* * *

«Ну и оборванец! Этот парень вообще не умеет стильно одеваться!» — сказал некто, практически неотличимый от Эдрика, посмотревшись в зеркало. Пригладил рукой волосы, просвистел незатейливую мелодию, подхватил с кресла ружейный чехол и рюкзак, подмигнул своему отражению, зашагал к двери. На пороге остановился, заглянул, улыбнулся, сказал: «Время повеселиться!» — и решительно шагнул внутрь.

— Ну, приветики, Бессмертный Двор. Хотели видеть? Так я здесь! — парень, широко улыбнувшись, шагнул в центр окружности, ограниченной стоящими вокруг тронами. — Шестнадцать Высших! Все тут! Какая мракова честь! И что вам надо от скромного фермера из пустошей?

Троны расположены пятью группами по три, плюс один отдельный, видимо, главный.

— Эдрик Колловски, сын Теодана и Нетрис Колловски, наследник майората Тенебрис, называемого также «латифундия Колловски», — провозгласил председательствующий. — Ты ли стоишь перед нами?

— Во плоти, скажем так, — уклончиво ответил человек в центре круга. — С кем имею честь?

— Бессмертный Двор не называет имён. Сегодня моя очередь возглавлять это собрание, и этого достаточно.

— Экие скромняги! — восхитился тот, что похож на Эдрика. — А чего вы такие… ну… несвежие-то? Неужто к бессмертию вечной молодости не прилагалось?

Эльфы (а особенно ондоры, самые долгоживущие из всех) внешне не меняются очень долго, и увидеть действительно старого эльфа мало кому довелось. Эти кажутся именно старыми. Белые волосы изменили оттенок и стали седыми, поредели, оставив своих владельцев почти лысыми, кожу избороздили морщины, а уши, по-эльфийски острые, вытянулись и кажутся непропорционально большими. Обычно эльфы так выглядят уже на самом склоне дней перед тем, как покинуть сей бренный мир, но у этих «склон дней», похоже, превратился в равнину, по которой они будут брести вечно.

— Мы не будем обсуждать это, — недовольно сказал председатель.

— А что будем?

— Эдрик Колловски! Мы вызвали вас сюда, чтобы задать несколько вопросов и озвучить приговор. Сразу предупреждаю, собрание Бессмертного Двора является высшей инстанцией Бос Туроха, и вынесенные им решения оспорены быть не могут. Ваше дело рассматривается им, в силу своей государственной важности, по упрощённой процедуре, вне рамок соревновательного процесса, в режиме высочайшего трибунала.

— Вообще-то у этого дурня… ой, то есть у меня, есть юридический представитель!