"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Эрик! — шепот за спиной, казалось бы, тихий, но легко перекрывший все прочие звуки, которых, впрочем, и было-то совсем даже немного, заставил молодого графа удивленно обернуться. Луи, только что окликнувший его, многозначительно указал глазами на деревянный кол, копье, что сам материализовал некоторое время назад и которое по сию пору оставалось воткнутым в землю, а затем сделал движение, будто бы бросает что-то в сторону волка.
Граф де Нормонд заколебался. Оружие всегда претило ему, как и кровопролитие, тем более, что проливать кровь друга ему не хотелось категорически. Но, с другой стороны, иного выхода, казалось, и не было. Людовик, безусловно, был прав, следовало
Волк переступил по спине девушки, сильнее вдавливая ее в землю, и блондин негромко скрипнул зубами. Выбора уже не оставалось. Сейчас или жизнь Ричарда, или жизнь Татьяны — третьего дано не было, а вопрос, кого из них защитить, перед молодым графом даже не вставал.
Не желая более медлить и секунды, он резко шагнул в сторону и, схватив копье, занес его.
Татьяна, краем глаза увидевшая это, дернулась вновь и, не зная, как еще остановить возлюбленного, вскрикнула:
— Не убивай!..
Пальцы Эрика дрогнули. Копье, выпущенное из его руки и уже направлявшееся к цели, в последний миг было сбито со своей траектории и вместо того, чтобы пробить череп оборотня, вонзилось ему под правую лопатку.
Волк взвизгнул, как щенок и, подчиняясь закону гораздо более древнему, более суровому и сильному, нежели воля какого-то мага — закону самосохранения, закону боли и выживания, — дернулся вбок, тем самым освобождая девушку.
Татьяна, не размышляя ни мгновения, по-прежнему не испытывая страха, лишь жгучую жалость и беспокойство за дорогое ей существо, торопливо приподнялась и, сев на земле на колени, умоляюще простерла к оборотню руки.
— Ричард!
Волк, пытающийся зубами вырвать копье, причиняющее ему боль, медленно перевел взгляд на нее. Девушка сглотнула. Глаза оборотня, в моменты обращения всегда пылавшие ярко-желтым звериным цветом, сейчас казались темнее ночи, ни проблеска сознания не было заметно в них.
Обнаружив прямо перед собою жертву, волк, забыв про копье, тяжело шагнул к ней.
— Татьяна!.. — Эрик, испуганный куда как больше любимой, обеспокоенно бросился вперед, дабы защитить, спасти… Но девушка даже не думала отступать, даже не пыталась спастись. Она потрясенно смотрела в непривычно темные глаза напротив, глаза волка, глаза человека, которого всегда знала и любила, некогда как возможного спутника жизни, а теперь уже как друга, как родственника, как близкого человека, и от этого не менее, а то и более сильно.
— Ты… ты не помнишь меня? Не узнаешь?.. — прошептала она, не в силах оторвать взгляд от глаз волка, — Ричард… Но это же я!.. Вспомни же, ну же, я прошу, я умоляю тебя! Ты можешь, я знаю, Ричард, Ричард…
Оборотень сделал еще один шаг — довольно шаткий и неуверенный шаг, надо признать, ибо копье под лопаткой все же мешало ему нормально передвигаться, — и, почти коснувшись носом носа Татьяны, враждебно зарычал.
Эрик замер, опасаясь неосторожным движением спровоцировать хищника.
Девушка, чувствуя на своем лице горячее волчье дыхание, ощутила, что ее охватывает отчаяние.
— Прошу тебя, не оставляй, не уходи от меня! Вернись же, Ричард, вернись, я умоляю тебя, вернись, вернись ко мне! — не думая о возможной опасности, не думая вообще ни о чем, она подалась вперед и, схватив волка за шерсть на шее, стиснула ее, — Ричард, очнись, я прошу тебя, ради меня, умоляю! Ричард!!
