"Фантастика 2025-80". Компиляция. Книги 1-28

Сжимавшая Анну со всех сторон сила исчезла, и девушка рухнула вниз, успев, однако, довольно изящно приземлиться на ноги.

— Анна, как вы? — Пьер был уже рядом; пальцы жандарма впились колдунье в плечо так, что наверняка оставили пару синяков. — Вы целы?

— Хватаем вещи и бегом к ратуше! У нас несколько секунд!! — Анна схватила баллон с кислотой (тот, к счастью, был цел) и рванула по дороге с такой скоростью, что из-под подошв вылетело облако пыли.

Жандармам не нужно было повторять дважды: Рюм с Пьером припустили так, что только пятки замелькали, причём огромный главный жандарм оказался неожиданно резвым, почти обогнав своего помощника.

Ратуша была близко. Заманчиво близко, так близко, что на какой-то миг Анне пришла в голову безумная мысль: мы успеем. Мы добежим до зоны действия заклятья вовремя, и всё будет хорошо. Мы обязательно…

Её мозг пронзил звук — ужасающий звук. Ни рёв, ни вопль, но вибрация чистой незамутнённой ярости, разорвавшая эфир взрывным импульсом чистого желания. Это было желание убийства, простое и честное, как у ребёнка, что хочет крепко схватить и изо всех сил колотить о кресло свою ненавистную куклу, которую родители сажают рядом с его кроватью на тумбочку, и которую ночами оживляет Бука, обитающая в шкафу.

Откуда-то сзади, из-за плеча Анны, раздался чудовищный грохот, и теперь это уже были не просто эфирные волны.

На пару мгновений они все обернулись, не прекращая своего отчаянного бегства.

По улице позади них неслось нечто.

«Невидимый паровоз», пронеслась в голове у Анны безумная мысль.

Хотя, если вдуматься, мысль была не такой уж безумной; сравнение, как потом вспоминала колдунья, оказалось очень точным: огромная невидимая громадина неслась по улице, взрывая в мелкую щепу заборы, разбивая в каменную крошку стены домов, вспарывая глубокими бороздами землю и страшно при этом воя. Как если бы действительно скоростной «Литерный Зэ» сошёл с рельсов и выскочил на полной скорости на улицу Серных холмов, по инерции круша всё вокруг своими бронированными грузовыми вагонами.

И двигался этот «поезд» с такой скоростью, что сразу становилось ясно: не важно, насколько близко ратуша; они всё равно не успеют.

В этот момент начальник жандармерии Серных холмов Жерар Рюм споткнулся.

Он вполне мог стукнуться высокой подошвой сапога о камень. Это было вполне возможно. Он также мог влететь ногой в одну из бесчисленных выбоин на дороге — их хватало. Он мог, в конце концов, просто подвернуть ногу; для человека комплекции главжандарма это было как раз плюнуть (все люди с лишним весом страдают от подобной проблемы, причём то, что для воздушной девицы, которую можно после всех её диет поднять одной рукой вообще не страшно, для толстяка-булочника из Хлебного тупичка — катастрофа, и заканчивается, в лучшем случае, растяжением связок).

Но позже, в сотый раз прокручивая в своих воспоминаниях этот эпизод, Анна, холодея, думала, что Рюм, скорее всего, поскользнулся намеренно.

Он тут же поднялся: огромный, взмокший, вывалянный в пыли, с налитым кровью затылком (лица Рюма, Анна, к счастью, не видела), и повернулся к наступающему ужасу лицом.

Клац! Револьвер начальника жандармерии утонул в кобуре, где хитрый пружинный механизм опустошил барабан, и тут же вставил внутрь специальную кассету с патронами.

Щёлк! Рюм выхватил оружие и взвёл курок.

Бах-бах-бах-бах!

Он успел выстрелить четыре раза, а потом невидимый ужас налетел на него, смял, и повалил в пыль.

