"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
В дверном проеме библиотеки, спокойный, невозмутимый, омерзительно хладнокровно улыбающийся, стоял, положив крепкую руку на худенькое плечико перепуганного мальчика, еще несколько мгновений назад упоминаемый ворас.
Он стоял, уверенный в себе, насмешливый, презрительно щурящий прозрачные глаза, и неотвратимо-грозный, живое олицетворение опасности, нависшей над головою ни в чем не повинного ребенка.
Альберт, обернувшийся одновременно с дочерью и зятем, скрипнув зубами, сжал кулаки. Человека, стоящего сейчас перед ними, он ненавидел, пожалуй, едва ли не больше, чем того, чьим другом он был, ненавидел за его неизменную беспринципность, за его безжалостность и его высокомерие. Ненавидел за угрозу, которую он представлял для Анри…
— Анхель… — слетел с губ
Ворас негромко рассмеялся, сильнее стискивая плечо мальчика. Татьяна, дрожащая от ужаса за сына, немного подалась вперед, было… но была остановлена новыми словами мерзкого существа перед собой.
— Не торопитесь, мадам де Нормонд, вы же не хотите, чтобы я случайно обидел вашего сына, — говорил Анхель спокойно, насмешливо, нарочито растягивая слова, от чего казался еще более угрожающим, — Вам лучше повиноваться мне и выполнять мои слова, иначе, боюсь… — на губах его возникла дьявольская улыбка, и ворас негромко хохотнул, — Ах, к чему утаивать мои намерения? Боюсь, вы не будете рады стать родителями маленького вораса, как не был рад и мой отец.
Голос его звучал довольно громко, разносился под потолком библиотеки, привлекая внимание и ушедших, и стоящих неподалеку людей, посему нет ничего удивительного, что все они уже спешили сюда.
Винсент, как раз на последних словах альбиноса выскочивший из-за стеллажей, прижимая к груди заветный манускрипт, скрипнул зубами.
— Мактиере! Опять ты, ты, мерзкий… — он глянул на мальчика и предпочел сдержаться, — Отпусти ребенка, он ничего не сделал тебе!
— А… — Анхель, закусив губу, медленно перевел взгляд на него, немного склоняя голову набок, — Венсен… Не думал, что ты настолько глуп, мой старый добрый недруг. Неужели не помнишь моих желаний, моих намерений? Увы, в этом ребенке течет кровь ла Бошеров и Мактиере, поэтому… — он немного склонился, как будто собираясь укусить сжавшегося Анри за шею, и Татьяна вскрикнула, вновь пытаясь рвануться вперед.
Ворас вскинул голову, широко, хищно улыбаясь.
— Я рад, что здесь собрались сейчас все вы, все заинтересованные в удачном исходе нашего предприятия… Итак, не будем тянуть время. Вам нужен живой мальчишка, живой и не обращенный ворасом, а мне… — улыбка его превратилась в ядовитую ухмылку, — А мне нужна девчонка, — взгляд прозрачных глаз уткнулся в Татьяну.
Девушка, мгновение назад подавшаяся вперед, дабы защитить сына, изумленно отшатнулась. Подобных заявлений она как-то не ожидала, и подоплеки их совершенно не понимала, посему не знала и как поступить в данной ситуации.
Муж ее, видя, что супруга растеряна, предпочел взять бразды правления в свои руки.
— Если ты надеешься, что мы позволим тебе убить мою жену…
— О, нет-нет! — Анхель, похоже, удивленный в этот миг не меньше своих собеседников, отрицательно качнул головой, по-прежнему не выпуская плеча мальчика. Тот морщился, косясь на сильную руку, сжимающую его до боли, но говорить ничего не рисковал, испуганно переводя взгляд с матери на «паука», как емко характеризовал он вораса.