Темно… Темно и пусто. Спокойно. После той страшной, той обжигающей боли, что захватывала его целиком и полностью, плавила, сжигала все его существо,
каждую молекулу его тела, здесь, в этом странном месте, абсолютная пустота была наслаждением. В голове ни единой мысли, вокруг — ни лучика света, ничего и никого рядом. Абсолютный вакуум, как изнутри, так и извне.Покой и тишина. Он не помнил, как он оказался здесь, но ему и не хотелось ни о чем вспоминать. Он не чувствовал ровным счетом ничего, но ему и не хотелось чувствовать. Он не существовал, он сливался с темнотой вокруг и это было так прекрасно, что хотелось остаться здесь навсегда, потеряться, раствориться, растаять, скрыться от враждебного мира, спрятаться от него в извечном ничто.
Ричард закрыл глаза, а может, ему только показалось, что он закрыл их, — внутри было столь же изумительно пусто, также великолепно темно, как и снаружи, со смеженными веками он видел и ощущал то же, что и с широко распахнутыми глазами — потрясающую пустоту и легкость. Он даже не ощущал своего тела, он забыл, существует ли он, существовал ли когда-нибудь прежде.
Было хорошо. Было не больно. И единственное, чего хотелось — это погрузиться в пустоту, провести так вечность, наконец-то прекратив существовать…
Голос. Как капля дождя на абсолютно ровную темную поверхность пруда он упал в окружающее мужчину ничто, поколебал его, насильно разгоняя прекрасную тьму. Нет… Нет-нет, я не хочу, я не желаю слышать тебя! Я не хочу возвращаться, молчи, молчи, молчи!
Ричард зажал уши руками и отчаянно замотал головой. Он знал этот голос, он слышал его прежде, он помнил его, он любил его!.. Так сильно любил и так сильно ненавидел сейчас. Он звучал в его сознании, звучал и изнутри, и извне, изо всех углов неизвестного ничто, он тянул его назад, к боли и счастью, к любви и страху, к доверию и предательству… Он не хотел возвращаться.
— Я не хочу… — сорвался с губ мужчины слабый стон, и неожиданный, яркий свет, будто дождь в засушливый день, пролился на него. Он закрыл лицо руками, не в силах заставить себя смотреть, сжался, в ужасе мечтая скрыться и… почувствовал тепло.
Странное и нежное, так давно не испытываемое им тепло, словно маленькое солнце, спустившись с небес, проникло в самую его суть и ласково согрело замерзшее в тисках ледяной тьмы сердце. Ричард судорожно вздохнул и внезапно понял, что больше не хочет прятаться. Что-то обнимало его, что-то грело, что-то успокаивало гораздо больше, чем тьма.
Он опустил руки и распахнул глаза. Свет, хлынувший со всех сторон, ослепил его, голова закружилась, однако тепло внутри не исчезло, напротив, подпитанное этим светом оно словно бы стало еще сильнее, жарче, затопило собою все его существо.
С уст слетело чье-то имя и его произнесение вызвало новую волну тепла в груди, в сердце. Тьма отступила, не в силах справиться с этим светом, с этим теплом, не в состоянии выдержать его натиска.
Волк напрягся и замер, склоняя голову набок. В глазах его, пробиваясь сквозь тьму, застящую их, медленно проявился немой вопрос, непонятный и одновременно такой ясный.
Татьяна не знала, да и не могла знать этого, но все-таки очень ясно, с болезненной четкостью ощутила, что Ричард, настоящий Ричард, ее Ричард пытается пробиться сквозь тьму, сковавшую его сознание, назад, к свету.
— Ричард… — сорвался с ее губ шепот и, не зная, как еще помочь оборотню, но всей душой желая это сделать, она подалась вперед, крепко обнимая волка за мохнатую шею. Словно испуганный этими объятиями, он дернулся и как-то сжался.
Эрик, глядя на это, неуверенно шагнул, было, вперед, но снова замер, недоверчиво созерцая огромного хищника. Но хищника ли уже?