"Фантастика 2025-80". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
— Кхм… Это зачем?
— А у меня свой интерес. И потом…
— Господа, СТО-О-О-О-ОП!!
Фигаро схватил рогатый ухват, мановением руки сорвал печную заслонку и сунул ухват в жерло печи. Через мгновение на столе, на круглой деревянной подставке стоял большой чёрный горшок в глиняном шлеме тяжелой крышки. Следователь обернул вокруг ладони полотенце, аккуратно приподнял крышку и из горшка вырвались клубы пара. Запахло так, что у инквизитора свело челюсть.
— Однако… Однако же… Пахнет-с… М-м-м-м… Недурственно… Я не знал, что вы… м-м-м-м… куховарите.
— Рецепт одной прекрасной женщины самых высоких моральных качеств. — Фигаро вздохнул. — Не думал, что мне когда-нибудь вообще захочется возвращаться в
Отряд Харта собрался в самом начале Главного выезда (это, как объяснил траппер, и была там самая дорога, по которой на Кальдеру ездили грузовые вездеходы). Тяжелые деревянные ворота, пара вышек, прожектора, «колючка» по верху невысокого забора и на воротах большой красный знак: «Опасно! Дальше — нежилая зона!»
Солнце ещё не встало; небо только-только включало на востоке первые розовые краски, растекающиеся по заснеженным взгорьям. Ветра не было, но мороз стоял такой, что Фигаро с Френном боялись даже зевнуть (хотя спать хотелось страшно; подъемы в шесть утра следователь не жаловал). Инквизитор, завёрнутый в тёплое пальто, подбитое овечьей шерстью, тёр глаза, ворчал себе под нос, топал ногами в сапогах с меховой опушкой и постоянно поправлял тяжелый пушистый шарф. На Фигаро была бобровая шуба, перчатки и валенки; содержимое же извечного саквояжа перекочевало в квадратный армейский рюкзак. Разумеется, оба также обзавелись тёплым ватным бельём и флягами с «сугревающим» — коньяк плюс легкий алхимический тоник.
— Мда, — Фигаро хотел было облизнуть губы, но вовремя вспомнил, что этого делать ни в коем случае не следует. — Действительно, господин Харт, отряд ваш, прямо скажем, невелик будет.
— А я и не говорил, что он большой. — Харт в пятнистом охотничьем костюме на меху чем-то напоминал рейховского разведчика. Перчатки, ушанка, тяжелые ботинки с толстенной подошвой, коробка с револьвером на поясе, набор ножей, очки с затемнёнными стёклами; было видно, что траппер выходит в нежилую зону Хляби (или, как здесь говорили, «в Большую Пустынь» не впервой). — Вот этот бравый хлопец — моя правая рука, бывший королевский лесничий, а сейчас — лучший стрелок на всей Хляби, господин Зойза. Прошу любить и жаловать.
Зойзе было, наверное, лет под шестьдесят: обветренное и словно бы ошпаренное до красноты лицо, весёлые карие глаза, неоднократно ломаный нос и торчащие из-под меховой шапки русые вихры делали его похожим не столько на лесничего, сколько на кабацкого забияку, вовремя сообразившего, что на драке тоже можно делать деньгу и ушедшего в подпольные бои. Одет он был точно так же, как и Харт, разве что всяких финтифлюшек на бывшем королевском лесничем было побольше: на рюкзаке болтался внушительный набор альпинистских кошек, в коробках на поясе грохотал неведомый инструмент, а винтовку Зойзы следователь даже не смог идентифицировать — огромадная длиннющая махина, почти что пушка с пламегасителем и внушительным оптическим прицелом. Из такой, наверное, было весело пулять разрывными по драконам.
Зойза усмехнулся и шутливо взял под козырёк.
— Вы, господа колдуны, — голос у бывшего лесничего оказался спокойным и тягучим, — уж конечно, нас от всякой нечисти защитите. В вашей… ентой… квалихфикации не сумлеваюсь. Однако же в тутошних местах такое водится, что иногда и колдовство не имет. А где колдовство, сталбыть, не работает, то нужно что? Правильно: ствол здоровенный, да глаз меткий. А уж ствола поболе моего на Хляби найти трудновато будет.
Небольшой отряд грохнул от смеха. Инквизитор благосклонно усмехнулся и чуть качнул головой в сторону оружия Зойзы.
— Это винтовка Бердана, как я вижу. Узнаю конструкцию. Но я таких не видел.
— Верно ваша инквизиторская милость говорят, — в голосе Зойзы появилось
легко различимое уважение, — берданка и есть. Да только сделали их на заказ всего сотню штук и как раз для королевских лесничих. Точнее, оно как: сперва сделали тридцать — глянуть чего получится, потом еще сорок…— Ладно, ладно. — Харт поднял руку. — Про винтовки потом поговорите. Наш бравый стрелец на эту тему может чесать языком хоть сутки напролёт. Идём дальше: уважаемый господин Тиккер — наш механик. Соберёт из гвоздя и шпингалета пулемёт, невероятно расторопен и может починить любой механизм когда-либо сработанный в Королевстве и за его пределами.
— Ну, — Тиккер — маленький, даже ниже Фигаро, человечек, завёрнутый в толстенную шубу, смущенно улыбнулся и поправил аккуратные волнистые усы, — Харт как обычно преувеличивает. Я, конечно, механик неплохой, это правда. Да только на Хляби… Эх… — Тиккер вздохнул и потупился. — Мы с Хартом, вообще-то, познакомились, когда я ему котёл в доме чинил. Тогда-то он меня и нанял. Тяжело найти работу в королевских конторах, когда числишься в реестрах нашей доблестной жандармерии самым известным медвежатником в Южных провинциях. Так-то я кой-чего умею, эт да.
С этими словами маленький механик протянул руку в сторону большого сугроба и зачем-то громко стукнул по его искрящемуся боку.
Тут произошло неожиданное: сугроб издал металлический щелчок, зашевелился, отряхнулся, и перед слегка обалдевшими Фигаро и Френном предстал во всей своей клёпанно-медной красе заводной автоматон ЗЛ-01 — одна из первых моделей успешно заброшенная на рынок «Фродо и СынЪ» лет так тридцать назад. Автоматон, однако, был явно доработан: из шарообразного корпуса торчали непонятные рычаги и коробки, а обе «ноги» устройства заменили на широкие шипованные снегоступы. К мощному фаркопу крепилась немалых размеров волокуша и Фигаро облегчённо вздохнул: похоже, тащить вещи на себе не было необходимости (разумеется, следователь и инквизитор, стремясь взять с собой лишь самое необходимое, набили рюкзаки до отказа всевозможной ерундой).
— Вот, прошу. — Тиккер скромно потупил глаза. — Моя авторская доработка Зэ-Эла, специально под условия Дальней Хляби. Алхимические присадки препятствующие загустеванию масла, керосиновый антиобледенитель — расход два литра в сутки! — усиленные пружины, полностью заменена ходовая. Но самое главное: расширенный блок управления на пятьдесят команд. Никаких восковых валиков — катушки с магнитной проволокой. Да-да, теперь всё как у немцев. А самое главное…
— Стоп, стоп! — Харт рассмеялся. — Этот у нас тоже вроде Зойзы. Только если тот днями напролёт болтает про огнестрел, то этот про свои пружинки с шестерёнками. Но автоматон, действительно, выше всяческих похвал. Без него тушу снежного льва разве что волоком на брезенте переть, а это, поверьте, удовольствие не из приятных… Ну и третий наш боец, почтеннейший господин Франц Сайрус. Ваш коллега, колдун.
…редко бывало так, что Фигаро кто-то не нравился буквально с первого взгляда. Следователь отлично знал, что внешность родная сестра первого впечатления и оба они беззастенчивые лжецы. Однако Сайрус вызывал отторжение прямо с лёту.
Низенький, чуть выше Тиккера, упакованный в войлочную алхимическую робу для работы в «холодных цехах» — особых лабораториях, где процессы требовали поддержания крайне низких температур, Сайрус казался толстой серой крысой, замотавшей острую мордочку в колючий коричневый шарф, из-под которого постоянно высовывался то тонкий нос, то потрескавшиеся губы. На голове у колдуна красовалась широкополая шляпа с отстёгивающимися ухогрейками, а ноги Сайруса скрывали полы робы, из-за чего колдун казался грибом-поганкой на толстой ножке (такие, вспомнилось Фигаро, у него на родине называли «свинками» и от них часто дохли коровы, зато свиньи эти грибы жрали и жирели, откуда, собственно, и пошло название).