"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Тебе было не до того, девочка, ты общалась с нечистью, — ворас широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами и слегка склонился в ее сторону в поклоне, — В любом случае, мне льстит твое восхищение, как льстит и то, что дочь мастера, которого я некогда уважал, стала матерью одного из моих потомков.
— А я вот думаю, что с приятными беседами лучше маленько повременить, — Роман хмыкнул и, скрестив руки на груди, изящно отставил ногу в сторону, приподнимая подбородок, — Прошу вас, господа, сопроводить нашего достославного пленника в его камеру, и запереть там по высшему разряду. Чуть позже я принесу ему еду — мне не привыкать кормить заключенных, я даже иногда вспоминаю, что это нужно делать!
Альберт, которому не так давно довелось
Глава 12
Наступил вечер. Вик де Нормонд, удобно устроенный в каморке Альберта, действительно освобожденный от пут, тихо мрачнел, сидя на неудобной, жесткой кушетке и исподлобья смотрел на сидящего напротив него оборотня.
Ричард молчал, сверля его взглядом. Говорить ему ничего не хотелось, намерение побеседовать по душам со старым другом разлетелось вдребезги, стоило лишь ему перешагнуть порог, но, будучи уверен, что обязан следить за ним, уходить он не хотел.
— Что же ты молчишь, Рене? — Виктор не выдержал первым, — Пришел снова уговаривать, убеждать меня в своей невиновности, пришел рассказывать мне сказки о том, как мой учитель проклял мой род?
— Нет, — мужчина медленно покачал головой, — Я не сказки тебе рассказывать пришел, Вик, и даже не хочу ни в чем тебя убеждать. Я хотел поговорить с тобой совсем о другом… Что ты думаешь о своих потомках, своей семье?
— Моей семье… — на лицо вораса на мгновение набежало выражение грустной задумчивости, — Моя семья давно мертва, Рене, и тебе ли не знать об этом. Эти люди, эти мои потомки… Я не вижу в них семьи. Не чувствую родственной крови, я не могу… Хотя молодой граф похож на меня, — он немного опустил голову, — Очень похож и внешностью, и поведением… В его годы я был таким же. Ты помнишь, как я однажды влетел на лошади в дом к какой-то семье? — по губам его скользнула слабая улыбка: воспоминания явно доставляли немолодому графу удовольствие.
Ричард негромко вздохнул. Он помнил этот эпизод жизни своего бывшего друга, тогда бывшего ему ближе брата, помнил, но удовольствия от воспоминаний не испытывал, только боль.
— Как не помнить, Вик. Эрик, спустя многие столетия повторил твой подвиг практически дословно — в юные годы он влетел на лошади в сарай, и разнес его, повредив при этом ногу. Он и в самом деле похож на тебя, но и отличается немало. Он… мягче, и одновременно жестче, тверже в своих привязанностях и убеждениях. Он не верит наветам, ценит друзей…
— Прекрати, — Виктор нахмурился, стискивая руками край кушетки, на которой сидел, — Ты пришел говорить о моей семье, Ренард, не переводи вновь беседу на наши личные отношения. Что еще ты расскажешь мне об этих детях? Эрик — единственный, в ком я вижу родную кровь, в нем… и в его сыне, — мужчина на мгновение закрыл лицо рукой, — Я до сих пор не могу в это поверить — словно мой маленький Адриан возродился, словно бы я смотрел прямо на него! Но теперь он называет отцом другого человека, и матерью другую женщину… Как это все странно. Зачем вы привели меня сюда, зачем лишили возможности обращаться? Что вам нужно от меня, для чего все это?
Оборотень помолчал, ища подходящие слова, пытаясь выразиться так, чтобы не задеть своего излишне чувствительного собеседника.
