"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15

— Начинаешь соображать, как я вижу. Да, Татьяна, ты попала сюда, в этот замок, в другую страну, но всегда с легкостью была способна понимать всех, живущих здесь людей, была способна говорить с ними, и в этом в самом деле есть отголосок силы мастера. Ты создала свою реальность в давно отстроенном замке, придумала, нарисовала ее такой, какой хотела видеть. Ты пришла из ниоткуда и была понята, была принята… Будь на твоем месте кто-то другой, полагаю, граф де Нормонд просто разорвал бы пришельца в клочки, но не тебя. Забавная вещь эти миры, все эти материи… — он запрокинул голову, задумчиво изучая потолок, — Чтобы сбылись твои фантазии, был нарушен ход событий не только здесь, но и намного раньше, в другое время. Это великая сила, Татьяна, сила, которая досталась тебе по недоразумению… У твоего отца эта способность выражена не так явно. Ему, чтобы создать мир, пришлось изменять прошлое сознательно, пришлось думать обо всем об этом, но, тем не менее, он сумел создать его за несколько дней. Хотя более глубокое прошлое, конечно, осталось для него недосягаемо… У тебя ушло несколько лет, но ты сумела изменить даже мои планы на графа Виктора, буквально подтолкнув меня к тому, чтобы он остался жив! Изначально я не хотел обращать его, я думал, что его смерть порадует Рене. Но снова вмешалась ты… Ты очень сильна, Татьяна, очень! И эту твою силу я надеюсь полностью истощить, забрав ее себе.

— Этого не может быть… — девушка, чей мир вдруг оказался не более, чем иллюзией, у которой просто голова закружилась от известий, медленно покрутила последней, как-то рефлекторно прижимая к себе кошку. Все рушилось и все одновременно вставало на свои места — и ее неожиданное, удивившее некогда ее саму, желание остаться в замке, и ее встреча с Винсентом, который оказался ни кем-нибудь, а именно львом, большой кошкой, к которым она всегда питала слабость, и кошка-защитница на ее руках, и любимый муж Эрик, и даже отец-маг — все это становилось ясно, как божий день и пугало ее до полубезумия. Среди миров, среди «материй», как выразился Чеслав и в самом деле не мудрено было запутаться, ее сил не хватало, чтобы охватить всю огромную цепь событий, приведшую ее сюда, цепь событий, созданных ею неосознанно.

— Но… но папа… — она неуверенно сглотнула, силясь сформулировать мысль, — Он умеет создавать миры, ты… ты мог просить его…

— Для того, чтобы создать тот мир, который мне нужен, нужна сила большая, чем у Антуана, — оборотень негромко вздохнул, — Вижу, ты не понимаешь… Попробую объяснить. Твой отец, Татьяна — невероятно сильный маг, у него огромное количество возможностей и способностей. Но сила его рассеивается меж ними, стремясь наполнить каждый «сосуд», стремясь совершить все и сразу… Ты же не умеешь ровным счетом ничего, кроме того, о чем я сказал, и твоя сила вся уходит только на это. Здесь ты способнее отца, хотя в остальном — ты слабая девчонка, с которой можно справиться одним щелчком. Ну, что же… — оборотень неожиданно потер висок и глубоко вздохнул, — Думаю, я сказал уже достаточно. Теперь дело за тобой — думай, Татьяна, думай, как помочь нам и как выполнить мое желание. По большому счету мне не надо от тебя многого… я хочу лишь, чтобы силу свою ты отдала мне. Идем, Ан, — он кивнул молчаливо ожидающему этого мига ворасу на дверь и, подавая пример, сам проследовал к ней.

Анхель, окинув Татьяну долгим взглядом, поспешил следом и, прикрыв за собою створку, прислонился к ней, с интересом склоняя голову набок.

— И ты думаешь, теперь она сделает то, что следует? Ты заморочил ей голову сильно, Чес, но ведь главного так и не сказал…

— О чем? — оборотень, обернувшись через плечо, широко улыбнулся, — О том, что браслет и кулон уже давно вытянули из нее силу, и мне теперь нужно лишь забрать созданные мною украшения? То, что очень многое происходило и происходит сейчас уже не по ее воле, и она в самом деле стала просто пешкой? Брось, Ан, девочка итак уже загружена информацией, зачем путать ее еще больше? Сейчас она боится… — он провел языком по верхнему ряду зубов и раздул ноздри, словно хищник, почуявший кровь, — Пусть испугается хорошенько. И тогда я преподнесу ей подарок — скажу, что чтобы избежать последствий своей силы, довольно лишь отдать мне предметы. И тогда мир, ее личный мир, останется нетронут, он будет таким, как ей хочется… Если мы, конечно, позволим это.

— Ты жесток, — ворас ухмыльнулся, скрещивая руки на груди, — И чертовски хитер, мой друг… Не знаю, чтобы я делал без тебя, я все же более прямолинеен.

