"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15

Глава 29

Виндок встречал вторую ночь своего заточения. Его определили в ту же клетушку, где ещё совсем недавно он намеревался совершить очередное преступление. Вся чернота души собралась вокруг единственного имени – Ланс Мордок, который однажды и навсегда перечеркнул его жизнь.

Сжавшись на ворохе соломы в углу холодной камеры, Уорд сосредоточенно думал об одном. Он ждал Старха. Приятель поможет избежать тюрьмы, в этом Виндок ни капли не сомневался. Что стоит верному псу услужить хозяину ещё раз и снова опоить безнадёжного пьяницу-тюремщика.

Он вспомнил, как пришедший на смену Кэм ржал ему в лицо:

– Ты смотри, как оно всё обернулось!

Старый дурак рад был без меры и радости своей совсем не скрывал. Правда, печь растопил пошибче да для согрева пару раз дал приложиться к кружке с бормотухой. Опасался, видать. А ну как Уорда оправдают. Голову ведь оторвёт безжалостный разбойник.

Уж не сомневайтесь.

Хмель выветрился, едва задержавшись. Холод стал пробирать пуще прежнего. В нетерпении ожидая пособника, Виндок скрипел зубами и мечтал как можно скорее покинуть тюремную камеру. Но двигало им не только желание оказаться на воле. Уорд жаждал завершить задуманное – выродок Мордока жить не должен!

Что будет дальше, в эту минуту его волновало меньше всего. В глазах жителей Грейстоуна он навсегда останется подлым убийцей. Но это ли важно? Он просто уедет. Оставит в Грейстоуне всё, что связано с прошлым. Жалеть не о чем. Он одинок, друзей нет. Какие друзья среди мелких ссыкливых шкур. Ни один не подал голоса в его защиту. Стояли, смотрели, молчали. Разве что Старх…

А где всё это время пропадал самый преданный товарищ? И почему он до сих пор не пришёл?

– Где же ты задержался, приятель?

Внезапно открылась и резко захлопнулась дверь тюрьмы. Виндок напрягся, прислушался.

Старх наконец явился? Или Кэм вышел во двор?

Спустя недолгое время дверь снова открылась. Но что-то было не так. Уорд напряжённо вслушивался и понял – дверь не закрывалась. По проходу прогулялся сквозняк. Тусклый отсвет фонаря на кирпичной стене замерцал и исчез. Тюремное помещение погрузилось во тьму. Где-то вдали скорбно взвыла собака. К ней присоединились подруги. На душе у Виндока стало совсем тоскливо. Он привстал, снова прислушался. Позвал Кэма. В ответ – тишина.

И вдруг он уловил, как по проходу что-то движется. Осторожно, крадучись. Едва задевая железные прутья пустующих клеток.

«Старх пришёл? Боится, что его опознают? Скрывается? Так-то логично… но подал бы знак».

Однако что-то Уорда смущало. Было во всём происходящем что-то неправильное. Сам будучи зверем, он уловил это неправильное своим звериным чутьём. Внезапно ему стало не по себе – это не Старх. Теперь он был в этом уверен. Только так и не понял, кого скрывает ночной услужливый мрак.

Нечто продолжало идти, не останавливаясь. И Виндок понял, куда оно направляется. В тюремном здании была занята единственная клетушка.

С виска потёк пот. Грудь заполняла ватная слабость. К затылку взбежал колкий зуд.

Что это?

Тихое постукивание по каменному полу прекратилось аккурат напротив его камеры. Нечто замерло за порогом, в пяти шагах от него. В кромешной тьме послышалась короткая возня, и тяжёлая решётка, скрипнув петлями, приотворилась.

Слепо шаря во тьме глазами, Уорд впервые в жизни почувствовал, как на голове шевелятся волосы. Со лба градом покатил пот, в то время как язык присох к нёбу. Пальцы на руках стало мелко потрясывать.

Его и неведомое больше не разделяли даже железные прутья.

Тишина – напряжённая и опасная – длилась до бесконечности. Пока нечто не начало удаляться. Будто поманило на волю и скрылось. И опять тишина.

Боясь шевельнуться, Виндок так и лежал, пока не собрал воедино разбежавшиеся мысли. Чутьё подсказало, что в здании тюрьмы он находится один. Даже Кэм куда-то запропастился. Старый пьяница поди нажрался своего горючего пойла, вышел до ветру да завалился где-нибудь за углом. Обморозится – поделом.

Он поднялся с соломы и, вглядываясь во тьму, двинулся к решётке. Тихонько толкнул – чуть взвизгнули железные петли – и настороженно высунулся из камеры. По пустынному коридору свободно гулял студёный ветер, со скрипом покачивая приоткрытую наружную дверь. За порогом маячило серое пятно тюремной территории.

Пробежав на цыпочках до двери, Виндок высунул нос за порог и сощурил глаза от ледяного ветра. В воздухе беспорядочно мельтешил снег. Вглядываясь в мутную тьму, Уорд прислушался – вокруг ни души. Звать Кэма он передумал. Вместо того бесшумно слетел с крыльца. Озираясь, добрался до дворового ограждения, нырнул в проём и крадучись двинулся вдоль каменной кладки в сторону дома.

За несколько часов небо скрыли плотные тучи. Начиналась метель. За белёсыми вихрями мерещились бегущие тени. Колючий снег кружил в воздухе, бросался в лицо и забивался под воротник. Вжав голову в плечи и пригибаясь под стремительными порывами, убийца уносил ноги прочь. Он с трудом разбирал дорогу – перед глазами всё мельтешило.

Впереди за мутной пеленой косо прошла крупная тень, и Виндок замер на месте, нутром почуяв смертельную опасность. Взгляд беспокойно заметался по сторонам. Уорд учуял чужого. Опять. Чужую поступь, чужое дыхание, чужой… Сердце сжалось от страха. Теперь он понял, что это было. Там, будучи в камере, он уловил ароматы зимнего леса. Смолисто-древесный и терпкий, с примесью запаха мокрой шерсти.

И вдруг совсем рядом, сквозь сухой вьюжный шелест раздался приглушённый утробный рокот. За быстро летящим снегом яростно полыхнули два месяца.

Уорд сжался от ужаса. Потеряв способность дышать, он безотрывно смотрел вперёд. Из темноты, прорывая снежную завесу, к нему устремился чудовищный монстр – воплощение первобытной звериной жестокости.

С оглушающим рёвом здоровенная тварь налетела на Виндока. В лицо ударило влажным жаром. Уорд попытался отбиться, но не почувствовал рук. Те безвольно болтались где-то отдельно. За взмахом когтистой лапы грудь рассекли раскалённые струны. Перед глазами взметнулся тёмный фонтан.

Уорд удивлённо моргнул, пытаясь понять, что происходит. Ещё успел испытать удушающий ужас, когда в окровавленной пасти между острых клыков слабо трепыхнулся вырванный кусок плоти.

«Я сам очищу тебя от скверны», – прогрохотало в мозгах.

А позже пришла боль. Дикая, ослепляющая. Расколовшая сознание длинными саблевидными когтями.

***

– Эй, Кэм! – Пришедший наутро сменщик поднялся по ступеням и с изумлением взялся за скобу настежь распахнутой двери. – Чего, не запираешься? – спросил он приглушённо, в душе шевельнулось нехорошее предчувствие. – Помещение выстудишь, чай не лето. Эй, Кэм!..