— Вы отдадите ей записи мастера, и она пойдет со мной, — продолжал, тем временем, последний, — И, если будет хорошо вести себя, может быть, даже останется жива… Впрочем, это зависит уже не столь от меня, сколь от моего друга, будет так, как решит он. Понимаю, — заметив, как переглядываются его собеседники, мужчина мягко улыбнулся, — Вам страшно рисковать девочкой, вы привыкли к ней… Позвольте объяснить, господин граф, — взгляд прозрачных глаз уткнулся на сей раз в Эрика, — Если ваша супруга не отправится со мной, я укушу вашего сына, впущу яд в его тело. И вы не сможете ни помешать мне, ни спасти его…
— Да неужели?! — Людовик, несколько секунд честно хранивший молчание, опасающийся спровоцировать неприятеля, не выдержал и, неприязненно морщась, шагнул вперед, — А ты вообще в курсе, что здесь находится целых два мага плюс Винсент, а, восьмилапый? Мы найдем противоядие, и Анри…
— Так Чеслав оказался прав? —
ворас, без зазрения совести перебивая обратившегося к нему парня, удивленно приподнял брови, — Вы так и не изучили до конца записи мастера, не правда ли? Не знаете… — он прищелкнул языком и, пытаясь скрыть улыбку, покачал головой, — Наивные, глупые люди. Мне придется потратить еще несколько секунд, чтобы объяснить вам, чем я угрожаю маленькому наследнику. Видите ли… — он быстро облизал губы, ухмыляясь, — После того, как яд вораса попадает в тело жертвы, до его полного выведения — то есть, в течение недели, — последней необходимо полностью воздерживаться от контактов с водой. Если хоть капля жидкости попадет на кожу, а уж тем более, в рот — процесс обращения уже не отменить. И при этом пить хочется безумно, жертва буквально умирает от жажды… Скажи мне, магистр, — взгляд негодяя упал на опешившего Луи, — Ты сможешь удержать племянника от контакта с водой, когда он будет умирать от жажды? Сможешь смотреть, как мучается ни в чем не повинный ребенок?— Не надо! — девушка, не в силах дольше слушать живописание ужасов, грозящих ее сыну, на мгновение закрыла лицо свободной рукой, другую решительно высвобождая из ладони мужа, — Отпусти сына, я… я пойду с тобой.
— Татьяна!.. — Эрик, совершенно опешивший, не знающий уже, за кого бояться — за жену, или за сына, ошарашенно приоткрыл рот. Татьяна упрямо мотнула головой.
— Я пойду с ним, Эрик. Ради Анри я… ты сам понимаешь, — продолжать она не стала и решительно шагнула вперед.
Анхель заулыбался. Хватку на плече мальчика он пока не ослаблял, внимательно следя за приближением девушки, но в победе своей уверен уже явно был.
Татьяна продолжала идти, медленно, настороженно, не сводя взгляда с насмерть перепуганного сына, желая лишь обнять его и, успокоив, велеть идти к отцу. Она приносила жертву, и была счастлива этому; могла думать лишь о спасении своего ребенка.
— Раз уж ты здесь… — Ричард, бледный, как полотно, сам не знающий, за кого боится сильнее, но не желающий хранить безмолвие и дольше, несколько мгновений назад пораженный жуткой догадкой, сам слегка шатнулся вперед, — То ответь мне на то, о чем не сказал Чеслав. Вик…
— Вы хотите знать, ворас ли ваш родственник, господин баронет? — Анхель, слегка отвлекшись от приближающейся девушки, и даже ослабивший хватку на плече мальчика, широко ухмыльнулся, — Я слишком уважаю вас, чтобы солгать. Да, вы не заблуждаетесь. Падая в пруд, Виктор, Вик, как я называю его, был заражен ядом вораса, моим ядом, Ричард, поэтому выскользнул он из него уже в ином облике… Да, к слову. Должно быть, вы полагаете, что в тот миг, когда вы вонзили кинжал в лоб моему лучшему другу, спас его я? — ухмылка трансформировалась в совершенно змеиную улыбку, — Ошиба-аетесь, господин баронет… стой!
Говоря с Ричардом, упиваясь его реакцией на собственные слова, ворас несколько увлекся и излишне расслабил руку на плече Анри. Мальчик же не стал терять времени даром и, вывернувшись, будто уж, со всех ног бросился прочь от него, в объятия родной матери, ища у нее защиты.
Татьяна, взволнованно обняв сына, прижала его к себе. Слуха ее коснулось озлобленное шипение.
— Ты думаешь, мальчишка в безопасности?! — Анхель, похоже, взбешенный сверх всякой меры, презрительно скривился, — Черта с два! Если ты не пойдешь со мною, через мгновение я окажусь на его плече, и ты не сможешь, ты не успеешь мне помешать! Придется вышвырнуть родного сына из дома, когда он станет монстром, чудовищем, придется…
— Заткнись, Мактиере! — хранитель памяти, вновь не выдержав, резко шагнул вперед, — Не равняй всех по своему отцу, Анри никто и никогда не выгнал бы!
— Но и тех мук, что перенес ты, я ему не желаю, — Татьяна, чей голос звучал поразительно спокойно, медленно выпрямилась и, нежно улыбнувшись сыну, ласково провела ладонью по его волосам, — Иди к папе.
— Мама… — мальчик, понимая, какое решение принимает мать, с ужасом воззрился на нее, не находя в себе ни сил, ни слов, чтобы остановить ее от такой ужасной ошибки. Девушка чуть нахмурилась.