— Мы хотим спасти тебя, — слов не нашлось, и он слегка развел руки в стороны, говоря как есть, — Выслушай меня, Вик, я не стану сейчас никого винить, просто скажу, как есть… Чеслав и Анхель хотят возродить ворасов, вернуть их в мир, чтобы создать себе армию из них. Для проведения ритуала им нужен ворас, но ритуал опасен… — заметив, что собеседник собирается возразить, баронет нахмурился, — Анхель признался Татьяне, что Чеслав не хочет позволить ему рисковать собой — они не знают, чем это может обернуться для вораса, который будет в центре событий. Поэтому им нужен ты. Тебя хотят использовать как пушечное
мясо, бросить на амбразуру, принести в жертву — выбирай любой из вариантов, но поверь мне, Вик, поверь! Они…— Ты говорил, что не будешь никого обвинять, — голос Виктора ощутимо похолодел, — Но винишь тех, кто помогал, кто покровительствовал мне свыше тысячи лет. Теперь подумай ты, Рене, — как я могу верить тебе, если столько времени я верил им и видел подтверждение их слов? Ты хотел поговорить, рассказать… Тогда ответь — как долго вы будете держать меня здесь?
— Пока не пройдет Ночь Большой луны, — Ричард недовольно пожал плечами, — Пока им не придется использовать Анхеля вместо тебя, пока все это не разрешится иным путем, чтобы ты остался жив и невредим, — он неожиданно поднялся на ноги, — Можешь не верить мне, Виктор, но я никогда не желал вреда для тебя, никогда не хотел причинить боль тебе или твоей семье. Все эти годы меня гнела мысль о твоей смерти, я хотел отомстить Чеславу… Кто знал, что все повернется так, — он быстро улыбнулся, разводя руки в стороны, — Того, что ты сделал с Дэйвом, я не прощу тебе никогда, Вик, запомни это. И, если после всего ты останешься жив, и мы отпустим тебя, ты уйдешь… но уже не как друг, а как враг. Враг своему другу, враг своей семье и враг самому себе… — он качнул головой и, не желая продолжать практически бессмысленную беседу, уверенно и резко вышел, плотно закрывая за собой дверь.
Виктор остался один. Некоторое время он еще молча смотрел в полумрак перед собою, а затем, наконец, медленно, почти неуверенно улегся, вытягиваясь по мере сил на жесткой кушетке и закрывая глаза. В голове у него царил странный сумбур.
…Чеслав медленно вел пальцем по стеклу, любуясь каплями дождя, стекающими с другой стороны. Настроение у него, не взирая на пасмурную погоду, было восхитительным.
Впрочем, Чеслав вообще никогда не страдал из-за отсутствия солнца — солнцем он был сам себе, разгонял серость ярким цветом волос и горящими огнем глазами. Сегодня же и настроение его было на редкость солнечным — оставалось всего два дня до исполнения их плана, все к нему было готово, все собрано и место определено. Нужно было лишь дождаться, а радость предвкушения порою бывает даже слаще, нежели счастье получения.
За спиною его раздались знакомые шаги, и молодой человек улыбнулся. Пришел друг, который, должно быть, принес какую-то приятную информацию, решил известить его о том, что Виктор де Нормонд согласен и готов участвовать в их плане. Вот и еще одно, последнее звено этой бесконечной цепи… И наконец-то многовековая маята будет завершена, наконец-то они выполнят то, о чем мечтают уже свыше тысячи лет!
— Его нигде нет, — голос Анхеля прозвучал приглушенно: ворас понимал радостное состояние друга и портить ему настроение не хотел.
Чеслав медленно повернулся, непонимающе сдвигая брови.
— Что значит — нет?.. Виктор был здесь еще с утра, я видел его, я говорил с ним!..
— Это значит, что его нет, Чес, — мужчина скрипнул зубами и, с размаху упав в большое кресло, сжал руки в кулаки, — Это значит, что он пропал! Либо сбежал, либо… не знаю, — он провел ладонью по лицу, — В лесу, недалеко от того места, где, видимо, был привязан хранитель памяти Ренарда, истоптана трава, видны следы боя… И еще вот, — он шевельнулся и, запустив руку за пазуху (облачен ворас был в легкое, элегантное осеннее пальто), извлек из-за нее знакомый до боли стилет, — Валялся на земле.
— Что за черт… — оборотень, хмурясь все сильнее, осторожно принял оружие из рук друга и, поднеся его ближе к себе, медленно потянул носом воздух, ловя остатки чужого запаха, сохранившиеся на рукояти. Лицо его ощутимо помрачнело — солнце, казалось, внезапно затянула туча.
— Рене… — сорвалось с его губ почти рычание, и оборотень, не в силах сдержать себя, в сердцах метнул стилет через всю комнату, вгоняя его глубоко в стену, — Не сомневался, что он причастен к этому! Но как, Ан, как?? Как они могут удержать его, он же…