Конечно же, ни Анна, ни Пьер не остановились. Оба понимали, что помочь Рюму они уже не могут ничем, и что любая остановка приведёт лишь к тому, что Гидра положит здесь их всех. Им оставалось только бежать, бежать и надеяться, что конец будет быстрым.

…Заклятье «Щита Ангазара» было похоже на тёплую воду, что мягкой волной обдала лицо Анны Гром; она точно нырнула в глубокую хорошо нагретую ванну с пеной, что пахла то ли персиком, то ли талой водой.

Колдунья изумлённо вздохнула, и, задыхаясь, упала землю, глотая раскалённый пыльный воздух широко открытым ртом. Рядом с ней кашлял подавившийся собственной слюной Пьер Артисон.

Анна подняла голову и обернулась.

Жерар Рюм висел в воздухе, футах в пяти от земли. Тело жандарма вытянулось, прогнулось назад в каком-то диком подобии лука или крепёжной скобы, и продолжало медленно сгибаться.

— Нет.

На плечо девушки легла раскалённая как сковородка рука.

Она всхлипнула, и подняла голову.

Пьер Артисон выглядел ужасно: почти чёрное от прилившей крови лицо, дикие глаза навыкате (в левом лопнул мелкий сосуд, и теперь глаз походил на какую-то сюрреалистическую вишню), пот, градом стекавший по шее, но хуже всего было выражение лица Пьера — застывшая маска мёртвого ужаса.

— Нет. — Он покачал головой. — Не смотрите туда.

— Но…

— Он спас нас. Выиграл время. Эта тварь, похоже, сильно разъярилась, и шеф принял удар на себя.

— Но он…

— Не смотрите туда. — Голос Пьера стал мягче. — Вы не смотрите, и я не буду. Иначе мы совсем потеряем боевой дух. А нам его терять нельзя. Это наша единственная надежда.

— Надежда на что?! — Анна вскочила на ноги и заорала. — На что, на что, на что?!?

Она встала чересчур резко; в глазах у девушки потемнело, и она бы упала на землю, если бы жандарм не подхватил её в последний момент.

— Надежда на то, что мы вернёмся с этой вашей пулей, и отомстим. Прикончим эту мразоту раз и навсегда. Ну, или она прикончит нас. В это я верю, если честно, даже больше. А пока что идём. Времени у нас, как я понимаю, не так много.

Он поднял из дорожной пыли свой рюкзак, она — баллон с кислотой, и оба, поддерживая друг друга за плечи, шатаясь, побрели к ратуше

Позади них раскалённый воздух разорвали первые крики Жерара Рюма. По счастью, горячий ветер заглушал их, относя в сторону, туда, где на горизонте замерли давно потухшие трубы заброшенных заводов.

— Кислота, полмеры.

Анна аккуратно взяла пробирку длинными щипцами с наконечниками оклеенными мягким войлоком, и аккуратно, по стенке, вылила кислоту в алхимическую реторту.

— Отлично. Держите «шнур».

Девушка машинально перехватила энергопровод — так называемый «шнур», что питал раскрывающееся заклятье эфиром. Староста Гремм сделал правой рукой сложный пасс, левой добавил в раствор щепотку «нигредо астериск» и удовлетворённо кивнул.

— Отлично. Дальше я сам. Можете отдохнуть, в ближайшие пару часов вы мне не понадобитесь. И лучше поспите, на вас лица нет.

Анна молча передала старому некроманту «шнур» заклятья и на негнущихся ногах поднялась по деревянной лестнице, оказавшись в маленькой уютной приёмной, где когда-то — наверное, миллион лет назад — посетители ожидали на мягких диванчиков у журнальных столиков, сжимая в руках стаканы с ледяным лимонадом.

На один из таких диванчиков девушка и рухнула, крепко зажмурив глаза и зарывшись лицом в затёртую до блеска велюровую подушку-подлокотник.