"Фантастика 2025-86". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Ты уже знаешь обо мне больше, чем кто бы то ни было, — заметила Катрина.
Как бы ни нелепо, это было правдой. Ни родителям, ни сестрам, ни подругам она бы ни за что не решилась сказать то, что успела за эти недели выболтать Нэйтану. Особенно о том, что касалось жениха и предстоящей свадьбы.
— Ты обо мне, кстати, тоже, — усмехнулся он, затем бросил одеяло, аккуратно сложенное и пристроенное на койке в ногах, на пол и опустился на него на колени. — Так что в расчете.
— В расчете, — кивнула Катрина, протянула руки ладонями вверх. — Я очень хочу узнать, что было дальше, — сказала просяще
Нэйтан посмотрел на нее осуждающе.
— Брось, на меня такие штучки не действуют.
Она только пожала плечами, не убирая рук.
Он хмыкнул этой настойчивости и накрыл ее ладони своими, теплыми, как всегда.
— Да что же это такое?! — бесновался старший Финистер. — Лошадь издохла, служанку зарезали на ярмарке!
— А я предупреждал, — заметил Нэйтан.
Он сидел на кресле в гостиной, положив ногу на ногу и качая ею в воздухе. Лорд Патриэль нервно вышагивал по комнате. Эрик и Кнот расположились на диване. Женская часть обитателей дома уже отошла ко сну, когда они собрались в гостиной.
— Не строй из себя самого умного, — прорычал отец Эрика и Эрики, перестав кружить по помещению и остановившись напротив гостя.
Нэйт равнодушно пожал плечами.
— И в мыслях не было.
— Отец, он прав, — вступился Эрик.
— Ты мне еще поговори!
— Патриэль, — воззвал к разуму родственника дядюшка. — Сейчас не время для эмоций.
— Дело говорит, — поддержал Нэйтан.
Финистер старший одарил его очередным злым взглядом. Сколько их уже было? Сотня?
— Отец, затыкая мне рот, ты все равно не решишь проблему, — вновь попытался достучаться до родителя Эрик.
— Проблему?! — окончательно вызверился лорд Патриэль. — Это не проблема. Это измена. Именно измена. Вы толкаете меня на измену!
— Вообще-то, — спокойно заметил Жорес, водя пальцем по краю бокала, который держал в руках, — измена бывает королю. А Верн еще не коронован.
— Еще! — возмутился Финистер. — Всего лишь еще! — потом тише: — И вообще, Верн мне не чужой. Он мой племянник, если ты не забыл.
Но грубый тон Жореса не смутил.
— Двоюродный племянник. Помню, — кивнул. — Но, если он начинает свое правление с убийств, наш долг помешать ему. Я тоже защищал Верна, но теперь я начинаю сомневаться в его невиновности.
Лорд Патриэль сделал по комнате новый круг.
— Значит, ты поверил ему? — совсем невежливо указал на Нэйтана пальцем.
— Стойте, — возмутился Нэйт. — Мы это уже проходили. Я не лгу. Мы это обсудили и решили считать воспоминания лошади. То, что лошадь мертва, не моя вина.
— Он прав, — согласился Жорес. Они с Нэйтаном обменялись понимающими взглядами.
Дядя Эрика нравился ему гораздо больше отца.
После еще одного круга лорд Патриэль тяжело опустился в пустующее кресло и вперился в Нэйтана взглядом.
— Я говорил с лордом Корвином, — сообщил он, — по поводу принципа действия магических свечей.
— Очень интересно, — холодно улыбнулся Нэйт.
— Он сказал, что изначально магсвечи были изобретены только для клятв на будущее: «если я не сделаю так-то и так-то, то умру страшной смертью». Все клятвы на прошлое и настоящее — уже самодеятельность, и нет стопроцентной гарантии, что свеча таки покарает лжеца.
Эрик
удивленно распахнул глаза, подался вперед.— Нэйт, это правда?
Лорд Патриэль воздел глаза к потолку.
— Я говорю, что сказал мне Придворный маг, а ты переспрашиваешь. Тебе-то откуда знать тонкости магических предметов?
Эрик вздрогнул, будто его отхлестали по щекам. Заиграли желваки, но он сдержался. Похоже, в разговорах с отцом он привык сдерживаться.
Нэйт сцепил зубы.
— Полагаю, — медленно произнес он. — Ваш сын понимал бы больше, если бы вы сочли за труд его обучать. — И, не обращая внимания на побледневшего от гнева главу семейства, ответил Эрику: — Да, это правда. Теоретически я смог бы вчера солгать, когда поклялся, что не шпион и не заговорщик.
— Но ты ведь не лгал! — без вопросительной интонации. — Отец, дядя, мы встретились случайно, это я уговорил Нэйта ехать в столицу, он был против.
Надо же, Эрик действительно ему верил и даже был готов отстаивать его честность перед отцом.
— Я верю, — сказал Жорес и развел руками, когда Патриэль повернулся к нему. — Тодеус Колшер — слюнтяй и слабак. Он готов был целовать ступени, по которым прошла леди Найлеро. Он бы ее не убил, скорее сам бы выбросился из окна, чем обидел предмет своего обожания. Так что история темная.
— Это не повод обвинять Верна, — не сдавался старший Финистер.
— Вчера ты согласился с тем, что обвинение может иметь под собой почву.
— Вчера вы обещали мне допросить лошадь, — напомнил тот. — А сейчас хотите обвинить мальчика без доказательств.
— Мальчика, — фыркнул Нэйт.
На этот раз на него не обратили внимания.
— Когда ты общался с Верном вне официальных приемов? — продолжал настаивать Жорес, все больше подкупая Нэйтана своей прямотой. — Лет пять, десять назад? Я знаком с ним ближе, и да, мне бы хотелось, чтобы обвинения были ложны, но я допускаю, что все это может быть правдой.
— Хорошо, — лорд Патриэль дал слабину, устало потер лицо. — Что ты предлагаешь? Выступить публично и обвинить наследника? Нас просто обвинят в измене и не станут слушать.
— Если бы он снял амулет, я смог бы его считать, — сказал Нэйт.
— А потом? Ну убедишься ты. Дальше что делать? Как доказать?
Нэйтан пожал плечами. Это было слабым местом, потому что плана как такового по-прежнему не существовало.
— Заставить признаться? Найти компромат?
— Его репутация чиста, как стекло, — вставил лорд Кнот.
— Но вы можете выдвинуть обвинение? — спросил Нэйтан, пока лорд Патриэль снова не разъярился и не вскочил.
— Я вышел из Малого Совета десять лет назад, — проворчал тот. — При дворе мое слово мало что значит.
— Но вы третий наследник, если не ошибаюсь? — уточнил Нэйт, получил подтверждающий кивок и продолжил: — Стало быть, есть второй, который и наденет корону, если Верноэля признают виновным. Почему не обратиться к нему?
Патриэль и Жорес переглянулись.
— Неплохая идея, — согласился Кнот. — Дункан Ригли — вполне вменяемый человек, не юн, сыновей для престолонаследия нет. Никто не обвинит его в личном интересе и в том, что он жаждет занять трон. Но извини, милый родственник, с ним должен говорить ты. Только тебе он поверит.