"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15

— Приятного аппетита, папа. Ты выглядишь посвежевшим.

— Это правда, — Татьяна, тоже отметившая явно улучшившийся вид отца, быстро улыбнулась ему, — Ты и вправду хорошо выглядишь, Аль… папа, — последнее слово далось ей с некоторым трудом, и девушка, произнеся его, незаметно перевела дыхание, — Осталось дождаться Анри и можно завтракать.

— А где Анри? — Альберт, пропустив мимо ушей едва не допущенную дочерью оговорку, удивленно приподнял брови, оглядывая стол. Наткнувшись взглядом на ноги Романа, возлежащие на столешнице, он нахмурился и покачал головой.

— Роман, будь добр — убери ноги со стола.

— Это с какой это такой радости? — виконт хмыкнул и, демонстрируя чудеса непослушания, устроился поудобнее, меняя ноги местами. В этом движении чудился явный вызов, и маг тонко улыбнулся в ответ, этот вызов принимая.

— Сидеть так недостойно дворянина, это говорит об отсутствии культуры. Мне же казалось, что ты юноша воспитанный.

— А ты меня не знаешь, чтобы делать такие выводы! — последовал дерзкий ответ. Слушаться дядю Роман намерен, вне всякого сомнения, не был.

Альберт негромко вздохнул.

— Ты ведешь себя, как подросток, мой мальчик, а ведь ты уже должен был бы повзрослеть… Убери ноги.

— Я не повзрослел благодаря тебе, — виконт прищурился, криво ухмыляясь, — И не указывай мне, как сидеть за столом — ты мне не отец! Ты даже не родной…

— Любопытно, — маг немного возвысил голос, не давая племяннику закончить, — А чтобы сказал на это твой отец? Помнится мне, именно он всегда был противником твоего разгильдяйства, и запрещал тебе сидеть на столах и закидывать на них ноги. Быть может, я не прав?

Роман, уже открывший, было, рот, чтобы снова парировать замечание оппонента, отразив его либо очередной дерзостью, либо удачной шуткой, поперхнулся на полуслове и, гневно выдохнув через нос, резким движением скинул ноги со стола, садясь более прямо. Последний удар попал в точку — сидеть на столах старый граф сыну и в самом деле никогда не разрешал, и слушался последний всегда исключительно его. И дядю.

— Не вздумай возомнить, будто я признал твое право командовать! — недовольно буркнул он и, сложив на столе руки, как школьник, мрачно уставился в чашку.

Татьяна, кусая губы и честно стараясь спрятать улыбку, покосилась на супруга и, заметив, что тот тоже улыбается, немного расслабилась. Этот раунд, вне всякого сомнения, остался за Альбертом, и девушка, на правах дочери, чувствовала гордость за отца, хотя и немного смущалась этого.

— Один-ноль, — негромко отметил Людовик и, действуя довольно невежливо, вытянул прямо перед носом отшатнувшегося Андре руку, — Позволь пожать твою мужественную руку, дядя! Быть может, хоть тебе удастся воспитать самого невоспитанного члена нашего большого и дружного семейства…

— Спасибо, племянник, — маг немного опустил подбородок, вежливо сжимая протянутую ему ладонь и, спокойно улыбнувшись, прибавил, — Тебя я тоже надеюсь воспитать. Так где Анри? — здесь он обратил взгляд к Татьяне.

— А я тут! — веселый, звонкий детский голосок донесся со стороны все той же двери, ведущей к комнатам хозяев и на пороге гостиной появился совершенно довольный собой Анри, с мокрыми рукавами и мокрыми волосами. Девушка, вздохнув, попыталась скрыть улыбку.

— Опять устроил потоп?

— Нет, — мальчик мигом вытянулся по струнке и невинно улыбнулся, — То есть, я не специально, мама, это просто… можно мне поесть?

Альберт, переведя взгляд с дочери на внука, куснул себя за губу и, еле сдерживая смех, покачал головой.

— Если бы я не знал правду, подумал бы, что моего внука здесь безмерно угнетают. Садись, малыш.

— Спасибо, дедушка! — мальчишка быстро подмигнул магу и, видя некоторое возмущение матери, поспешил занять место рядом с ней. Сидел он на стуле немного более высоком, чем прочие, чтобы спокойно дотягиваться до еды, но забирался на него довольно ловко, напоминая в эти секунды маленькую обезьянку. На столе перед ним уже исходила паром чашка какао и лежали на тарелке пшеничные блинчики с вишневым джемом.

Анри довольно облизнулся и, не мудрствуя лукаво, не дожидаясь предложения начать есть, схватил блинчик.

Роман, глядя на это, негромко фыркнул и, беря с собственной тарелки точно такой же блинчик, слегка вздохнул.

— Все лучшее — детям… Почему я не догадался просто взять и начать есть, прикинувшись маленьким?

— Потому что ты сидел, закинув ноги на стол и провоцировал папу сделать тебе замечание, — каверзно заметил Андре и, предпочитая сделать вид, что сказал это не он, сам поспешно углубился в завтрак.

Роман окинул его долгим взглядом и угрожающе приподняв блинчик, указал им на излишне говорливого кузена.

— Учти, капитан — я припомню тебе это, когда мы выйдем в море. И вот тогда… — он замолчал на полуслове и, сохраняя мрачную и пугающую таинственность, погрозил собеседнику блинчиком.

…Завтрак прошел в атмосфере всеобщих шуток и редкого выражения недовольства со стороны Романа. Выражал он его, как правило, в сторону Альберта, что тот сносил с исполненной вселенского терпения улыбкой, после выслушивал негодование Андре, отвечал какой-нибудь колкой шуткой, и мир оказывался восстановлен.

Ричард на протяжении всего времени сидел, будто в воду опущенный и, в конечном итоге, не закончив толком трапезу, поднялся на ноги.

— Извините, нет аппетита, — голос оборотня звучал как-то странно-заморожено, отстраненно, и Татьяна, как всегда переживающая за каждого из своих друзей и родственников едва ли не больше прочих, насторожилась. Ричард тяжело вздохнул и махнул рукой куда-то в сторону коридора, ведущего к библиотеке.

— Я… пойду. Мне подумать нужно.

Альберт слегка покачал головой и, вздохнув, кивнул. Наказание баронета не пытаться перетянуть одеяло на себя, мужчина, разумеется, помнил, однако же, и оставаться в стороне, будучи одним из участников событий, да еще и первопричиной такого состояния Ричарда, не мог.

— Ричард! — дождавшись, когда уже направившийся в указанную сторону мужчина обернется, он быстро улыбнулся, — Я ведь могу и ошибаться.

Оборотень, не отвечая, дернул плечом и, отвернувшись, решительно зашагал прочь. Татьяна, проводив его долгим взглядом, нахмурилась, переводя взгляд на отца.

— В чем ты можешь ошибаться? Что происходит, что с Ричардом?

— Не успел появиться, уже нам дядю испортил, — Роман, недовольно насупившись, отправил в рот последний блинчик и, пытаясь одновременно жевать и говорить, прибавил, — Я февь воворил, фто он флотей.