— Да, иногда следует действовать хитростью, — Чеслав внезапно поморщился, — Если, конечно, не имеешь дело с Антуаном. Я до сих пор не могу поверить, что мою подсказку создать другой мир он использовал в своих личных целях!..

Глава 10

Винсент отодвинул нависающую над несуществующей тропой еловую ветку и, вздохнув, посторонился, пропуская своих друзей. Он опять был предводителем, он вел их вперед, и в его обязанности входило не только указывать путь, но и делать его более или менее приемлемым для спутников. Обязанности эти хранителю памяти не нравились, но выбора ему, в общем-то, не оставляли — путь к заброшенному поместью Мактиере знал только он.

— Не понимаю, как так вышло, что старое поместье Анхеля находится неподалеку от моего замка, а я даже не знаю об этом, — Эрик глубоко вздохнул и, склонив голову, аккуратно миновал отодвинутую ветку.

— Даже любопытно, кто кого обогнал — предки Анхеля или Виктор, — Роман жизнерадостно хохотнул и, с хлопком соединив руки, кивнул, — Надо будет при встрече допросить предка-то! Уж кому, как не ему, знать больше всего о нашей истории?

— У тебя, я смотрю, на свежем воздухе настроение поднялось? — Ричард, которому воспоминания о Викторе претили, которому они ложились бетонной плитой на плечи, поморщился, пробираясь следом за племянниками, — Ты плохо знаешь Виктора, Роман, особенно такого, каким он стал. Если в прошлый раз он напал на Луи, то тебе не даст и рта открыть.

— Дядя прав, — Людовик тяжело вздохнул и машинально коснулся забинтованной руки, — Я от предка такого не ожидал, а он взял и выдал. Было даже обидно как-то.

— Перестаньте, — Альберт, замыкающий небольшой отряд, глубоко вздохнул и слегка покачал головой, — Ведете себя как дети, а ведь уже вполне взрослые парни! Если мы встретим Виктора… боюсь, нам действительно придется защищаться, пытаться справиться с ним, не причинив при этом вреда…

Ричард, обогнавший племянников и шагающий рядом с хранителем памяти, внезапно остановился, вскидывая руку.

— Тихо! Я чувствую кровь…

Все остановились, все замерли, подозрительно прислушиваясь и принюхиваясь. Оборотень приподнял голову, раздувая ноздри, ловя плывущий по воздуху запах недавно пролитой крови.

— Человек или зверь? — Винсент, настороженно принюхиваясь и напряженно озираясь вокруг, нахмурился, глядя на более чуткого спутника. Тот сжал губы и слегка покачал головой. Понять этого он не мог.

— Не могу разобрать… — прошло еще несколько долгих, тягучих секунд, прежде, чем Ричард наконец-то ответил, — Чувствую, что пролита была недавно… Сюда! — он резко шагнул куда-то вправо, немного удаляясь от основной дороги, углубляясь в чащу.

Спутники его, переглянувшись, осторожно последовали за ним.

— Может, надо было оставить кого-нибудь возле той сосенки? — неугомонный Роман, оглянувшись через плечо, элегически вздохнул, — А то вдруг мы заблудимся, потеряемся, и придется бегать по лесу и звать на помощь рыжих песиков и паучков…

— Да ладно, коты же всегда домой возвращаются, — Людовик, не менее неугомонный, чем его брат, легко пожал плечами, кивая на Винсента, — Оседлаем его, впряжем в телегу и вперед — в родной замок!

Альберт, обогнав их, быстро улыбнулся, шагая рядом с внимательным Ричардом.

— Повезло нам с тобой с племянниками, друг мой, — шепнул он, красноречиво кивая назад, — Свет не видывал таких весельчаков…

— Зато Эрик серьезен, — так же негромко отозвался оборотень, — На него всегда можно положиться. Смотри! — он прибавил шагу, устремляясь вперед и, миновав два или три дерева, опустился, едва ли не упал на одно колено.

Спешащие за ним спутники замерли за его спиной. Ричард, хмурясь, медленно скользнул пальцами по залитой кровью траве и, нащупав среди нее окровавленную веревку, осторожно поднял, неуверенно потянув. Веревка натянулась, напрягаясь и стало видно, что она привязана к дереву.

Оборотень закусил губу. Веревка была перегрызена; здесь, в путах, в силках некоторое время назад бился, метался несчастный, измученный зверь.

Спутники мужчины молчали, ощутимо впечатленные зрелищем.

— Что здесь могло… — Роман, подавший голос первым и единственным из всех, медленно повел головой из стороны в сторону, — Не понимаю, кто…

— Я понимаю, — Ричард, мрачный, как безлунная ночь, протянул руку и, взяв что-то из травы у подножия дерева, медленно поднял так, чтобы было видно остальным. Пальцы его, перепачканные в крови неизвестного животного, сжимали узкий и длинный, тонкий кинжал — острый стилет, какие принято метать в цель.