"Фантастика 2025-87". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— О, да… — Змий продолжил орудовать ножом. — Подарок королевский. Эти три пробирочки уже поставили на ноги два десятка солдат. За десять дней, смекаешь? Нет в армии ничего более ценного, чем ветераны! И если выживаемость опытных солдат после ранений повысится на восемьдесят процентов, как и заявлено, то твоя Габриель достойна памятника при жизни, точно!
— Нет, ей точно не нужен памятник, она вообще всегда и везде подчеркивает, что ничего не изобрела, просто — воспроизвела технологию прежних, — Рем принялся надевать белую шелковую сорочку, но запутался в рукавах, снял ее, швырнул одежду в угол шатра, выругался и уселся на стул
— О! — сказал Децим. — Я знаю, чего ты дергаешься. Ты за ночь засрал себе голову этими дурацкими мыслями про «готов — не готов», про " имею ли я право на личное счастье если в мире столько зла", «первым делом — Империя», или «после свадьбы и рождения детей жизнь кончена» и прочей хренотенью?
— Нет! — возмутился герцог Аскеронский. — И да…
— Ага, я так и знал, — герцог Лабуанский взглянул на яблоко, которое теперь представляло собой страшную рожу, ухмыльнулся и откусил от яблочной рожи сразу огромный кусок. — Слушай, что я тебе скажу, брат!
Он обвел все вокруг ножом, с которого капал яблочный сок, и Рем, как завороженный, проследил траекторию кончика клинка.
— Вот это все ничего не стоит, — проговорил Децим, и на скулах его заиграли желваки, а взгляд стал твердым, аркановским. — Это все прах, тлен и суета. За каким хреном тебе великие свершения, победы, изобретения и открытия, если в итоге ты подохнешь в одиночестве, больным и сумасшедшим дедом среди людей, которые видят только твой титудл, звание и статус, а на тебя самого им наплевать? Или может быть ты думаешь, что лучше помереть молодым перекати-полем, с выпущенными кишками где-нибудь при дороге, зная, что помянут тебя только боевые товарищи да два брата? Ты носишься со своим Орденом, я — собираюсь создать лучшую армию в мире, но… Знаешь, если бы я не имел возможности возвращаться домой, если бы я не знал, что после всех кровавых дел меня встретят и примут такого, какой я есть… Я бы свихнулся или спился, вот что. Когда я отдаю коня груму, и поднимаюсь по лестнице в донжон, и открывая дверь, и Прим и Секунд бегут навстречу, карабкаются по мне, как пара медвежат на дерево, а жена подносит бокал с глинтвейном и целует меня — вот в этот момент я понимаю, что всё не зря! Наверное, это и есть счастье, брат…
Буревестник очень долго не слышал такого от старшего брата. Змий Аркан, самый пугающий из всей их семейки, почти всегда скрывал свои чувства под маской из иронии, цинизма и мрачноватого юмора! Но не в те моменты, когда говорил о жене и детях. Все Арканы были без ума от арканских детишек, это точно. От арканских жен, похоже, тоже.
Откусив еще кусок яблока, Децим продолжил:
— Если бы меня сейчас попросили выбрать: больше никогда не увидеть свою семью, или — больше никогда не ступать по улицам взятого штурмом города среди своих ликующих людей… Знаешь, я плюнул бы на города. Пошли они к черту! Вертел я эти взятые города, если я не смогу повалять дурака с сыновьями или… Хм! Или провести время с женой. Вот так вот, брат. Вот так вот!
— Ладно, я понял, — Рем хлопнул ладонями по стулу. — Аргументы железные! Можешь считать, что порцию братской поддержки ты мне обеспечил, и я взбодрился и готов стать примерным семьянином и главой новой ячейки ортодоксального общества. А теперь помоги мне надеть на себя все это благолепное безобразие, а? Или мне позвать Флоя?
Змий ухмыльнулся, отложил недоеденное яблоко, воткнул рядом нож, встал и поднял с ковра белую сорочку, а потом тряхнул ее, расправляя:
— Давай сюда свою дурацкую голову! Если сделаешь все как надо — уже через час это будет голова женатого
человека, то есть — штука раз в двадцать более ценная, чем твоя холостяцкая башка! Сейчас мы сделаем из тебя настоящего герцога без всяких там Флоев!Облачаясь в парадный свадебный черный кафтан с серебряным шитьем и красной веточкой зверобоя на рукаве, и опоясываясь перевязью с мечами, Буревестник думал о том, что Змий неплохо устроился. И жена ему глинтвейн подает, и города он берет на копье с завидной регулярностью! И выбирать не нужно. Очень ушлый старший братец ему достался!
С другой стороны, все, что он, Рем, знал о Габи — все говорило о том, что у него самого есть отличные шансы устроиться не хуже.
Грянули аплодисменты, воины Арканов, подняли вверх клинки, создавая человеческий коридор со стальной крышей, который вел к алтарю. У окончания этой дороги из мечей ждал жених. Рядом с ним стоял Флавиан — в белоснежной сутане с золочеными поручами и золоченой же широкой лентой епитрахили. Там же, возглавляя строй мужчин-ортодоксов, замерли Децим и Сервий Арканы, также — с воздетыми мечами. Из шатра новобрачной вышел Гордиан Атерна — в богатой одежде из дорогого красного смарагдского сукна, с тяжелой цепью на шее. Он протянул руку — и вывел дочь.
Народ слитно ахнул: в летящем белом платье, изящная, с тонкой талией и стройным станом, с разрумянившимся от волнения щечками, с блестящими из-под фаты темными глазищами в обрамлении пушистых ресниц Габриель казалась чистым ангелом. Медленно шли они под сводом из смертоносного железа, под звуки торжественного псалма, который завел Флавиан, а подхватили — все ортодоксы.
— Благословлю Господа во всякое время!
Хвала Ему непрестанно в устах моих!
Господом будет хвалиться душа моя…
Услышат кроткие и возвеселятся!
Величайте Господа со мною, и превознесем имя Его вместе!
На середине пути баннерет Атерна отпустил дочь, и невеста пошла навстречу мужу, медленно и величаво, и за ее спиной клинки опускались. Рем протянул ладонь — и взял Габриель за руку, они встали рядом, поглядывая друг на друга и, что там говорить — любуясь друг другом. Он — высокий, плечистый, черный. Она — миниатюрная, прекрасная, белая…
— Боже вечный, Творец миров, Владыка Света и Огня! Ты — разделенное собравший воедино и установивший союз любви нерасторжимый! Сам благослови и этих чад Твоих Тиберия и Габриель, наставляя их ко всякому доброму делу… — начал чин обручения Флавиан.
Пока он читал, на небе понемногу повялялись облачка, и кое-кто с опаской стал поглядывать вверх, справедливо предполагая дождь. По ортодоксальному обычаю между обручением и венчанием должно было пройти время — пусть даже и один день, поэтому свадьбу, если новобрачные не обручились заранее, проводили в два дня. Провести их в сырости, хлюпая грязью под ногами никому не хотелось.
Альтамира, который вместе с другими магами стоял на значительном удалении от алтаря, шепнул на ухо магистру Строссу:
— Думаю, кто-то из Арканов попросит нас разобраться с погодой. Это будет значить, что мы победили!
Сияло солнце, синели небеса, но из облаков стал сеяться мелкий грибной дождик — летний, теплый. Крохотные капли падали на обнаженные клинки ортодоксов, на фату невесты и черную шевелюру жениха, на алтарь и кольца на бархатной подушечке, которые лежали тут же. Голос Флавиана только окреп: