"Фантастика 2025-80". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Или, всё-таки, был?
Как и все Другие, Гидра, в определённой степени, чувствовала будущее, пусть и весьма причудливо. Она знала, что опасность исходит от маленькой колдуньи, что стояла там, за пока ещё непробиваемым барьером. Опасностью также тянуло и от женщины рядом с колдуньей, но всё это было каким-то очень хитрым образом перемешано, смутно и непонятно.
Колдунья вызывала у Гидры страх. Гидра, в свою очередь, решила, что сделает колдунье больно, но даже не так, как тому человеку, которого она убила последним. О нет, колдунья познает кое-что другое. Кое-что невообразимое. Гидра сделает это, даже если на то, чтобы поддерживать жизнь
Колдунья будет умирать месяцами.
А все остальные побоку.
Другая распрямила лезвия, медленно раскрыв их в ужасающий, но по-своему красивый цветок смерти.
Она ждала и наблюдала.
— Всё, — Гремм щёлкнул позолоченной крышкой карманных часов, — больше ждать нельзя. Темнеет, да и гроза уже близко. Если мы хотим действовать, то действуем сейчас.
— А как по мне, так один хрен, — госпожа Фриц невесело усмехнулась, — что ночью, что днём. Всё равно эта штука невидимая… Но вы правы — начинать нужно сейчас. А то я скоро растеряю всю храбрость.
— Какой у нас план?
Анна почувствовала, как очередной порыв ветра приятно холодит разгорячённое тело. Свернула молния и на мгновение мёртвый город превратился в одну сплошную чёрную тень.
— Хороший вопрос. — Она, неожиданно для себя, рассмеялась. — Плана у нас нет никакого. Но если бы его придумывала я, то это было бы примерно так: мы выманиваем Гидру куда-нибудь на открытое пространство, где есть некие ориентиры: столбы, колодец или ещё что-нибудь такое. Потом, когда Гидра собирает себя в единое целое для решительной атаки, я говорю госпоже Фриц куда стрелять, ну а там уже… В общем, повезет — не повезёт.
— Отличный план. — Гремм саркастически поаплодировал. — Надёжный, как швейцарские часы. Один только вопрос: а как вы собираетесь выманивать Гидру?
— Ну… — Анна открыла рот, запнулась, и помахала в воздухе руками. — Выйду туда, привлеку её внимание, потом закроюсь щитами…
— И как вы одновременно будете отбиваться от Другого существа и показывать госпоже Фриц куда стрелять? А, и ещё: сколько вы планируете прожить после того, как Гидра на вас набросится? Секунд сорок?
— Ну…
— Хватит. — Гремм резко рубанул воздух ладонью. — Вы так тут все сейчас героически поляжете. К чёрту. Гидру я выманю самостоятельно. А дальше уже ваша забота, так что смотрите не подкачайте.
— Выманите? — Пьер вытаращил глаза. — Вы?! Но как? Выгоните её палкой из-под крыльца?
— Увидите. — Староста загадочно улыбнулся. — Стойте здесь, и будьте готовы открыть огонь. Когда — это вы, Анна, уж решайте сами. Удачи!
И он ушёл, исчез за открытыми настежь двойными дверями ратуши, на рассохшемся дереве которых ветер трепал выцветшие объявления: «Продам дом», «Куплю повозку», «Собираю группу на выезд, две телеги, спросить Виндзля в «Старом пони». Раздался скрип половиц, и Гремм пропал, словно огромное старое здание проглотило его.
Шваркнула молния, бухнул гром, и в пыль упали первые капли настоящего дождя: тяжелые и крупные, выбивающие в пыли дыры, похожие на воронки от маленьких снарядов. Темнело прямо-таки с ужасающей скоростью; туча неслась по небу точно локомотив. Она клубилась, закручивала длинные серые «усы» и вспыхивала, дрожа от переполняющего её электричества.
— Анна?
— Она где-то здесь. — Колдунья медленно огляделась по сторонам, но вокруг был только мёртвый город и пустые дороги, по которым
ветер гнал уже настоящие пылевые цунами. — Ждёт. Не показывается.— Где конкретно?
— Везде. — Анна махнула рукой. — Тут, там. Она же не просто так называется «нелинейной». Группируется Гидра только для атаки… Думаю, Гремм был прав: сейчас она настороже, и выманить её просто выйдя из-за купола — чистой воды самоубийство. Удар будет мгновенным.
— Тогда как…
— Не знаю. Я только надеюсь, что староста что-нибудь придумает.
Анна почувствовала это как ледяной поток, лизнувший её пальцы и коснувшийся чёрным хлыстом самого сердца, волной понёсшийся по телу.
Гидра увидела это как тусклое зеленоватое сияние, рвущееся через трещины в земле вокруг ратуши.
Анна прошептала формулу и заглянула в эфир так глубоко, как только смогла.
Теперь и колдунья и Другая видели одно и то же: зигзагообразные разломы открывающиеся в земле, точно трещины во время землетрясения. Только трещины открывались в эфире, хотя земля — Анна хорошо это почувствовала — начинала дрожать по-настоящему. Из трещин, которые на самом деле не были трещинами валил тяжёлый зелёный пар, клубился, стлался по земле, сочился душной, вполне реальной вонью.
— Анна, — Фриц Шпицберген сморщила нос, — что это так жутко воняет? Силы небесные, да меня сейчас стошнит! И почему трясётся земля?
Но колдунья (в отличие от Гидры) уже поняла, что происходит.
— Держитесь! — закричала Анна, стараясь перекричать ветер и гром. — Сейчас здесь начнётся чёрт знает что!
— Это Гремм? Это ведь он?
— Да. Я думаю, это Гремм.
Но всё случилось совсем не так, как Анна себе представляла.
По правде говоря, она не представляла себе ничего и никак; Анна не особо часто сталкивалась с некромантами и их колдовством. Однако ничего подобного она точно не ожидала.
Земля под ногами уже ходила ходуном, словно палуба корабля в шторм. Анна, госпожа Фриц и Пьер Артисон вцепились в невысокое деревянное ограждение помоста (на него во время праздников вешали разноцветные ленточки и бумажные венки) молясь всем силам, чтобы кое-как сколоченные доски выдержали.
А земля уже трескалась, осыпаясь в широкие щели, что с каждой секундой становились всё шире, обнажая каменную кладку которая, с замиранием сердца поняла колдунья, и была потолком того самого подвального помещения, где они всё это время скрывались от Гидры — старый сырой камень покрытый чёрной плесенью и мхом. Этот камень треснул, с хрустом сломался, будто обыкновенное сухое печенье, а потом взорвался.
Это действительно выглядело как взрыв: камень вспучился, захрустел, и с грохотом разлетелся во все стороны (Анна едва успела закрыть стоящих на постаменте кинетическим щитом) опадая на землю грязным серым дождём, и тогда, наконец, трясение земли прекратилось.
Теперь футах в сорока от входа в ратушу в земле зияла приличных размеров дыра, похожая из-за торчащих кусков каменной кладки на разверстый рот с обломками выбитых зубов. Из дыры тянуло ужасающими миазмами: пыль, грибок, сырость и мертвечина, но хуже всего был запах, который Анна так и не смогла идентифицировать — не мерзкий сам по себе, но невероятно резкий, этот странный алхимический аромат чем-то напоминал те дешёвые духи, что по серебряку за ведро продавали в вокзальных цирюльнях, и от запаха которых даже у золотарей выскакивала из горла селезёнка.